Владимир Сорокин - Норма. Тридцатая любовь Марины. Голубое сало. День опричника. Сахарный Кремль

— Страшно слышать тебя, брат Сергей, — покачал головой Николай. — Ты всерьез испоганиться захотел? В руки блядское взять? Завет нарушить?

— Брат Николай, не хочу я поганиться. Вторую зиму на оленине да на кедраче доходим. Мы ж сегодня весь НЗ просадили в бункере в этом. Из чего оленей бить будем — из пальца? Селитру-то раньше мая все одно не наковыряешь. Опять червей есть, как в прошлую весну?

— Не напоминай про червей, брат, — засопел Федор. — Лучше на черемше доходить, чем червяков глотать.

— Аооо! — зевнул Коля Маленький. — Как я живой остался — непонятно. Слава Земле, навели нас вовремя: блядовня жрать села. А то б разнесли они нас из своих циклопов. Приеду — оближу брату Ванюте ноги.

— Это не Ванюта наводил, а брат Алекс.

— Он?

— Он, а кто ж еще сквозь твердое видит?

— Светлая голова, дай Земля ему силы.

— Сколько проехали, Карпо?

— Спи, брат, — пробасил из кабины Карпо. — Назад против ветру валтузим! Вишь, пороша повалила.

— Хорошо — следы заметет…

К горе приехали только на рассвете. Белое северное солнце ненадолго показалось из-за неровного белого горизонта. Освещенная им гора могуче выступала над невысокими сопками. Широкое основание ее поросло кедрачом и лиственницами, круглая вершина сияла девственным снегом.

Когда подъехали к укрывищу, уставший, осунувшийся лицом Карпо заглушил мотор:

— Доползли, слава Земле. Подъем!

Спящие в салоне братья зашевелились:

— Ой, Мать Сыра-Земля, неужли дома?

— Карпо, сердешный, довез как в люльке…

— Ну, братья, а мне опять лето грезилось. Будто все за медвежьей ягодой идем, а брат Марко славицы поет…

— К трапезе опоздали, как пить дать…

Все вылезли из снегохода. Федор захватил мешок с голубым салом, которое на солнце так же светило сквозь холстину, как и в темноте. Этот необычный и неземной свет заставил братьев смолкнуть.

— Да… — высморкался на снег Иван. — А может, и не зря мы подставлялись. Чудная вещь. Сгодится ли?

— Не сумлевайся, брат Иван, — поежился Николай. — Еще сам себе спасибо скажешь.

— Хорошо бы! — крякнул Иван и, скрипя снегом, пошел в гору.

Братья двинулись за ним. Подъем был долгий. За сутки навалило снега, и тропу местами совсем замело. Иван шел, прокладывая дорогу. Когда дошли до ворот заброшенной шахты, он снял ушанку и вытер ею покрасневшее, потное лицо:

— Фупс… отдышитесь.

Вокруг из-под снега торчал ржавый металл — куски оборудования, рельсы, мятые вагонетки. Братья присели кто где и тихо сидели, приходя в себя. Лица их посерьезнели, они не смотрели друг на друга. Невысокое солнце холодно освещало их грубые лица. Сидели долго. Наконец Иван вздохнул и тихо произнес:

— Ну, войдемте, братья.

Все встали и вошли в полусгнившие распахнутые ворота шахты. Здесь было сумрачно; ржавые, еле различимые рельсы вели в темноту. Братья пошли по ним и шагов через двести оказались возле лифтов. Иван пошарил рукой в темноте, вытащил палку с пропитанной соляркой тряпкой, клацнул кресалом. Тряпка нехотя загорелась. Иван оттянул раздвижную дверь лифта:

— Брат Федор, ступай первым.

Федор встал на порог кабины, глянул вниз. В лифте не было пола. Вместо него виднелись несколько привязанных к швеллерам канатов. Федор кинул вниз мешок с голубым салом. Мешок быстро упал. Сверху было видно, как он лежит, скупо освещая голубым выработанную широкую штольню.

