Чак Паланик - Фантастичнее вымысла

Материал. Чем больше взрослеет людей, которым есть что вспомнить о своей прошлой жизни, тем больше они боятся утратить хотя бы крупицу воспоминаний. Все эти воспоминания. Их лучшие формулировки, истории, события, байки, способные вызвать безудержный смех у собравшихся за обеденным столом. Их наследие. Их жизнь. Достаточно первого прикосновения болезни Альцгеймера, и все это может кануть навсегда. Кроме того, если о наших лучших приключениях не написать, о них никто так и не узнает. Так что представляется правильным излить их окружающим, доверить бумаге. Оформление и приведение в порядок этих обломков кораблекрушения имеет смысл. Упаковать их в красивую, нарядную обертку и обмотать красивой ленточкой, завязав ее сверху изящным узлом. Первый том трехтомного комплекта в подарочной коробке станет вашей жизнью. Видеокассетой с самыми яркими избранными эпизодами вашего прошлого. Все собрано в одном месте, в том числе и объяснения того, зачем вы это сделали. Объяснения на тот случай, если кто-нибудь вас об этом спросит.

Поблагодарим Господа Бога за фактор номер четыре:

Образование. Потому что все мы знаем, как обращаться с клавиатурой компьютера. Знаем, как расставлять запятые… типа того. Пожалуй. У нас есть программа автоматической проверки орфографии. Мы не боимся сесть за письменный стол и взяться за сочинительство. Стивен Кинг довольно легко с этим справляется. Все эти книги. Вот, например, Ирвин Уэлш, он пишет такие забавные книжки. За письменным столом можно употреблять наркотики, и совершать преступления, и оставаться на свободе, и не растолстеть, и не заболеть. Потому что мы всю жизнь читаем книги. Мы просмотрели миллион фильмов. Фактически это часть нашей мотивации, этот фактор номер пять:

Отвращение. В любой видеотеке найдется лишь пять-шесть приличных фильмов, остальные полное дерьмо. Да и большинство книг – Дерьмо с Большой Буквы. Мы-то можем написать лучше. Мы знаем все главные сюжеты. Все это уже было проанализировано Джозефом Кэмпбеллом, Джоном Гарднером, Э.Б. Уайтом. Вместо того чтобы тратить время и деньги на очередной дрянной фильм или книгу, не попытаться ли самому сделать нечто приличное? То есть, я хочу сказать, почему бы нет?

Затем, извините, ваши семь минут истекли.

Ну хорошо, хорошо, мы, может быть, зашагали по дороге в направлении бездумных, зацикленных на самих себе жизней, где каждое событие ограничено словом и ракурсом кинокамеры. Каждый миг предстает в воображении через объектив той же кинокамеры. Каждая смешная или скорбная фраза занесена на бумагу для того, что быть проданной при первой же представившейся возможности.

Это мир, о котором Сократ никогда не смог бы даже помыслить, мир, в котором экзаменатору предъявляют свою жизнь, но только средствами потенциального книжного и киноязыка.

Где история не выступает в роли результата жизненного опыта.

Теперь опыт необходим для того, чтобы вызвать к жизни историю.

Вроде того, когда мы говорим: «Давайте скажем, что так оно и было».

История – предназначенный для продажи продукт – становится важнее фактического, реального события.

Существует одна опасность: мы можем всю жизнь торопиться, переживая событие за событием, чтобы максимально увеличить список жизненного опыта. Наш запас историй. И наша жажда новых историй может умалить осознание нами реального жизненного опыта. Точно так же, как мы забываем просмотренные нами многочисленные боевики и приключенческие фильмы. Человеческая химия не выносит стимулирования. Или же мы неосознанно защищаем себя, притворяясь, будто нас тут нет, выступая в роли стороннего «очевидца» или хроникера собственной жизни. Таким образом, мы никогда не испытываем никаких эмоций и реально не участвуем в событиях нашей жизни. Зато всегда рационально взвешиваем на весах, вычисляя, на сколько потянет такая история в звонкой монете.

Еще одна опасность состоит в том, что такая поспешная цепочка событий может дать нам мнимое объяснение собственных возможностей. Если события происходят лишь затем, чтобы бросить нам вызов, чтобы испытать нас, и если мы переживаем их лишь для того, чтобы зафиксировать письменно и продать, то разве это значит, что мы действительно живем? Что обретаем зрелость? Или что мы умрем, испытывая смутное ощущение обмана, вызванного нашим писательским отпуском?

Хорошо известны случаи, когда люди прикрываются «исследовательским опытом» лишь для того, чтобы оправдать совершенные ими проступки. Вайнона Райдер, пойманная на краже в магазине, заявила, что желала войти в образ воровки в будущем фильме. Пит Таунсенд объяснил свои заходы на педофилические порносайты тем, что якобы хочет написать книгу о собственном тяжелом детстве.

Дарованная нам свобода слова уже начинает входить в противоречие с законом. Как можно реалистично описать персонажа с наклонностями насильника-садиста, если вы сами никого не изнасиловали? Как можно создавать увлекательные, остросюжетные книги и фильмы, если живешь скучной, размеренной жизнью?

Законы, запрещающие ездить по тротуарам, чувствовать столкновение с человеческими телами, сбиваемыми капотом вашего автомобиля и вдребезги разбивающими ваше ветровое стекло, эти законы являются экономически репрессивными. Стоит всерьез задуматься над ними, и понимаешь, что ограничение доступа к фильмам о потребителях героина и прочих наркотиков есть не что иное, как ограничение свободы вашего ремесла . Невозможно писать достоверные книги о рабстве, если работорговля запрещена правительством.

Все, что основано на «реальной истории», продается гораздо успешнее, чем продукт чистого вымысла.

Но затем, извините, ваши семь минут истекли.

Вообще-то это не такая уж и скверная новость.

Писательские семинары отличает аспект, присущий речевой терапии: они дают возможность выговориться.

Существует мысль о том, что литература – нечто вроде хорошо защищенной лаборатории, позволяющей исследовать самого себя и окружающий мир. В ней можно экспериментировать с персонажами, характерами и общественными структурами, примерять костюмы и социальные роли, чтобы попытаться понять, что г. з этого может получиться.

Все нужное там уже имеется.

Один позитивный аспект в этом есть. Наверное, это самое осознание и фиксирование реальности даст нам возможность прожить жизнь более интересно. Может быть, мы не повторим былых ошибок. Не будем жениться на алкоголичке. Избежим нежелательной беременности. Потому что теперь-то мы знаем, каким нудным и несимпатичным станет описываемый нами персонаж. Или женский образ, который никогда не будет воплощен на экране Джулией Роберте. Вместо того чтобы следовать в жизни образцам умных и храбрых, но нереальных, вымышленных героев, мы, может быть, станем жить умно и храбро, чтобы наши вымышленные герои брали пример с нас самих.