Дина Хапаева - Занимательная смерть. Развлечения эпохи постгуманизма

Автор идет еще дальше, описывая ощущения Гарри, когда его тело так крепко сплетается с телом Волан-де-Морта, что он уже перестает различать, где чье. И смотрит «красными глазами этой твари», а «тварь» (Волан-де-Морт) говорит его устами:

Он больше не стоял в зале — он был обвит кольцами существа с красными глазами, так крепко скован по рукам и ногам, что не знал, где кончается его тело и начинается тело этого существа, — они слились воедино, связанные болью, и пути к избавлению не было…

А потом существо заговорило устами Гарри — раздираемый мукой, он чувствовал, как открывается и закрывается его рот…

— Убей меня, Дамблдор… <���…>

И когда сердце Гарри переполнилось теплым чувством, кольца существа распустились, боль ушла; Гарри лежал на полу лицом вниз, без очков, дрожа так, словно под ним был лед, а не дерево… [653] 5/772–773.

Как уже не раз бывало в этом повествовании, сцена заканчивается тем, что Гарри лежит на полу, дрожа всем телом, и пытается понять, куда подевались его очки.

Аманда Кокрелл уже отмечала, что Волан-де-Морт — «теневая сторона Гарри», его «темный близнец», который в той же мере важен для развития сюжета, как и сам Гарри, вплоть до того, что их можно считать доппельгангерами [654] Cockrell A. Harry Potter and the Secret Password: Finding Our Way in the Magical Genre // The Ivory Tower and Harry Potter: Perspectives on a Literary Phenomenon / Ed. L. A. Whited. Columbia: University of Missouri Press, 2002. P. 20. См. также: Granger J. How Harry Cast His Spell: The Meaning Behind the Mania for J. K. Rowling’s Bestselling Books. Carol Stream, IL: Tyndale House, 2014. P. 87. Об особых узах между Волан-де-Мортом и Гарри см. также: Chatterjee R. Gothic Half-Bloods: Maternal Kinship in Rowling’s Harry Potter Series // Gothic Kinship / Ed. A. Andeweg and S. Zlosnik. Manchester: Manchester University Press, 2013. . Но, разумеется, о взаимоотношениях этих персонажей можно сказать гораздо больше, поскольку сам текст фактически позволяет нам проследить процесс конструирования образа Волан-де-Морта как плода воображения Гарри. Этот образ возникает как визуализация «спазма ужаса», обуявшего Гарри, когда он, проснувшись от кошмара, пытается в нем разобраться. Поначалу Гарри, несмотря на все усилия, никак не может представить себе жуткое лицо Волан-де-Морта, но постепенно оно разрешается в некий смутный змееподобный лик [655] 4/585. .