Федор схватился за канат и съехал вниз. За ним стали спускаться остальные. Иван запер дверь лифта на болт и съехал последним. Все семеро на секунду замерли возле каната, затем сняли шапки, опустились на колени и шесть раз поцеловали твердый пол штольни. Иван взял мешок, забросил на спину и двинулся вперед — к слабо горящим в темноте огонькам.

Штольня была широкой, со следами стальных зубьев на стенах, с обрывками кабелей и ржавым хламом, валяющимся где попало. Огни приблизились и вскоре осветили конец штольни. Здесь слышались голоса и двигались человеческие фигуры.

— Слава Земле! — окликнули братьев.

— Земле слава! — ответил за всех Иван.

Пришедших молча обступили одетые в лохмотья бородатые люди и так же молча стали по три раза целоваться с каждым.

— Хорошо ли все, брат Иван? — спросил рыжебородый широкоплечий человек Ивана.

— Слава Земле, брат Марко, все хорошо, — ответил Иван, опуская мешок на земляной пол. — Вот ради чего животы надрывали.

Все посмотрели на светящийся мешок.

— Не уразумею — что это? — спросил Марко.

— Голубое сало.

— Позволь нам посмотреть, — попросил Марко.

— Не могу, брат Марко.

— Понимаю тебя, брат Иван, — почесал бороду Марко.

— Где брат Ванюта? — спросил Иван.

— В Малой пещере.

— Вы потрапезничали?

— Только что, брат Иван. Вам оставлено.

— Ну и слава Земле.

— Земле слава. — Марко шагнул в сторону, уступая дорогу Ивану.

Иван вошел в узкий проход. Пришедшие братья двинулись за ним.

— Я сам снесу, — остановил он их. — Ступайте трапезничать.

Братья нехотя отстали.

Иван недолго шел по темному проходу — справа показалась полоса желтого света. Иван нащупал рукой полуприкрытую дверь, постучал.

— Входи, брат! — раздалось за дверью.

Иван вошел в тесную пещеру. По углам горели несколько фитилей в банках с соляркой. Посередине на куче тряпья лежал, закрыв глаза, Ванюта; возле него стояла большая жаровня с углями. Поодаль сидели Митко с Николой и шили оленьи шкуры.

— Здравствуй, брат Ванюта, — проговорил Иван. — Здравствуй, брат Митко, здравствуй, брат Никола.

Митко и Никола поднялись и целованием приветствовали Ивана. Ванюта по-прежнему лежал с закрытыми глазами. Митко и Никола неотрывно смотрели на светящийся мешок.

Иван присел рядом с Ванютой и трижды поцеловал его грязные щеки. Ванюта открыл глаза.

— Живой, брат, — сказал он.

— Слава Земле, все живы, — тихо проговорил Иван.

Ванюта посмотрел на мешок, улыбнулся:

— Не помог им блядский бог!

— Не помог.

— А нам помогла Мать Сыра-Земля?

— Помогла, помогла, брат Ванюта. Помогла блядей сокрушить. Помогла взять то, что надо.

— Говорил ты с блядями?

— Говорил, брат Ванюта. — Иван снял с шеи диктофон и положил на грудь Ванюте.

— Что ты понял из этого разговора?

— Ничего не понял, брат Ванюта.

— Ну и славно, брат Иван. Ты ступай теперь.

Иван помолчал и произнес:

— Брат Ванюта. Скажи, зачем нам сподобилось это голубое сало?

— Про то, брат Иван, не дано пока ведать ни мне, ни тебе. Потерпи. Откроются тайны великие. Спасибо тебе за все от всего братства. Ступай.

Иван вышел.

Ванюта заглянул в мешок, достал кусок голубого сала, поднес к лицу и долго рассматривал. Митко и Никола, онемев, смотрели на сало.

— Слава тебе, Земля Теплая. — Ванюта убрал сало в мешок, встал и скомандовал: — Отворите.