Чарльз Буковски - Вспышка молнии за горой (The Flash of Lightning Behind the Mountain)

Шофер косит глазом через плечо.

Тормозит. Вылезает.

Мне открывает дверцу.

Я выхожу из машины.

«Вот ты, – говорю я ему, -

И садись между этими шлюхами!»

Он делает как велели.

Я сажусь за руль, завожу машину

И встраиваюсь в движение.

Долгий и тяжкий был месяц.

У лимузина – огромная мощность.

Круто!

«Эй, кто-нибудь там, налейте еще!» -

Кричу я сидящим сзади.

Долгий был месяц,

Ох, долгий.

Надо ж хоть как-то

Развеяться!

Интересно, а понимает ли кто-то еще,

Каково это -

Быть одному на самом верху?

Fame at Last

«Хичкок, столик на девятерых!» -

Закричал кто-то.

И вот они появились – Боже ты мой,

У кого-то ширинка расстегнута, у кого-то

Рубаха уже навыпуск,

Пиджаки – внакидку на плечи,

Ржут и рыгают – девять парней

Выбрались провести вечерок!

Усевшись, они немедленно принялись

Колотить по столу, требуя выпить.

Пока остальные лупили в стол,

Один

Оскорбил официантку грубо.

Наверно, им показалось смешно, раз они

Прямо ВЗОРВАЛИСЬ СМЕХОМ – таким,

Что двое

Чуть не свалились со стульев.

А потом кое-кто из них встал

И стал хватать стаканы с соседних столиков

И залпом глотать напитки -

К изумлению посетителей прочих.

Потом еще один стал исполнять стриптиз:

Сбрасывать шмотки

Под аплодисменты дружков.

Он быстро разделся до самых трусов -

В красный и синий горошек.

Да уж,

эти ребята и впрямь

ХОРОШО ПРОВОДИЛИ ВРЕМЯ!

Посетители стали

Кричать им:

«УБЛЮДКИ!»

«ЗАТКНИТЕСЬ И СЯДЬТЕ НА МЕСТО!»

«УБИРАЙТЕСЬ ОТСЮДА!»

Но они, похоже, не слышали ничего.

Им принесли напитки,

Тогда они принялись

Орать официантке:

«МНЕ – СЕДЛО БАРАШКА

ПОД ЯБЛОЧНЫМ СОУСОМ!»

«МНЕ – ЛОСОСИНУ НА ГРИЛЕ!»

«А МНЕ – ТВОЮ ЗАДНИЦУ НА ТАРЕЛКЕ!»

«А МНЕ…»

Когда внезапно явилась полиция,

Парень в трусах в красный и синий горошек

Встал и сказал:

«В чем дело-то, коп?

Мы просто развлекались.

Что не так, черт возьми?»

«Да, – добавил один из его дружков, -

В чем, черт возьми, дело?

Мы просто развлекались».

Тут вдруг погас свет.

Женщины закричали.

В темноте заскрипели стулья -

Люди стали вставать из-за столиков.

Снаружи взвыли сирены.

Компания из-за столика на девятерых

Через заднюю дверь бросилась на стоянку,

Повскакала в свои машины

И резво рванула к воротам.

Полицейские в толк не могли взять, кто есть кто,

У кого какая машина.

Парень в трусах в красно-синий горошек

Умчался первым -

На желтом кабриолете.

Копам кой-как удалось остановить машины две-три,

Причем все – не те, что надо.

Ресторан – один из лучших на весь город -

Имел колоссальный успех – финансовый и рекламный.

Он был одним из особых мест

В дорогих кварталах,

Где любили ужинать

Знаменитые, талантливые и богатые -

Там порою они

Позволяли себе

Слегка

Оторваться.

Party of Nine

Я там работал четырнадцать лет -

Все больше в ночную смену,

По одиннадцать с половиной часов.

И вот однажды на скачках

Ко мне подошел мужик.

«Привет, чувак, – он сказал мне. – Ну, как ты?»

