Чак Паланик - Уцелевший

Пироманьяк, согласно Статистическому Пособию по Расстройствам Психики .

В прошлые века его обвинили бы в колдовстве.

Поэтому Тревор убил себя.

С маленькой помощью вашего покорного слуги.

«Вот почему я больше никогда ни о чем не сообщаю, — говорит Фертилити. — Может, если бы приют для сирот должен был сгореть, я бы сообщила, но эти люди убили моего брата, поэтому зачем я буду оказывать им такую честь?»

Чтобы спасти человеческие жизни, я могу рассказать Фертилити правду, я убил ее брата, но я этого не делаю. Мы сидим на автобусной остановке и не разговариваем до тех пор, пока вдали не показывается ее автобус. Она пишет мне свой номер телефона на товарном чеке, который она подобрала с земли. Отличный чек на триста с лишним долларов, если я пойду с ним в магазин и сжульничаю по обычному сценарию. Фертилити говорит, чтобы я выбрал катастрофу и позвонил ей. Автобус увозит ее куда-то — на работу, на обед, спать.

Согласно ежедневнику, я чищу плинтусы. Прямо сейчас я подстригаю живую изгородь. Я стригу газон. Я чиню автомобили. Я должен был гладить, но я знаю, что соц.работница уже делает это за меня.

Согласно Статистическому Пособию по Расстройствам Психики , я должен пойти в магазин и украсть что-то. Я должен выплеснуть накопившуюся сексуальную энергию.

Согласно указаниям Фертилити, я должен упаковать обед, чтобы мы могли поесть, наблюдая, как какие-то люди погибнут. Я могу представить, как мы сидим на бархатном месте для влюбленных в вестибюле гостиницы, попиваем чай днем во вторник и наблюдаем за всем из первого ряда.

Согласно Библии, я должен… не знаю, что.

Согласно доктрине Правоверческой церкви, я должен быть мертв.

Ничего из вышеперечисленного не занимает мое воображение, поэтому я просто брожу по центру. Возле частной пекарни запах хлеба, а через пять дней, по словам Фертилити, взрыв. В глубине зоомагазина сотни канареек порхают из конца в конец воняющей переполненной клетки. Через неделю все они будут свободны. Что потом? Я хочу сказать им: оставайтесь в клетке. Есть вещи лучше, чем свобода. И есть вещи хуже, чем прожить длинную скучную жизнь в чьем-то доме, а затем умереть и отправиться в канареечный рай.

На заправке, которая, по словам Фертилити, взорвется, служащие качают бензин, вполне счастливые, не несчастные, молодые, не подозревающие, что через неделю они будут мертвы или потеряют работу, в зависимости от того, чья будет смена.

Довольно быстро темнеет.

Стоя возле гостиницы, я смотрю через большие стеклянные окна вестибюля на люстру, которая унесет много жизней. Женщина с мопсом на поводке. Семья: мать, отец, три маленьких ребенка. Часы за стойкой говорят, что до 15:04 следующего вторника еще очень много времени. Там будет безопасно стоять дни напролет, но в одну очень длинную секунду все изменится.

Ты мог бы пройти мимо швейцаров в золотых ливреях и сообщить менеджеру, что его люстра собирается упасть.

Все, кого он любит, умрут.

Даже он умрет, когда-нибудь.

Бог вернется, чтобы судить нас.

Все его грехи не будут давать ему покоя в Аду.

Ты можешь рассказать людям правду, но они ни за что не поверят тебе, пока событие не случится. Пока не станет слишком поздно. Тем временем, правда их разозлит и принесет тебе массу неприятностей.

Поэтому ты просто идешь домой.

Пора начинать готовить обед. Надо выгладить рубашку к завтрашнему дню. Почистить ботинки. Ты должен вымыть посуду. Новые рецепты для мастера.

Там будет что-то, названное Свадебным Супом, на приготовление которого уйдет два килограма костного мозга. В этом году органическая пища очень популярна. Люди, на которых я работаю, хотят, чтобы мясо было прямо с ножа мясника. Почки. Печень. Раздутые свиные мочевые пузыри. Промежуточный желудок коровы, фаршированный водяным крессом и сладким укропом, похожим на коровью жвачку. Они хотят, чтобы животные были наполнены другими самыми невероятными животными, куры фаршированы кроликом. Карп фарширован ветчиной. Гусь фарширован лососем.

Так много вещей, ради доведения которых до совершенства я должен вернуться домой.

При жарке бифштекса ты покрываешь его полосками жира какого-нибудь другого животного, чтобы защитить от пригорания. Именно этим я занимался, когда телефон зазвонил.

Конечно же это Фертилити.

«Ты был прав по поводу того урода,» — говорит она.

Я спрашиваю: Ты о чем?

«Тот парень, бойфренд Тревора, — говорит она. — Он действительно нуждается в том, чтобы кто-то выводил его погулять, как ты и хотел, а один из тех сектантов был в автобусе с нами. Они, должно быть, братья-близнецы. Они настолько похожи».

Я говорю, может, она ошибается. Большинство из тех сектантов мертвы. Они были сумасшедшими, глупыми, и почти все они мертвы. Я читал в газете. Все, во что они верили, оказалось неправдой.

«Парень в автобусе спросил, знакомы ли они, и бойфренд Тревора сказал, что нет».

Ну, значит, они не знакомы, говорю я. Ты бы узнала своего собственного брата.

Фертилити говорит: «Это грустная часть. Он узнал того парня. Он даже назвал имя — Брэд, или Тим, или что-то в этом роде».

Адам.

Я говорю: Ну и что же в этом грустного?

«Потому что это было таким наигранным, трогательным отречением, — говорит она. — Очевидно, что он пытается изображать из себя нормального счастливого человека. Он был таким грустным, что я даже дала ему свой телефонный номер. Я так ему сочувствую. Я имею в виду, что хочу помочь ему смириться со своим прошлым. Кроме того, — говорит Фертилити, — у меня есть чувство, что он ввяжется в какое-то ужасное дерьмо».

В какое, например, спрашиваю я. Что она имеет в виду под дерьмом?

«Страдания, — говорит она. — Все еще достаточно неопределенно. Несчастья. Боль. Массовые убийства. Не спрашивай, откуда я знаю. Это длинная история».

Ее сны. Бензоколонка, канарейки, люстра в гостинице, и вот теперь я.

«Слушай, — говорит она. — Нам все же нужно договориться о встрече, но не прямо сейчас».

Почему?

«Моя дьявольская работа приподносит мне маленький сюрприз прямо сейчас, поэтому если кто-нибудь по имени Доктор Амброуз позвонит и спросит, не знаешь ли ты Гвен, скажи, что не знаешь меня. Скажи, что мы никогда не встречались, окей?»

Гвен?

Я спрашиваю: Кто такой Доктор Амброуз?

«Это просто его имя, — говорит Фертилити. Говорит Гвен. — Он не настоящий доктор, я так не думаю. Он скорее мой антрепренёр. Это не то, чем я хотела бы заниматься, но у меня с ним контракт».

Я спрашиваю, чем же она таким занимается по контракту?

«Здесь ничего незаконного. У меня всё под контролем. В значительной степени».

Что?

И она рассказывает мне, и начинают орать сигнализации и сирены.

Я чувствую, что становлюсь все меньше и меньше.