Дина Хапаева - Занимательная смерть. Развлечения эпохи постгуманизма

Причина, почему Гарри, имея столько вампирических черт, фактически вампиром не считается, ясна. Когда начиналась сага о Поттере, вампиры еще не были теми протагонистами, которые сегодня так прочно обосновались в литературе и киноиндустрии. В то время родители ни за что не отважились бы предложить своим детям роман о школе-пансионе, где в качестве главного положительного героя выведен вампир. Маскировка вампира под худенького мальчика в очках позволила поттеровской серии извлечь пользу из начальной популярности вампира, усыпив бдительность родителей. Но отразились ли в этом мальчике-волшебнике другие иконы популярной культуры? Это и будет предметом дальнейшего исследования.

Сходство Гарри с вампиром, может, и способствовало его успеху, но этого недостаточно для объяснения его огромной популярности; множество других вампиров, гораздо более внушительных, были доступны для публики, когда Гарри еще только проектировался. Что же в нем такого особенного? Поскольку развитие сюжета достигает кульминации в момент смерти Гарри, это предполагает еще одну правдоподобную интерпретацию его истории — как страшной сказки о мальчике, убегающем от маньяка, убийцы, который хочет убить его безо всякой причины, разве что во исполнение некоего туманного «пророчества» (в случае Гарри это пророчество профессора Трелони [610] 3/425–427. ). Каковы же в таком случае другие качества, сделавшие этого протагониста всеобщим любимцем?

Гарри, как мы видим, не является ни выдающимся студентом, ни высокоморальной личностью. Вдобавок он изображен отнюдь не красавцем (на самом деле внешность его описана довольно скудно), да и здоровье у него не слишком крепкое. Когда мы встречаем его впервые, ему всего десять лет и, по описанию, это худенький черноволосый очкарик [611] 1/27. . Вид у него «нездоровый», и выглядит он всегда то «ужасно», то «бледным», а бывает, что и побледневшим от страха [612] См., например: 1/236, 1/269, 3/302. . «Что с тобой, Гарри?», «Гарри, ты и вправду в порядке?» — часто спрашивают его друзья [613] См., например: 3/112. . Он довольно слаб, и над ним смеются из‐за того, что он слишком много времени проводит в больничном корпусе (Драко Малфой поддразнивает его, говоря: Гарри побил рекорд — «целую неделю» не был в больничном крыле [614] 5/285. ). Вечно его то «трясет как в лихорадке», то прошибает пот, то бьет «крупная дрожь» [615] 2/340, 5/434. . Часто замечают, что у него дрожат руки [616] 3/372, 5/247, 503. . У него проблемы со сном, он просыпается «обливаясь потом» или весь в холодном поту и, по мере развития сюжета, спит все хуже и хуже [617] 3/273. . Мы видим его в «шоке» или впавшим в «летаргию», а бывает, он выказывает признаки гиперактивности — например, когда автор изображает его «трясущимся» и неспособным усидеть на месте. Хотя, как мы увидим позже, было бы преувеличением сказать, что Ролинг описывает симптомы, соответствующие какому-либо конкретному диагнозу, но напрашивается вопрос: случайно ли сходство описанных ощущений Гарри с типичными побочными эффектами таких антидепрессантов, как прозак, сарафем, фонтекс, и синдромом их отмены? Эти лекарственные препараты обычно назначались в Соединенном Королевстве в девяностые годы, когда Ролинг боролась с собственной депрессией [618] «Ролинг высказалась о депрессии как о потере надежды, как о своем враге и о том, как депрессия помогала ей в описании дементоров». В интервью «Гарри и я» Ролинг описывала дементоров, как будто делала «…описание депрессии <���…> И целиком и полностью исходя из собственного опыта. Депрессия — это самое неприятное из всего, что мне когда-либо довелось испытать <���…>. Это та самая утрата способности представить себе, что когда-нибудь ты снова повеселеешь. Утрата надежды. То отмершее чувство, которое так сильно отличается от грусти. Грусть причиняет боль, но это здоровое чувство. Испытывать ее необходимо. Депрессия — это совсем другое» (цит. по: Natov R. Harry Potter and the Extraordinariness of the Ordinary // The Lion and the Unicorn. 2001. 25, no. 2 (April). P. 310–327). См. также: Natov R. The Poetics of Childhood. New York: Routledge, 2012. P. 257. . (Расстройство желудка — постоянная проблема Гарри — тоже один из обычных побочных эффектов.) Но и помимо перечисленных симптомов психологическое состояние Гарри далеко не нормально. Приступам паники часто предшествуют «знакомые рывки под ложечкой» [619] 4/607, трудно контролируемый «приступ ужаса» (4/17), «знакомый рывок под ложечкой» (4/575). . О нем отзываются как о персонаже «буйном» и «неуравновешенном» [620] 5/291, 293, 804. . Однако нам нет нужды полагаться на отзывы третьих лиц, чтобы убедиться в существовании у мальчика серьезных проблем с контролем над гневом. Он кричит на взрослых, огрызается на самых близких и преданных друзей, в отношении которых регулярно допускает грубость и нетерпимость [621] Например: 5/691, 694, 701, 706, 782, 789, 790, — включая проявления агрессивности и нетерпения у Гарри. . Всем известна его подверженность приступам ярости, которые иногда продолжаются «несколько дней» [622] См., например: 5/242. .

