Чарльз Буковски - Вспышка молнии за горой (The Flash of Lightning Behind the Mountain)

Все было кончено.

Все. Я с этим покончил.

Я отправился в бар другой,

Сел и спросил пива,

Понимая -

То, что когда-то считал я тяжким,

Оказалось вдруг очень легко.

Я получил свое пиво и отхлебнул.

И пиво это на вкус оказалось лучше любого,

Что пил я

За долгие два года, прошедших

Со дня нашей первой встречи.

Unloading the Goods

Это случается, если я просто

Тихонько себе стою и наслаждаюсь жизнью,

Случается снова и снова…

Кто-то подходит и заявляет:

«Привет, а ведь мы знакомы!»

Говорят они

С чувством и удовольствием,

Ну, а я-то в ответ:

«Нет-нет, вы просто

С кем-то меня спутали!»

Но они так настойчивы -

Мне их не провести:

Я сидел на рецепции

В доме отдыха во Флориде,

Я был тренером лошадей

В Саратоге, работал кондуктором

В Филадельфии,

А может, играл в каких-то

Малоизвестных фильмах.

Я улыбаюсь, сам не желая.

Мне это нравится.

Приятно быть самым обычным

Старикашкой,

Представителем расы людской,

Славным таким стариканом, который

Все еще трепыхается…

Но поневоле приходится объяснять -

Нет, вы ошиблись, я совершенно не тот.

И я ухожу,

А они смотрят мне вслед -

Смущенно и подозрительно.

Странно, однако, если

Я просто стою,

Не наслаждаясь жизнью,

Мучусь заботами повседневными,

Переживаю о неприятностях мелких, -

Никто не подходит ко мне, и никто

Не принимает меня за другого.

Толпа – она чувствует тоньше,

Чем можно

Себе представить, -

Приливы,

Отливы,

И жизнь,

И смерть.

Время идет,

И мы меняемся с каждым мигом -

К лучшему или нет.

А люди

(Ну, точно, как вы или я)

Любят время успехов,

Огонь в глазах,

Вспышку молнии

За горой.

Совершенно точно известно -

Человека

В совершенном отчаянии

Никто

Никогда

За другого не примет.

Так что -

Пока ко мне

Подходят

И путают с кем-то,

Живым и здоровым,

Смею надеяться,

Что в неком глубинном смысле

Я тоже

Жив и здоров…

Saratoga Hot Walker

Не очень-то много

Я помню

О шестидесятых.

Я работал на почте,

В ночную смену,

По двенадцать часов…

Но, помню,

Однажды

Мой друг

Привел меня в гости

К приятелю своему.

Дом его

Выглядел странно -

Его раскрасили

В красный И желтый,

Зеленый и ярко-синий.

Яркие пятна

И линии

Разбегались

Во все стороны

И накладывались друг на друга

Очень психоделично.

В доме было

Полно народу.

Люди лежали,

Почти что

Не шевелясь.

Казалось,

Все они спали,

Хотя было рано -

Всего-то Час ночи.

«Это -

Прекрасные люди», -

Сказал

Мой друг.

«Да, – я ответил, -

Многие девушки

Правда

Смотрятся очень даже».

Ощущая себя

Жутко умным,

Я подошел

К самой красивой.

У нее были длинные

Светлые волосы

И практически

Совершенное

Тело.

Она,

Растянувшись,

Лежала

На диване

Рядом с камином.

Я легонько

Ее потряс.

«Эй, детка,

Как ты

Насчет потрахаться?»

«Мира тебе, брат, -

Отвечала она, -

Как-нибудь

Не сегодня».

Мы прошли

Через

Весь дом.

Я у друга

Спросил:

«Как могут

Спать

Эти люди,

Если тут

Так орет

Музыка?»

Он рассмеялся:

«Ну

Ты и квадрат!»

Мы ушли,

Вернулись

К нему.

Мы сидели,

Трепались -

А супруга его

Создавала

На кухне

Керамические Шедевры.

Ночь

Я провел

У них

На диване,

А утром

Ушел восвояси.

Недели

Так три

Спустя

Я снова

Встретился

С другом.

Я проезжал

На машине

Мимо дома,

Где видел тогда

Блондинку,

Лежавшую

На диване.

Теперь

Этот дом

Был покрашен

В серый -

В серый и белый.

Я

Отправился

В гости

К другу.

Супруга его

На кухне

Создавала

Коллажи.

Мы выпили,

Повторили,

Выпили снова,

И я спросил:

«Что случилось

С тем домом,

Что дальше

По улице?»

«Они уж слишком

Бросались в глаза, -

Отвечал он, -

Им

Сели на хвост».

«Этот

Серо-белый окрас, -

Сказал я, -

Далеко

Не такой

Красивый».

«Это точно», -

Он отвечал.

Мы взглянули

Друг другу в глаза.

«Они б

Его

Лучше покрасили

В серый

И голубой», -

Сказал ему

Я.

The Sixties?

Она утверждала,

Что объездила целый мир,

Что побывала

Везде где можно,

Говорила, что знает

Кучу известных людей,

А кое с кем из них

Даже спала.

Она

(Утверждала она)

Перепробовала

Все на свете.

Мы поужинали

В японском ресторанчике по соседству -

И я спросил,

Хочет она

Что-нибудь выпить?

Она пробежала глазами

Меню

И сказала – пожалуй,

От сакэ

Она не откажется.

Нам принесли

Напиток.

Она подняла

Свою чашку,

Отхлебнула -

И поставила

Тут же

Назад.

На лице ее было написано отвращенье.

«Что такое?» -

Я вопросил.

Она отвечала:

«Почему

Эта штука -

ГОРЯЧАЯ?!»

Experience

Я выключаю посадочные огни и спускаюсь

На дорогу, где ждет толпа.

Ну, мать его, и фарс – но пройти

Через него придется.

Самолетик катится и останавливается.

Я спускаюсь в толпу -

Вспышки в лицо, камеры включены.

На ходу

Я отвечаю на все вопросы.

Пожалуй, меня ничто не заботит всерьез.

Я сквозь толпу продираюсь.

Они меня заставляют ощущать себя важной персоной.

Господи Боже, им что – больше нечем заняться?

Молодая девица кричит и кричит мое имя.

Посылаю ее жестом.

Где эта шлюха была, когда я

Жил на дешевых сосисках?

Наконец прорываюсь к своему лимузину.

Там сидит уже пара девчонок.

Ну и черт с ними.

Там кто-то сидит еще -

Как зовут его, я забыл.

Он подает мне стакан.

Вот так-то лучше!

Я говорю шоферу:

«Валим отсюда на хер!»

Мы отъезжаем.

Парень, который мне подал стакан, говорит:

«Мы записали вас на участие

В шоу Леттермана, на завтрашний вечер».

Я допиваю стакан.

«Мать вашу, я не поеду!»

«Но ведь это – национальный телеканал!»

«На хер его! Налей мне еще выпить!»

Мы на шоссе выезжаем.

Едем куда-то.

Ко мне? В отель? Понятия не имею.

Одна из телок мне задает

Какой-то глупый вопрос.

Ответить не озабочиваюсь.

Все люди – глупы. Это глупый,

Четырежды глупый мир.

Я одинок.

Второй стакан осушаю залпом.

«Останови тачку! – кричу я шоферу. -

Я сам поведу!»

«Но, сэр, ведь мы – на шоссе!»

«Останови, твою мать, тачку!»

Никто мне не отвечает.

Кто-то – мужик или телки – болтает

Про национальный телеканал.