Петр Воробьев - Горм, сын Хёрдакнута

– Фероико! Фероико! – Кирко приподнял распростертого по тиковому настилу огнеметчика в полусидячее положение.

Его раны не казались особенно глубокими, но кровь лила из них не переставая, и лицо маленького механика на глазах белело. Келандион снова тряхнуло – его таран разнес в щепки то ли драккар, то еще меньшее суденышко, именовавшееся снеккаром.

– Что было в стрелах, они смешали с вытяжкой из душистого колоска, на котором вырос особый грибок, – зачем-то сообщила Тира, склонившись над умиравшим Фероико. – Чувствуешь запах? Эта вытяжка вызывает симптомы, как у гемофилии. Давай к огнемету!

– Я никогда из него не стрелял. Я только тайну смеси знаю! – признался Кирко.

Фыркнув, анасса вытащила из-за пояса стратопедарха грубые кожаные перчатки и подобрала с окровавленных досок просопо – кожаную личину с оправленными бронзой и защищенными стеклом отверстиями для глаз.

– Завяжи мне ремешки и следи за давлением в пропироне. Падает ниже черты, прибавь пламя, поднимается выше – приоткрой клапан и убавь огонь, – Тира встала и повернулась к Кирко спиной, держа просопо у лица. – Скорее!

Впереди снова затрещало, корабль ощутимо потерял ход. Вместо того, чтобы уворачиваться от келандионов, варвары нарочно бросались им наперерез. Из последнего драккара, несколько десятков безумцев ухитрились забросить через ограждения палубы якоря с веревками. Стратиоты и сфендониты бросились рубить эти веревки. Треск полиболоса смолк. На палубе черного келандиона, дождь болтов поразил по крайней мере несколько десятков воинов, но многих защитили щиты у борта и стальные доспехи.

– Почему замедляемся? – глухо донеслось из переговорной трубы, шедшей в машинное отделение.

– Алиэто, прикажи им – полный вперед! – крикнула сквозь личину, тоже глухо, анасса, на пути к стрептону, подвижному соплу огнемета, по очереди всовывая руки в перчатки.

Натуго перетянувший себе кровоточившую руку жгутом из собственного кушака моряк кивнул и заревел в трубу:

– Полный вперед, держать пары!

Громовая бочка, пущенная одним из вражеских оксибелов, гулко ударилась в обшитую сырыми воловьими шкурами стену ксилокастры. Все, кто еще был жив на верхней боевой площадке, присели, прячась за ограждением. Прогремел взрыв, башню тряхнуло, в воздухе просвистели куски металла. Один из осколков громовой бочки упал на полиболос, разнеся в щепки расширявшийся кверху ящик для болтов. На палубе внизу послышались вопли и стоны.

– Пятьдесят саженей, – Тира возилась с кресалом, пытаясь зажечь фитиль в железной клетке под соплом стрептона.

Кирко поспешил было ей на помощь, но анасса сама справилась с задачей и встала позади стрептона, обхватив рукояти управления.

– Как давление?

– На красном! – отозвался схоласт.

Еще один драккар поравнялся с правым бортом Мудрости Осфо. Через пространство, разделявшее корабли, полетели трехлапые якоря на веревках. Ток воды между кораблями ускорился, и драккар с силой ударился бортом о борт келандиона.

– В точности вторая панергическая теорема из «Гидравлики!» – заметил Кирко.

– Надо будет записать… – с восхищением пробормотал Йеро.

В машинном отделении, столкновение не вызвало такого восторга.

– Во втором котле течь! Водогрейные трубки! – раздалось из переговорной трубы. – Давление падает!

– О́дин оди́н! – прозвучал с палубы клич варваров.

– Еще пятнадцать саженей, – отсчитывала Тира, поднимая стрептон вверх под углом в половину прямого.

– Стратиоты, дротики! – Алиэто вытащил из корзины короткое метательное копье и мощной рукой пустил его вниз, пронзив шею лезшему с драккара по веревке варвару в кольчуге с приклепанными поверх колец металлическими пластинами.

– Астеродота Астрархе! – анасса воззвала к наиболее могущественной из Четырнадцати Сил, представлению света, победительнице тьмы, и нажала носком красного сапога на базис – ножной рычаг.

Смесь, тайна изготовления которой была известна только троим смертным, устремилась вверх и вперед из сопла, загораясь от соприкосновения с пламенем фитиля, и огненной параболой соединила верх ксилокастры и борт черного келандиона. Гул огня перекрыли предсмертные крики варваров. Некоторые из них живыми факелами заметались по кораблю, другие бросились в море, но извергнутое сифоном пламя продолжало пожирать их и под водой, на пути в морскую бездну. Кормчий варварского келандиона, оказавшегося сильно поворотливее Мудрости Осфо, налег на рулевой рычаг, чтобы уменьшить площадь, поражаемую сифоном. Перед глазами Кирко предстала кормовая боевая площадка вражеского корабля с двумя оксибелами, у которых возились призрачные формы в черном. У ахтерштевня, воин исполинского роста легко, как охотничий лук, поднял в воздух тяжелый ножной самострел и пустил черную стрелу в руку длиной, пролетевшую вершках в трех над головой анассы. Над гигантом, обхватив рукой в блестящей стальной рукавице штаг, на верхнем ярусе площадки стоял варвар с непокрытой головой. Его светлые кудри развевал тот же ветер, что наполнял паруса Мудрости Осфо. Плечи варвара облекал багряный плащ в точности такого же оттенка, что и убранство багряных гегемонов. Слева от рядившегося в багрец наглеца стоял еще один северянин, этот без плаща, и с ног до головы закованный в черненую венедскую броню с отблескивавшим серебром меандром насечки. Длиннобородый старец по правую руку от светловолосого варвара что-то кричал в переговорный раструб, наверняка отдавая приказы кочегарам и механикам. Трубы с навершиями, изображавшими драконьи пасти, пыхнули клубами дыма, и черный келандион неправдоподобно резко для корабля такой массы ускорился. Струя дыхания гранатового дракона, пущенного сифоном, лизнула окованный железными листами руль и пала на волны.

– Еще хода! – закричала Тира. – Они отступают!

– Кайро, Тира анасса! Кайро, гегемония! – нестройно, но с чувством заорали стратиоты и схоласты.

– Добавь пара! – крикнул в трубу Алиэто.

Ноша одного из оксибелов, дымом зажженного фитиля очертив пологую кривую, упала в нескольких саженях от акростоля [155] Форштевень. Мудрости Осфо. Взрыв поднял водяной столб, рассыпавшийся мириадами брызг. Звуки боя на палубе не утихали. Каким-то образом, дюжине все еще не приконченных варваров удалось потеснить сфендонитов, не имевших возможности в давке раскрутить свои пращи, к одной из мачт.

– Вот-вот второй котел потеряем! – закричали из машинного отделения.

– Выжмите все, что можете! – крикнул в ответ стратиот. – Анассе двух саженей не хватило самого Эрманореко сжечь!

– На трех котлах мы вряд ли его догоним, даже с попутным ветром, – посетовал Йеро, швыряя дротик в драку на палубе и отправляя вслед за ним опустевшую железную корзину.