Чак Паланик - Уцелевший

И теперь агент говорит, что я должен совершить самое большое чудо в моей карьере. Он говорит: «Ты должен достичь в этом совершенства».

Аминь, говорю я ему. Без шуток.

Люди всегда спрашивают меня, знаю ли я, как обращаться с тостером.

Знаю ли я, как работает газонокосилка?

Знаю ли я, для чего нужен кондиционер?

Люди не хотят, чтобы я действовал как мирской человек. Они ищут во мне какую-то Эдемскую, дояблочную невинность. Наивность младенца-Иисуса. Люди спрашивают, знаю ли я, как работает телевизор?

Нет, не знаю, но и большинство людей не знают.

Правда в том, для начала, что я не был космическим ученым, и с каждым днем я сдаю позиции. Я не глуп, но дело идет к тому. Ты не можешь жить во внешнем мире всю свою взрослую жизнь и не приобрести ряд навыков. Я знаю, как работает открывалка для консервов.

Тяжелейшая часть в моей жизни известного прославленного знаменитого религиозного лидера состоит в том, чтобы соответствовать людским ожиданиям.

Люди спрашивают, знаю ли я, для чего нужен фен?

По словам агента, чтобы оставаться на вершине, надо быть не угрожающим. Быть ничем. Быть чистым листом, который люди могут сами заполнить. Быть зеркалом. Я — религиозная версия победителя лотереи. Америка наполнена богатыми и известными людьми, но я должен быть той редкой комбинацией: прославленным, но глупым, невинным, но богатым. Ты просто живешь своей скромной жизнью, думают люди, своей повседневной жизнью Жанны Д'Арк, жизнью Девственницы Марии, моешь посуду, и однажды выпадает твой счастливый номер.

Люди спрашивают, знаю ли я, что такое хиропрактик?

Люди думают, что святость — это что-то, что с тобой случилось. Весь процесс должен быть очень легким. Как будто ты уже был Ланой Тёрнер в аптеке Шваба, когда тебя только обнаружили. Может, в семнадцатом веке ты мог быть таким пассивным. В наши дни существует лазерная терапия для удаления всех этих милых линий вокруг твоего рта, перед тем как ты начнешь записывать свою рождественскую телепрограмму. Теперь у нас есть химическое отшелушивание. Абразивное удаление дефектов кожи. Жанна Д'Арк об этом не задумывалась.

В наши дни люди спрашивают, знаю ли я, как проверить счёт.

Люди всё время спрашивают, почему я не женат. Есть ли у меня нечистые мысли? Верю ли я в Бога? Прикасаюсь ли я к себе?

Знаю ли я, для чего нужен уничтожитель бумаг?

Я не знаю. Я не знаю. Я сомневаюсь. Я вам не скажу. А насчёт уничтожителя бумаг мне расскажет агент.

В этой части истории книга Диагностическое и Статистическое Пособие по Расстройствам Психики появляется у меня в почте. Какой-то клерк из службы приема почты направил ее ассистенту директора по связям с прессой, который отдал ее младшему рекламщику, который отправил ее составителю графика, который бросил ее на мой гостиничный поднос с завтраком. Рядом с моими утренними 430 граммами комплекса углеводов и 600 граммами яичного белка пропавший ДСП мертвой соц.работницы.

Каждый раз приходит по десять мешков почты. У меня свой собственный почтовый индекс.

Помогите мне. Ицелите меня. Спасите меня. Накормите меня, говорят письма.

Мессия. Спаситель. Вождь, называют они меня.

Еретик. Богохульник. Антихрист. Дьявол, называют они меня.

Итак, я сижу в кровати, поднос с завтраком возле коленки, и я читаю пособие. На упаковке, в которой оно прищло, нет обратного адреса, но на обложке подпись соц.работницы. Сверхъестественная вещь: имя переживает человека, подписанное живет дольше подписавшего, символ — дольше символизируемого. Так же, как имена, высеченные в камне на каждом из склепов Колумбийского Мемориального Мавзолея, от соц.работницы осталось только имя.

Мы чувствуем превосходство по отношению к мертвым.

Например: если Микеланджело был такой, бля, умный, почему он умер?

Читая ДСП, я, возможно, чувствую себя жирным глупым чайником, но я всё ещё жив.

Соц.работница всё ещё мертва, и вот доказательство, что всё, что она учила и всё, во что верила всю жизнь уже неправда. В конце этого издания ДСП исправления к предыдущему изданию. Правила уже изменились.

Появились новые определения того, что приемлимо, что нормально, что не является сумасшествием.

Заторможенный Мужской Оргазм теперь Мужское Расстройство Оргазма.

То, что было Психогенной Амнезией, теперь Диссоциативная Амнезия.

Тревожное Расстройство Сна теперь Кошмарные Ночные Видения.

От издания к изданию симптомы меняются. Нормальные люди становятся сумасшедшими по новому стандарту. Люди, которых называли сумасшедшими, теперь образцы душевного здоровья.

Безо всякого стука агент входит с утренними газетами и застает меня в кровати, читающим. Я говорю ему: Посмотри, что пришло с почтой; и он вырывает книгу из моих рук и спрашивает, знаю ли я, что такое уличающие доказательства. Агент читает имя соц.работницы на обложке и спрашивает: «Ты знаешь, что такое предумышленное убийство?» Агент держит книгу одной рукой и хлопает по ней другой. «Ты знаешь, что чувствует тот, кто садится на электрический стул?»

Хлопок.

«Ты понимаешь, что обвинение в убийстве сделает с продажами билетов на твои предстоящие мероприятия?»

Хлопок.

«Ты когда-нибудь слышал фразу основное вещественное доказательство?»

Я не понимаю, о чём это он.

Звук вакуумных пылесосов в коридоре делает меня ленивым. Уже почти полдень, а я все еще в кровати.

«Я говорю об этом,» — говорит агент и пихает книгу, зажатую двумя руками, мне в лицо. «Эта книга, — говорит он, — то, что полиция назовёт сувениром на память об убийстве».

Агент говорит, что полицейские детективы ежедневно просят поговорить со мной о том, как соц.работница была найдена мёртвой. ФБР ежедневно спрашивает агента, что случилось с ДСП, которое пропало вместе с папками регистрации происшествий за неделю до того, как она задохнулась парами хлоргаза. Власти недовольны, что я вышел из их поля зрения. Агент спрашивает меня: «Знаешь, как близко ты от ордера на арест?»

Знаю ли я, что такое главный подозреваемый в убийстве?

Знаю ли я, что будет, если у меня обнаружат эту книгу?

Я всё ещё сижу в кровати и ем тост без масла и овсянку без коричневого сахара. Я потягиваюсь и говорю: Забудь об этом. Расслабься. Книга пришла с почтой.

Агент спрашивает, не кажется ли мне, что это всё не просто так.

Он считает, что я мог послать книгу сам себе. ДСП — хорошее напоминание о моей прежней жизни. То паршивое ощущение, которое было бы у любого на моем месте из-за наркотиков и графика и нулевой личной целостности, все же лучше, чем чистка туалетов снова и снова. И не то чтобы я никогда не крал ничего раньше. Другой хороший способ воровства в магазинах — найти вещь и срезать ценник. Это лучше всего срабатывает в больших магазинах с множеством отделов, где ни один служащий не знает всего. Найди шляпу или перчатки или зонтик, срежь ценник и отнеси вещь в бюро находок. Тебе даже не придется выходить с вещью из магазина.