Ирвин Уэлш - Клей

Когда подтянулся Джентльмен, я выдал ему хорошенько левой, и он попятился. Между нами встали Лексо и Рэб, а Демпси подлетел и отлупил Финнегана. Потом я узнал, что фанат Демпси и корешок Дойла из Сайтхилла Финнеган уже давно были на ножах, и для Демпса это была удачная возможность, которую грех упустить. Такой вот беспредел творился.

Весь бар представлял собой сумасшедший микс из пацанов, многие из которых были нешуточно на взводе и только и ждали, как бы разрядиться, отпинать кого-нибудь. Чуваки поспокойнее увидели в этом зачатки гражданской войны и решили все замять. Что меня поразило, так это фанатская дисциплина. Они неделями готовились к встрече с Абердином и вовсе не хотели путать свои карты потасовкой каких-то гопников из-за какой-то коровы, чтоб еще копы, не дай бог, сели им на хвост.

Мне повезло, что здоровяк Лексо остановил наступление Джентльмена. Руки у него – что твои лопаты. Потом еще немного поорали и попихались, но когда вошел пацан и объявил, что Абердин точно на Уильям-стрит, паб опустел, все отправились туда, разбившись на небольшие группы. Тогда Демпси попробовал еще раз наскочить на по-прежнему бухенького Финнегана, только вот некий белобрысый фанат и Стив Дойл удержали его. Мы резко свалили и пошли по дороге. Тут только я заметил, что весь в крови.

– Придется зашивать, – сказал Терри.

– Прости, Билли, – робко сказал Голли, как парнишка, который написал в постель и извиняется перед отцом.

Помню, Стив Дойл выкрикивал нам вслед смертельные угрозы, но мы скакнули в такси и поехали в травмпункт. Тогда я еще так и не понял, что Дойл ударил меня не кулаком, а финкой. Я-то видел только его руку. А все говорили, что меж пальцев было лезвие. Мне наложили восемь швов. Собственно, это был его единственный удар.

Так как рана была прямо на подбородке, пришлось отложить бой с ливерпульцем Кенни Парнелом. Это могло стоить кое-чего Пауэру и Гилфилану, а они могли повесить эту сумму на Дойла.

С тех пор я его, кажется, и не видел.

С парковкой на Джордж-стрит полный беспредел. Пришлось дважды проехать туда-обратно, прежде чем я увидел, как белое «вольво» сдает задом, и я тут как тут, занял ее место. Сириус. До сто пятого дома еще дойти надо. Сперва я решил, что Гилфилан спиздел, по этому адресу расположен банк, абсолютно пустой, как будто перед ремонтом. Я потянул дверную ручку и увидел Гилфилана, он говорил с охранником. Зачем в таких местах ставят охрану, непонятно.

В глубине за письменным столом сидит здоровенный толстяк. Я узнал его по первым рядам возле ринга. Дэвид Александр Пауэр, или Тайрон, как его называют. [27]Огромный детина, черные волосы торчат щеткой.

– Ну как тебе здесь, Билли? – спрашивает он, оглядывая пустое пространство. – Неплохо, а?

– Если вам нравятся банки, то да.

Пауэр встает и направляется к чайнику. Спрашивает, не хочу ли я кофе. Я киваю, и он берется его сделать. Он не такой, каким я его себе представлял. После знакомства с Гилфиланом я думал, он будет вести себя серьезно так, резко, выделываться, типа, гангстер. Однако этот здоровяк оказался таким расслабленным и добродушным, что твой любимый дядюшка, который занялся бизнесом.

– Знаешь что, Билли, через десять лет эту улицу будет не узнать. Весь район от Вест-Энда вплоть до места, известного нам как Толлкросс. Знаешь, что здесь будет?

– Офисы, что еще.

Пауэр улыбается и протягивает мне ирландскую кружку.

– Верно, но и более того – это будет новый финансовый центр Эдинбурга. И что тогда произойдет со всеми этими крепкими старыми постройками?

Я молчу.

– Все изменится, – объясняет он, – здесь будет развлекательный центр. Но не такой, как на Роуз-стрит, с липкими пабами для туристов и пивнухами, куда сползаются жители окраин, чтоб бухнуть в центре. Ничего подобного. Тусовщики, что рейвятся сейчас без устали, станут на десять лет старше и захотят комфорта и спокойствия.

Я вспомнил толпы танцующих на пустырях и в потных ангарах.

– Сложно представить, чтоб они этого захотели, – говорю.

– И тем не менее так оно и будет, – ухмыльнулся Пауэр, – когда-нибудь мы все к этому приходим. И Джордж-стрит будет таким местом. У нас есть Вест-Энд с его мясными рынками и клубный навороченный Ист-Энд. Должно быть что-то посередине. – Он остановился и развел руками. – Джордж-стрит. Улица приятных предклубных баров, в интерьерах классических зданий старых банков. Достаточно стильных для модной публики, достаточно просторных, чтобы устроить что-то еще, когда лицензирование со временем упростится. Но не больше и, конечно, не стильнее, чем «Бизнес-бар». – И он обвел глазами помещение, после чего похлопал себя по пузу. – Однако пора перекусить. А не продолжить ли нам этот разговор за ленчем в «Кафе-Рояль»?

– Почему бы нет, – ответил я на ухмылку здоровяка.

И вот мы в устричном баре: я, Пауэр и Гилфилан. Я пью минералку, Пауэр, как положено, попивает «Боллинжер». Устриц я ем впервые, и они мне не слишком нравятся. Это, должно быть, заметно.

– Вкус к этому приобретается с годами, Билли, – улыбнулся Пауэр.

Гилфилан почти ничего не говорит. По всему видно, что главный здесь Пауэр. В отличие от Гилфилана он не строит из себя гангстера, и это, наверное, означает, что ему и так нормально, он не парится.

Подумав об этом, я решил спросить кое-что и посмотреть, как он отреагирует, если я перестану обходить щекотливые темы.

– Вот, – я дотронулся до своего шрама, – это вы поставили Дойла на место?

Пауэр наморщил нос и впервые показался мне слегка раздраженным, как будто я своей прямотой нарушил некий протокол. Но тут же рассмеялся.

– Дерёвня, что бы мы без них делали?

– Я сам с окраин, – говорю.

Пауэр широко осклабился. И тут я впервые увидел это в его глазах, не суровость, даже не злость, просто другое измерение, где он может оказаться, если ему надо, и нормально себя там чувствовать. И способность эта дана очень немногим.

– Я тоже, Билли, оттуда. С реальных окраин, не с какой-нибудь пошлой усадебки типа Стенхауса, – засмеялся он, и я, по правде, подхватил. – Я попробую выразиться точнее, речь не о плебеях, коими все мы являемся, а о специфическом менталитете . Возьмем Дойла: я хорошо знал его отца. Та же история. Если б их амбиции выходили за пределы района, они были бы опасны. Однако их район – это все, что они знают, там они чувствуют себя в безопасности. Дойлу довольно рулить своим курятником, купить у города квартиру, совершить парочку мошенничеств с жирорасчетами и чеками за квартиру, немного ростовщичества, порошочки, таблеточки, все. Отлично. Пусть себе. Только когда такие, как он, начинают на что-то претендовать, приходится волноваться.

Тут уже я улыбнулся. Пауэр четкий чувак, Дойлы у него на мушке.