«Привет», – я ответил.

Я не помнил его совершенно.

Нас, служащих, в здании том

Было тысячи три иль четыре.

Он продолжал:

«А я все думал, что сталось с тобой?

На пенсию, что ли, вышел?»

«Да нет, я бросил работу», – я объяснил.

«Работу бросил?

И чем же теперь занимаешься?»

«Я написал несколько книг -

И мне повезло».

Не сказавши мне больше ни слова,

Он повернулся спиной и ушел.

Он подумал – какая фигня!

Ну, может, и так,

Но это по крайней мере -

Не его фигня, а моя.

He Showed me his Back

Не знаю уж почему,

Только кажется мне иногда,

Что в людях, подобных Эзре, Селину, Эрни,

Бейбу Руту, Диллинджеру и Ди Маджо,

Джо Луису, Кеннеди и Ла Мотта,

Грациано, Рузвельту и Уилли Пепу,

Просто было чуть больше,

Чем в нас.

А может,

Их отделяют от нас

Лишь мифология да ностальгия?

Наверно,

Есть и сейчас среди нас

Те, что делают дело свое

Ничуть не хуже,

А может, даже и лучше,

Чем герои прошедших времен,

Но

Уж слишком близки они К нам -

Мы мимо них проходим по коридорам,

Глядим, как стоят они в пробках,

Как покупают елочки к

Рождеству

И рулоны туалетной бумаги,

Видим их, ждущих покорно

В очереди на почте.

Один из немногих светлых моментов

В этой жизни -

Талантливые и отважные люди,

Что живут

Среди нас -

Незаметно.

Жизнь -

Это зло и добро,

Серединка на половинку.

The Unfolding

На Кубе она знавала Хемингуэя,

И как-то раз его сфотографировала -

Пьяного в дым с утра.

Он пластом лежал на полу,

Рожа распухла от алкоголя,

Пузо торчало -

Нет,

На мачо

Не походил он никак.

Он услышал, как щелкнул фотоаппарат,

Чуть приподнял

Голову с пола

И сказал: «Дорогуша, ПОЖАЛУЙСТА, никогда

Не публикуй это фото!»

Фотография эта в рамке

Висит теперь у меня на стене,

К двери лицом.

Мне подарила ее

Та дама.

Совсем недавно в Италии

Она издала свою книгу

Под названием «Хемингуэй».

Там – множество фотографий:

Хемингуэй с нею

И с псом ее,

Хемингуэй

В своем кабинете,

Библиотека Хемингуэя, где на стене

Привешена голова дикого буйвола,

Хемингуэй,

Кормящий свою кошку,

Кровать Хемингуэя,

Хемингуэй и Мэри,

Венеция, 31 октября сорок восьмого года.

Хемингуэй, Венеция,

Март пятьдесят четвертого.

Но фотографии Хемингуэя,

Нажравшегося

В стельку

Прямо с утра,

Там нет.

В память о человеке,

Что словом владел в совершенстве.

Та дама сдержала

Данное слово.

Drunk before Noon

«Актеры играли отменно, правда?» -

Спросила она.

«Нет, – отвечал я, – мне не понравилось».

«Вот как?» – спросила она.

Что еще сказать, я не знал.

Ну, снова мы разошлись

Во мнениях об актерской игре.

На сей раз фильм шел по телевизору.

Я поднялся с дивана.

«Впусти, пожалуйста, кошку», – сказала она.

Я кошку впустил

И направился вверх по ступенькам.

Больше я не увижусь с женой, пока мы не ляжем спать.

Я сижу наверху. Зажигаю сигару.

Ничего не могу поделать. Мне нелегко

Хвалить большинство современных

Книг или фильмов.

Моя жена видит корень зла

В детстве моем – несомненно, тяжелом,

И в суровом, лишенном любви

Воспитаньи.

Ну, а я продолжаю надеяться, что,

Невзирая на это,

У меня все же есть способность

Судить непредвзято.