Может, Гарри просто неуравновешенный подросток, которому трудно себя контролировать? Нет, тут явно что-то большее: в бешенстве он и правда становится опасным. Например, когда Дамблдор, наставник Гарри и пример для подражания, доводит его до белого каления, он начинает крушить мебель в кабинете директора школы [623] 5/781. . И мебель — не единственная потенциальная жертва; временами Гарри бывает даже убийственно разъярен: «Издевательское упоминание об отце обожгло Гарри, точно каленым железом. В душе поднялась кипящая ненависть, не оставившая места страху; впервые в жизни он захотел взять в руку волшебную палочку не для того, чтобы защититься, а чтобы напасть и убить» [624] 3/446. . Часто об ощущениях Гарри говорится, что он «обессилен, опустошен», что «чувствовал себя усталым и выпотрошенным» или «вымотался до предела», особенно после таких приступов ярости [625] 3/314, 5/36, 248, 463, 648. . Но осознавал ли наш автор, что приливы ярости, сменяющиеся усталостью, — это повод для серьезного беспокойства? Из первой книги мы узнаем, что Гарри часто испытывает очень странные чувства» [626] 1/260, 5/363, 537. . Уже в начале повествования он начинает слышать подманивающие голоса с угрозами:

«Иди… иди ко мне… дай мне схватить тебя <���…> рвать… терзать… убить…» [627] 2/198. и «…убивать… время убивать…» <���…> «Ш-ш-ш! — напряг слух Гарри. Сверху, скорее всего с третьего этажа, до него донесся затихающий голос. — «Я ЧУЮ КРОВЬ. Я чую кровь» [628] 2/199. .

Нам рассказывают, что первые слуховые галлюцинации начались у Гарри в возрасте одиннадцати лет, а это типичный предвестник возникновения психического заболевания [629] 2/172–173, 198–200. . И по мере взросления подобные галлюцинации становятся частью его ежедневных переживаний. Помимо зловещих голосов, в мозг Гарри вторгаются и голоса его умерших родителей, что мешает ему сосредоточиться во время уроков [630] 3/314: Он слышит их голоса. . Пустая картинка на стене говорит ему, что «разговоры с самим собой — первый признак сумасшествия» [631] 5/175. . Очевидно, Ролинг прекрасно осведомлена о медицинской стороне этой проблемы: она заставляет Рона объяснить Гарри, что слышать голоса — «это дурной знак, даже в волшебном мире» [632] 2/209. . Приступы гнева у Гарри и голоса, которые он слышит, оказывают воздействие и на его физическое состояние: после них его «бьет крупная дрожь» и прошибает пот. Еще один симптом серьезных проблем с психическим здоровьем — это его обмороки [633] Например: 2/340, 3/453. . Поскольку больше никто не слышит голосов, Гарри один знает, о чем они ему говорят, поэтому он пересказывает все услышанное Рону и Гермионе в отчетах, которые становятся важной частью их общения. От случая к случаю Рон и Гермиона следуют указаниям Гарри, мало что понимая в происходящем [634] «Оно собирается кого-то убить! — крикнул он […]. «Гарри, в чем дело? — отдуваясь, спросил Рон. — Я ничего не слышу…» 2/200. .