Дина Хапаева - Занимательная смерть. Развлечения эпохи постгуманизма

Описывая участие Гарри в разных зверствах, автор стремится не оставлять читателю сомнений в том, что в такие моменты им «овладевает» Волан-де-Морт, а одержимый Гарри — это уже не Гарри и поэтому не может отвечать за свои действия [729] Например, 5/461–462, 467–468. . Очевидно, во время психических срывов, начинающихся головной болью, с которой Гарри боролся, «как борются с позывами рвоты», он теряет контроль над собой [730] 7/155. . Надо сказать, ни один из физических симптомов, выказываемых «одержимым» Гарри, — дрожание рук, обморочные состояния, мучительная боль на месте шрама, рвота — не является непременным сопутствующим элементом психических срывов. Вероятнее всего, эти физические проявления эпилептических припадков добавлены, чтобы как можно ярче расписать читателям недомогания Гарри и тем самым доказать им: что бы ни происходило с Гарри, он просто ничего не мог с собой поделать [731] По описанию, у Гарри «было отвратительное чувство, что он превращается в антенну, настроенную на тончайшие смены настроения Волан-де-Морта» (5/515). Психологи и психиатры, прекрасно осведомленные о том, какие усилия прилагают пациенты, страдающие подобными заболеваниями, чтобы избежать клейма безумия, все же признают, что люди с такими серьезными психическими расстройствами могут представлять угрозу как для самих себя, так и для других и что в конечном счете пациент может стать жертвой своих делюзий. См., например: Morse S. Blame and Danger: An Essay on Preventive Detention (1996) Faculty Scholarship, Paper 798. http://scholarship.law.upenn.edu/faculty_scholarship/798; Gordon S. The Danger Zone: How the Dangerousness Standard In Civil Commitment Proceedings Harms People with Serious Mental Illness. https://scholars.law.unlv.edu/cgi/viewcontent.cgi?article=1934&context=facpub. . Друзья Гарри (или это всего лишь голоса у него в голове?) тоже предполагают, что его самоидентификация с Волан-де-Мортом — «связь», как они говорят, — это какая-то болезнь. Когда друзья спрашивают Гарри, почему он как следует не постарается разорвать связь с Волан-де-Мортом и избавить себя хотя бы от созерцания жестокостей Темного Лорда, он заявляет, что не в состоянии освободиться от этого зла [732] 7/205. . Автор заставляет Гарри признаться, что он не может отделить себя от Волан-де-Морта, потому что Волан-де-Морт сидит «у него внутри» [733] 5/460–461, 7/205. . Когда Гермиона пеняет ему на то, что он не очень-то и старается «отключиться» от Волан-де-Морта, их дружба заходит в тупик [734] 7/205–206. .

У Гермионы есть все основания подозревать, что Гарри способен на убийство, потому что она знает, каким он бывает жестоким (в частности, когда желает смерти учителю [735] «Эта должность проклята. Никто не продержался на ней больше года… Квиррелл так и вообще погиб. Я лично буду держать скрещенные пальцы — может, еще кто помрет… — Гарри! — укоризненно воскликнула шокированная Гермиона» (6/174). ). В другой ситуации он небрежно приказывает домовому эльфу Кикимеру подвергнуть пытке Наземникуса Флетчера, которого подозревает в предательстве. Причем, наблюдая за пыткой, он дает четкие инструкции, чтобы жертву не довели до потери сознания: «Нам нужно, чтобы он оставался в трезвой памяти, Кикимер, но если будет артачиться — милости прошу, — ответил Гарри» [736] 7/195. . В любом случае Гарри — в собственном лице или в лице своего альтер эго Волан-де-Морта — не может отвечать за свои действия, поскольку он «одержим», страдает психическим расстройством и не в силах воздержаться от совершения убийства [737] Психическое здоровье Гарри было подвергнуто сомнению после убийства Седрика (4/639–640). . Таким образом, главной из возможных трактовок образа Гарри является то, что он душевнобольной маньяк.

