Андрей Старовойтов - Праздник в Пьянме

Когда мы с Таней поженились, я так бурно отмечал с другом это событие, что мы едва не развелись. Таня несколько раз старалась наложить табу на дружеские посиделки, но тщетно. Я всегда уговаривал ее отпустить меня «на пару часиков», а заканчивалось это только через несколько дней невыносимыми похмельными страданиями и требованиями развода от супруги. Я понимал, что она винит во всем Романа, но сам обвинял только себя. Действительно, ну не в рот же он мне спиртное вливает. Друг, надо сказать, реагировал на претензии с Таниной стороны точно так же, мол:

– Я твоего мужа на веревках не тянул и, если вовремя он останавливаться не умеет, это его проблемы, а не мои.

Хотя, когда его жена обвиняла в спаивании своей второй половины меня, он почему-то всегда молчал, не пытаясь возразить ей.

Потом у нас с женой родилась Валя. Наша маленькая девочка, которую я полюбил с первой встречи настолько, что уже и начал сомневаться жена ли мне дороже всех на свете. Потом я, конечно же, понял, что выбирать между ними это полнейшая глупость, так как у меня есть целых два человека, которых я безумно люблю. Не кого-то сильнее, а кого-то меньше. Просто люблю и все тут!

И все у нас шло так хорошо, что мы боялись сглазить. Я бросил не только пить, но и курить. Рома звонил несколько раз с предложениями встретиться, но я корректно отказывал ему. Друга это дико раздражало, он кричал в трубку, что я – подкаблучник и алкаш, пытающийся выставить себя тем, кем не являюсь. Добавлял, что удалит мой номер, если я не встречусь с ним и завтра, а затем, в конце концов, видимо воплотил свои угрозы в жизнь, так как, вот уже несколько месяцев звонков от него не поступало.

И нам было так здорово. Я ощущал каждый миг этого счастья, на самом деле не понимал – зачем мне раньше были нужны эти пьяные посиделки в прокуренных кухнях, и корил себя за слезы жены в моменты моих загулов. Но, не может же все в нашей жизни быть идеально… В один прекрасный день меня сократили с работы. Другой во время кризиса я найти не мог, а на бирже труда, как я по старинке ее называл, платили сущие копейки. Это и привело к тому, что нам, скрипя сердцем, пришлось просить маму о переезде в бабушкину квартиру (в ее собственную, узнав, что мать живет у бабушки заехал мой брат со своей третьей женой и их тремя детьми).

И вот, перетаскав вещи и стоя у порога нашего нового жилья, я взял Таню за руку, посмотрел ей в глаза и произнес:

– Прости меня, Дорогая! Я понимаю, как тяжело тебе будет жить с моей мамой, но я обещаю тебе, что это только на время.

Жена улыбнулась и ответила таким любимым мной, таким искренним голосом:

– Родной, мне с тобой везде хорошо. Я все переживу, главное, чтобы ты был рядом…

Потом она вдруг стала очень серьезной:

– Ты понимаешь, главное, чтобы ТЫ был рядом, Лука! Не зверь в твоем теле и не твои друзья, а ТЫ! Больше я ничего не прошу, но, если этого не будет, не будет и нас!

Она, словно предчувствовала что-то. Как будто что-то тревожило ее душу, и она старалась донести это до меня. У меня пробежал холодок по спине. Я поспешил обнять ее и успокоить:

– Конечно, Милая, – прошептал я Тане на ухо, – Я всегда с вами, Мои девочки!

После этих слов мы поцеловались и, синхронно вздохнув, переступили порог бабушкиной квартиры.

С момента нашего заселения прошел месяц. Я, с удивлением, отметил, что мама вела себя не в пример себе же вежливо и приветливо по отношению ко всем нам. Видимо, ей просто надоело гнетущее одиночество и пустота квартиры, а с появлением здесь малышки комнаты вновь наполнились уютом. Я думаю, маме стало теперь легче переживать смерть бабушки. Занятий с Валей ей прибавилось. Она постоянно играла с внучкой и даже к Тане стала относиться без обычного негатива. Ситуация вокруг не могла не радовать, как меня, так и супругу, да и саму маму тоже.

И вот однажды мы гуляли с женой и дочкой по центру города и встретили Романа. Тот, на удивление тепло, поздоровался с нами и, уже уходя, предложил мне:

– Ты не хочешь завтра сходить со мной на могилу Миши?

Я начал соображать. Точно! Ведь завтра ровно два года, как погиб наш одноклассник! А я и забыл совсем!

Я вопросительно посмотрел на Таню. Наверно, она тоже только сейчас об этом вспомнила. Жена кивнула мне, мол: «Я не против».

– Да, Ром, давай сходим!

– Отлично!

Мы обговорили время и место встречи на завтрашний день, и мой друг продолжил путь в свою сторону, а мы с семьей двинулись гулять дальше.

– Ты знаешь, я думала, что он хуже выглядит сейчас, а вроде бы свежий такой.

– Согласен. И заметила, он не стал навязываться? Всего-то предложил сходить на могилу, а, если бы нас не встретил, просто один, наверно, сходил бы, – ответил я.

– Ну да. Лука, ты не обижайся, но я просто не могу не спросить: завтра все нормально будет?

Я притянул ее к себе и нежно поцеловал в лоб.

– Все будет хорошо, Малыш! Обещаю!

На следующий день мы встретились с Романом. За время, потраченное на дорогу до кладбища, мы обсудили все, что можно и нельзя. Нам было действительно очень интересно друг с другом. Друг был осведомлен о происходящих событиях не хуже меня, и мы практически договорились о плане выхода страны из кризиса, когда достигли пункта нашего назначения. На могиле нашего товарища, Рома предложил мне помянуть усопшего. Я немедленно отказался, но он уже достал из рюкзака бутылку конька (как я отметил про себя, уже початую) и полуторалитровую бутылку пива. Никаких стаканчиков с собой у Романа не было, но его не сильно смущал этот факт, так как он уже крепко припал губами к горлышку. Мы немного постояли, помолчали, затем мой друг вновь приложился к бутылке. Та пустела на глазах. После первых нескольких «тостов» Роман, с надеждой, протягивал тару мне, предлагая составить компанию, но потом, получив очередной вежливый отказ, бросил это занятие. К тому же, напитка в бутылке оставалось все меньше, а речь его становилась все менее внятной.

Когда мы шли назад, друг, прихлебывая пиво, пытался объяснить – насколько я не прав, что, хотя бы изредка не выпиваю с ним. Он говорил о том, что я просто обязан расслабляться (а других способов релаксации он просто не признавал), иначе просто сойду с ума и сопьюсь. В конечном итоге, все его измышления сошлись к довольно банальному – «не пьешь, значит не русский». Слава Богу, мы уже вышли с кладбища и подошли к перекрестку, на котором наши пути должны были разойтись в разные стороны. Друг предложил посидеть еще чуть-чуть, но я, предвкушая дальнейшие уговоры к продолжению банкета, вместе с тем, понимая, что конструктивной беседы не получится, объяснил, что спешу к семье и, пожав ему руку, отправился домой. Я действительно спешил к ним: к Танечке, к Валечке, даже к маме. Я уже соскучился! Радости моей не было предела, когда я переступил порог бабушкиной квартиры и увидел всех своих домочадцев улыбающимися и веселыми…