Кроме того, Гарри выведен до странного похожим на юного Тома Марволо Реддла (подлинное имя Волан-де-Морта) [656] Реннер также называет Тома «неудачей» Дамблдора ( Renner K. J. Evil Children in Film and Literature // The «Evil Child» in Literature, Film and Popular Culture / Ed. K. J. Renner. New York: Routledge, 2013. P. 89) и заявляет: «Я интерпретирую сходство Гарри с Томом Реддлом в духе таких критиков, как Майкл Бронски, Тайсон Пью и Дэвид Уоллес, а также Кэтрин Тозенбергер, которые отмечали аналогию между „каминг-аутом“ Гарри как колдуна и переживаниями эксцентричного ребенка. Такое понимание позволяет нам, в свою очередь, рассматривать историю Тома Реддла в книге „Принц-полукровка“ как неудачный рассказ о „каминг-ауте“. Если история Гарри в серии следует парадигме истории о „каминг-ауте“ и если Гарри признает сходство между своей историей и историей Тома, то мы должны задаться вопросом, почему история Тома является провальной историей о „каминг-ауте“, в которой ребенок выставлен сидящим в шкафу монстром, которого школа не в состоянии изгнать. История Тома — это история брошенного ребенка, осознающего свою „инакость“ и практически предоставленного самому себе» (P. 89). . И это не единственное «странное сходство» между ними: оба худые черноволосые мальчики, у обоих характерный наклон головы влево [657] 2/439, 460. . О Гарри говорили, что у него имеется «знак Темного Колдуна» — еще одно сходство с Волан-де-Мортом [658] 2/273–274. «Ты говоришь на змеином языке, Гарри». . Как и Гарри, Волан-де-Морт был сиротой, и однокашники считали его сумасшедшим. Одним словом, «Волан-де-Морт» — это не более чем плод воображения наивного юнца-мегаломаньяка, выдумавшего сие страшилище, чтобы почувствовать себя великим и уникальным и избавить свою жизнь от тоскливой обыденности. Реддл рассказывает Гарри очень личную историю о безрадостном детстве, которая может заставить читателя задуматься, не является ли то, что мы сейчас слышим, внутренним голосом Гарри [659] 2/334–335. . Наконец Гарри просто жалеет обоих [660] 6/270: автор намекает, что Гарри жалеет и Тома, и себя. . И это даже вызывало предположение, что вся история Гарри Поттера может быть прочитана как фантазия, в которой желаемое выдается за действительное и которая придумана, чтобы компенсировать тяжелое детство [661] Например: Anatol G. L. Introduction // Reading Harry Potter: Critical Essays. P. x — xiii. Однако, как мы увидим, привлекательность сюжета нельзя объяснить только этим. .

Однако те случаи, когда Гарри принимает на себя личность Волан-де-Морта, не выглядят безобидными полетами мальчишеского воображения. В повествовании говорится, что у Гарри имеют место серьезные физические симптомы: когда он визуализирует Реддла, у него будто бы «заклинивает» мозг, взгляд становится «ошалелый» [662] 2/136. и возникают странные «вспышки настроения и мысли Волан-де-Морта», от которых начинает «пощипывать» шрам на лбу [663] 5/515. . Как мы узнаем из книги «Философский камень», Гарри свободно беседует со змеями: одного этого, пожалуй, было бы достаточно, чтобы дать читателям повод обеспокоиться его душевным здоровьем. Но проявления этих симптомов не ограничены вымышленной вселенной Гарри и его волшебным миром. Рассмотрим следующее описание:

На приеме у меня в кабинете один молодой человек, поколебавшись, поведал мне о том, что за зеркалом в общежитии его колледжа живут змеи и вбивают ему в голову свои мысли [664] Freedman F. The Madness Within Us: Schizophrenia as a Neuronal Process. Oxford: Oxford University Press, 2009. P. 3–4. .

Не является ли этот «молодой человек» Гарри Поттером, который в самом начале романа разговаривает в зоопарке с удавом? Нет, имя этого субъекта — Пол, и он реальный пациент, описанный реальным психиатром. В своей монографии доктор Роберт Фридман на примере болезни Пола объясняет, что подобные делюзии относятся к характерным признакам шизофрении. Эти симптомы выглядят настораживающе похожими на те, что мы наблюдаем у Гарри Поттера, который воображает себя не только внушающим ужас Лордом Волан-де-Мортом, но в ряде случаев еще и гигантской змеей Темного Лорда, символом его власти и оружием устрашения. Он до такой степени идентифицирует себя со змеей, что называет ее зубы «мои зубы»: «Я был внутри змеи. Как будто сам был змеей» [665] 5/436, 467. . И, как видно из повествования, это переживание явно доставляет ему удовольствие:

Сон переменился…

Тело у него стало сильным, гибким, гладким. Он скользил между блестящими металлическими перекладинами, по темному холодному камню… Он скользил по полу на животе… было темно, но он видел вокруг мерцающие предметы странной переливчатой окраски… поворачивал голову туда и сюда… На первый взгляд коридор был пуст… но нет… впереди сидел человек, его подбородок отвис, и фигура его слабо светилась во тьме…