Прибегая к методу «запутывания повествования», чтобы заставить читателя подольше поломать голову над сюжетом, как обычно поступают авторы детективных рассказов, Ролинг не может полностью скрыть каркас романа. Поттеровская серия стала пионером подростковой литературы, когда ее автор наткнулась на золотую жилу психического расстройства. Как мы выяснили в предыдущей главе, серийных маньяков-убийц впервые стали выводить в амплуа «славного малого» и главного протагониста в голливудских фильмах конца 1980‐х — начала 1990‐х годов. Культура возведения серийного убийцы на пьедестал, тогда еще в зародыше, была обречена на оглушительный успех. Ролинг последовала этой голливудской тенденции, как и в случае с мотивом вампира. А в дальнейшем Поттериана вдохновила Голливуд на создание такого рода фильмов. Существует несколько параллелей между сюжетом «Гарри Поттера» и культовым сюжетом, пожалуй, о самом известном в мире вымышленном серийном убийце, выведенном в телесериале «Ганнибал» (2013–2015). Грэму, как и Гарри, снятся кошмары и сны об олене (олень, покровитель Гарри, является ему и в грезах и в кошмарах) [738] Олень снится Грэму в эпизоде 5/5, а в эпизоде 11/11 является ему в галлюцинации. . Также есть Рэндалл Тир (еще один серийный убийца), который в юном возрасте обращался к доктору Лектеру, чтобы тот помог ему справиться с убеждением, что он животное в человеческом облике (не змея, правда!) [739] В эпизоде 22/9. .

Помимо растущей популярности образа серийного убийцы, у Ролинг могли быть и другие причины отдать предпочтение персонажу психически неуравновешенному. В частности, она не делает секрета из того, что и сама страдала депрессией. Возникшее из‐за этого сочувствие к душевнобольным, возможно, выразилось в сюжетной линии, где главным протагонистом становится мальчик, страдающий психическим расстройством. В одном из интервью Ролинг рассказывает об использовании в своих произведениях собственного опыта депрессии, правда без прямой ссылки на Гарри, но в форме признания, что дементоры создавались на основе ее личных болезненных ощущений. Как пишут на веб-сайтах, посвященных проблемам суицида, она считала, что люди с психическими отклонениями должны «бороться с позорным клеймом, сопровождающим душевные болезни. <���…> „Я ничуть не стыдилась своей депрессии. Никогда. Чего тут стыдиться? Я и в самом деле пережила тяжелый период, и очень горжусь тем, что выкарабкалась“», — говорила она [740] www.suicide.org/jk-rowling-considered-suicide.html. .

Вот почему всякое утверждение, что поскольку «безумие детерминировано культурой, то по колдовским меркам Гарри Поттер не болен», абсолютно лишено смысла [741] Например: «Джинни интерпретировала свои переживания как свидетельство того, что она сходит с ума… На самом деле в ее тело вселился молодой Волан-де-Морт, используя в качестве медиума дневник… абсолютно рациональное объяснение в колдовском мире» (см.: Murakami J. L. Mental Illness in the World of Wizardry. P. 181, 185–187). . А уж рассматривать эти книги в качестве «терапевтического средства», как это делают некоторые психоаналитики, и подавно [742] Колман Ноктор рассматривает самоидентификацию Гарри с Волан-де-Мортом потенциально как часть программы «лечения методами психотерапии». В поттеровской серии он видит возможность изучения больного в процессе формирования и закалки характера, а также утверждает, что книги способны оказывать терапевтическое воздействие. См.: Noctor C. Putting Harry On The Couch. P. 585, 588. . Восхищение медицинских работников поттеровской серией и в самом деле вызывает серьезное беспокойство. (Некоторые доходят то того, что заявляют, будто Поттериана помогает в «предотвращении травмы»! [743] О поттеровской серии как инструменте профилактики последствий травмы см.: Gwilym S., Howard D. P. J., Davies N., Willett K. Harry Potter Casts a Spell on Accident Prone Children. https://www.researchgate.net/publication/7396989_Harry_Potter_casts_a_spell_on_accident_prone_children. ) Это не значит, что литературные описания психических болезней не способствуют пониманию сложных патологий. Однако движущим мотивом литературы такого рода должно быть что угодно, только не коммерческий успех.