Игорь Журавель - Музыка падших богов

— Ну, привет, молодой человек.

— Здравствуйте, тетя Клава, — улыбаюсь в ответ, — не хотите хуевого вчерашнего пива?

— Чем же оно такое плохое?

— Исключительно тем, что выдохлось, — поясняю я.

— Да нет уж, твое предложение не заманчиво. Лучше поздравь меня, Полиграфушка, у меня радость — больше не придется соскребать трупы с асфальта — мент-маньяк наконец-то помер. Засмотрелся на очередных своих жертв, да и закружилась голова, видать. Кара это божья. Он же, ирод, с месяц орудовал, людей с крыш сбрасывал.

— А Вы что же, тетя Клава, — удивляюсь я, — не могли никак ему помешать, коли все о нем знали?

— Могла, думаю. Но мое ли это дело, — задумчиво отвечает дворничиха. — Мой долг — двор убирать, каждому свое место.

— И правда, — соглашаюсь я с мудрой женщиной, машу ей рукой и иду по своим делам.

Пять часов утра, дождливая погода, все свободные люди спали. Граждане, состоящие в рабской службе у государства, нехотя отрывали свои тяжелые головы от подушек и грузные и не очень зады от матрасов. Полгорода почти одновременно стучало по будильникам, судорожно вспоминая как отключать эти адские устройства. Рабочий класс тихо матерился, аристократия материлась громко, интеллигенция грязно ругалась про себя или же просто проклинала жизнь. Наиболее бодрые пенсионеры занимали свои рабочие посты на лавочках. Свободные художники в основном спали.

Аленка проснулась за мгновение до того, как должен был прозвонить будильник. Внутренние часы работали хорошо. Девушка вообще-то не любила рано вставать и большую часть сознательной жизни предпочитала отсыпаться часов до одиннадцати-двенадцати. И, тем не менее, она матом не ругалась, причем не оттого, что была очень интеллигентной — чувство долга наполняло ее энтузиазмом. Алена сделала зарядку и отправилась в ванную. Поделав привычные утренние дела, она засыпала кофе в кофеварку и отправилась в большую комнату к Мурке.

— Доброе утро, моя хорошая, — поздоровалась Алена.

— Муу-у, — ответила Мурка.

Как вы уже, видимо, догадались, Мурка была коровой и занимала одну из двух комнат жилища девушки.

Хозяйка квартиры убрала за Муркой, подоила корову, вылила молоко в бидон и подбросила питомице свежего сена. После чего она отправилась кормить завтраком себя. Впрочем, завтраком это можно было назвать лишь условно — как и многие представители ночной стороны человечества, она не ела утром. Завтрак ограничивался чашечкой кофе и сигаретой.

Быстро прикончив свой скудный завтрак, будем называть его так, Алена за несколько минут собралась — она была не из тех женщин, что наводят марафет часами — взяла бидончик с молоком, подкинула Мурке еще сена и подлила воды, и вышла из квартиры.

Стоило ей повернуть ключ в замке, соседняя дверь распахнулась и на лестничной площадке появилась соседка Аленки тетя Глаша, женщина немолодая, одинокая и довольно вредная.

— Эт что у тебя там за мычание в квартире? Корову что ль завела? — окинув подозрительным взглядом соседку, спросила Глафира.

— Это, тетя Глаша, я музыку слушаю, — не растерялась Алена, — Pink Floyd, альбом «Animals».

— Ну молодежь пошла, — неободрительно процедила сквозь зубы пожилая женщина. Но Алена на это внимания не обратила, она уже спускалась по лестнице, весело помахивая бидоном.

Конечно, удобно, что любые нежелательные для улавливания посторонним ухом звуки можно выдать за музыку. Но существует и обратный эффект. Подтверждением тому может служить весьма поучительная история, происшедшая с известным харьковским музыкантом Лехой Бабуином. Недавно он увлекся каким-то весьма странным музыкальным направлением, не помню названия, но это не так и важно. Так вот, сидел себе спокойно Алексей за компьютером, музыку слушал. Вскоре после того, как запись закончилась, сосед за стеной принялся что-то сверлить посредством электродрели. В этот момент в комнату вошла бабушка Бабуина и сказала: «Леша, сделай музыку потише». Тот решил, как всегда приколоться и ответил: «А по-моему и так не громко». Лучше бы он этого не делал. Ударнику «Ancestral damnation» так и не удалось убедить родственницу, что она слышала звуки дрели.

Как ни торопилась Алена поскорее на рынок — она, во-первых, любила продавать молоко людям, которые рано встают, хотя и людей этих не любила, во-вторых, она хотела поскорее выполнить свою миссию, вернуться домой и еще поспать — пришлось ей притормозить. Впереди шла настолько странная парочка, что любой психически здоровый и не слишком флегматичный человек просто не мог пройти мимо. Человек с раскосыми глазами, скорее всего туркмен, вел за уздечку оседланную козу. На мужчине был надет синий халат, расшитый золотыми змеями, на ногах его были лапти. У козы на голове был надет цилиндр, он скрывал рога.

Алена некоторое время стояла и думала, как ей поступить. С одной стороны интересно заговорить с этим странным человеком. Интересно, кто он? Цирковой артист? Сумасшедший? Маг? Пришелец из другого мира?.. С другой — не хотелось подвергать себя риску. Контакт подобного рода мог иметь самые непредсказуемые последствия.

В итоге Аленка решила прибавить шагу, обогнать необычного прохожего и идти не оборачиваясь своей дорогой. Что она и попыталась провернуть. Но не тут то было!

— Эй, девка, остановись! — раздалось из-за спины.

Другая бы ни за что не послушалась, особенно учитывая столь невежливое обращение. Другая, но не Алена, всегда принимавшая все трудности и опасности жизни, гордо повернувшись лицом к ним.

— Чего тебе, старый, — не отвечать же вежливо хаму. Интеллигентские ходы никогда не приводят ни к чему хорошему.

— У тебя, девка, небось, молоко в бидоне, — уверенно сказал старый азиат. В голосе его не было ни тени сомнения.

— Молоко, стало быть, — издевательски произнесла девушка.

Азиат стащил с козы цилиндр и, выставив его на вытянутой руке перед собой, упал на одно колено:

— Налей молочка, красна девица!

— Желаешь напиться с дороги, путник?

— Знаешь, девка, если смешать козье молоко с коровьим, добавить трав и прокипятить, удивительнейший эликсир выйдет.

— Не думаю. — Недоверчиво проворчала Алена. — Не убедил, фантазия у тебя убогая. Но молока так и быть налью, не жалко.

Девушка плеснула из бидона молока в цилиндр, пребывая в полной уверенности, что оно просочится сквозь днище и начнет капать на асфальт. Но этого не случилось. Более того, человек в халате надел цилиндр себе на голову, при этом ни капли не пролив. Создавалось впечатление, что молоко или затвердело, или вообще исчезло.

— Хорошая, у тебя, девка, корова. — Мечтательно протянул туркмен.

— Не жалуюсь.

— Слышь, а продай-ка мне свою Мурку.