Ди Фой - Сироты Каллидиуса

Своей комнате… Нет, такой комнаты у меня никогда не было! В стене напротив двери было два окна с широкими подоконниками. Под одним из них – кровать, застеленная красным покрывалом, под вторым – между двумя кроватями – небольшой синий диванчик, на котором валялись разноцветные подушки. Вторую кровать, расположенную в углу, покрывал жёлтый плед, а третью, что за дверью, светло-голубой.

Я машинально двинулась к «красной» кровати, представив себя, сидящую на подоконнике в дождливый день. Тумбочка у изголовья была пуста, в отличие от той, что стояла рядом с «жёлтой». Несложно было догадаться, что там спала Лу.

Стоило мне присесть, как сердце радостно подпрыгнуло, и появилось такое странное волнение, какое бывает перед праздником или долгожданной встречей. Мне нравился новый дом. Новый дом принял меня.

Тысячи мелочей, прежде незамеченных мной, бросились в глаза. Записочки, приклеенные к телевизору; лампы, на верхушках которых сидели маленькие плюшевые обезьянки, на прикроватных тумбочках; статуэтки и свечки в виде животных на комоде; цветы в вазах на подоконниках. Я едва ли знала Лулу, но была уверена, что уют комнаты – её рук дело.

– Осваиваешься? У нас самая большая комната на этаже! – девочка зашла так тихо, что я вздрогнула, услышав её голос.

– Да, я… Здесь очень красиво!

– Спасибо, – Лу постоянно улыбалась.

Сквозь открытую дверь я увидела невысокого мужчину с редкими седыми волосами и густыми усами. Смешной серый жилет поверх белой рубашки обтягивал пивной живот, что делало его похожим на Санту. Очки подпрыгивали на приплюснутом носу, глаз за ними почти не было видно. Такой добродушный вид и такая забавная походка…

– Здравствуйте, мистер Картер!

– Здравствуй, Лу. Здравствуй, Мария, – чуть поклонившись, улыбнулся директор.

– Здравствуйте, – ответила я, поднимаясь с кровати.

Директор задавал дежурные вопросы. Как добрались? Что успели увидеть? Лу заверила его, что введёт меня с братом в курс дел.

Когда мистер Картер ушёл, моя новая соседка недоверчиво взглянула на сумку, стоящую в пороге.

– Это все твои вещи?

– Нет, – улыбнулась я, – остальные на мне.

– Я обязана вытащить тебя в магазин, – уверенно произнесла Лу. – Помочь тебе разложиться?

Весь мой гардероб состоял из двух пар джинс, трёх футболок, трёх толстовок и старенького чёрного жакета, который я носила практически постоянно. Мне никогда не требовалось больше, да и в школе, в которую мы ходили, была школьная форма. Большую часть рюкзака наполняли тетрадки с записями моих исследований и экспериментов, несколько конспектов и мелочи типа канцелярии, заколок и нескольких пар серёжек. Это были единственные украшения, которые я носила, не считая кулона в виде кривого циферблата, всегда висевшего на моей шее. Сколько я себя помнила – кулон постоянно со мной. Миссис Леман говорила, что с ним я малышкой поступила в приют и никогда не давала снимать его с себя.

– Как так можно, Мария! – причитала Лулу. – У тебя даже юбки нет!

– Что такого? – я пожала плечами.

– Тебе точно повезло, что тебя поселили сюда. Кстати, какой у тебя профилирующий предмет?

– Химия. А ты…

– А я рисую! – Лу обвела рукой картины, украшающие комнату.

Разложив мои вещи, мы уселись на диван, и Лу решила устроить мне допрос.

– Любимый цвет?

– Синий.

– У меня тоже! А любимая книга?

– А учебник химии считается?

– Ну нет!

– Тогда «Три товарища».

– Серьёзно?

– Да.

Лу понравилась мне с самой первой минуты. Я никогда не считала себя интересной, но моя новая соседка думала иначе. Она увлечённо слушала мои рассказы и рассказывала сама. До разговоров по душам было ещё далеко, но начало настоящей дружбы было положено.

– Имя! – неожиданно воскликнула Лулу.

– Имя? – переспросила я.

– Да! Какое у тебя среднее имя?

– Бонни, – ответила я, не понимая зачем ей моё второе имя.

Девочка кинулась к комоду, вытащила оттуда маркер и распахнула дверь. Я подошла ближе. С обратной стороны висела табличка, на которой аккуратным подчерком было выведено: «Лулу Мэри Холлидей» . Через несколько секунд под этим именем появилось ещё одно: «Мария Бонни Кроуфорд»

***

Айвен вломился без стука, сообщая, что давно готов к дальнейшей экскурсии и немного голоден. Раньше он всегда жаловался на усталость даже после похода к стоматологу, – его жутко укачивало в машинах, – а теперь выглядел свежим, будто и не было всего этого переезда.

– На кухне наверняка осталось что-то от обеда, пойдёмте, – сказала Лулу.

После набега на кухню, мы отправились гулять по территории Каллидиуса. То и дело мимо проходили и пробегали подростки, приветливо улыбающиеся нам и желающие познакомиться. Лу показала нам огромнейший спортзал и бассейн, которые находились в пристройках. Всё было настолько шикарным, что в голову лез один только вопрос.

Как организация это себе позволяет?

Государственное финансирование едва ли покрывало затраты на еду и вещи первой необходимости, остальное – деньги меценатов. Но зачем им тратить такие суммы на сиротский интернат, не имея с этого никакой прибыли? Я была уверена, что сироты никому не интересны.

В любом случае, это не особо нас заботило. Мы были подростками и жили сегодняшним днём. Странно, как непринужденно мы вели себя тогда. Ведь правда, утром мы прощались с лучшей подругой, а днём уже весело болтали с Лу. Несколько часов назад мы верили, что всегда будем скучать по старому подвальчику, а вечером сидели во дворе, знакомясь с остальными учениками, которые легко принимали новеньких.

Лора… Как она справлялась без нас? Да, ей не составляло труда найти общий язык с людьми, но мы так долго были неразлучны, что не привыкли жить друг без друга. Люди, знающие что такое семья, часто употребляют слова «тоска по дому». Приют Брикмана был моим домом, но по нему я вовсе не скучала. Мне, скорее, хотелось, чтобы Лора вдруг оказалась в Каллидиусе вместе с нами. Может быть, «дом» – это необязательно помещение? Может, тоскуем мы не по дому, а по людям, которых там оставили?

– Я думал, будет страшнее, – прошептал Айв, когда все начали расходиться.

– Не так много времени прошло, – ответила я. – Не представляю, как привыкну к этому всему.

Брат обнял меня, и прохлада вечера сошла на нет. И почему в объятьях родных мы находим утешение большее, чем в чём-либо другом?

Попрощавшись в гостиной, где ещё зависали ребята, мы с Айвом разошлись. Когда я подошла к своей комнате, из-за двери доносились приглушённые голоса. Не решаясь помешать разговору, я задержалась в коридоре.

– Не представляю, как мог их упустить! Я старался вернуться к обеду, – сетовал какой-то парень.