Петр Воробьев - Горм, сын Хёрдакнута

Впрочем, пока огненосному флоту гегемонии и не нужна была особенная подвижность. За счет своевременного предупреждения наблюдателей на маяке, даже медленно выйдя из гавани, сифонофоры успели встретить варваров в море, не дав им подойти к мысу, с севера защищавшему Лимен Мойридио. Воины Эрманореко, попытавшиеся прошмыгнуть между пяти исполинов или метнуть в них снаряды, сгорели заживо вместе со своими юркими суденышками, не сумев увернуться от струй дыхания гранатового дракона.

Моряк зачем-то засунул палец в рот, потом поднял его вверх и наклонил голову. Его загорелое лицо озарила улыбка. Алиэто (вот как, вспомнилось Кирко, звали стратиота-рыбака) во весь голос закричал:

– Сгонный ветер поднимается!

– Анасса, Калидофоро посылает нам удачу, – сказал Аркилло. – С попутным ветром, мы сможем напасть на корабль Эрманореко.

Кирко с запозданием понял, почему Йеро не бросился на палубу при приближении рогатой бочки – Тира, стоявшая рядом с молодым автократором у деревянного поручня чуть позади бронзовой сферы огнеметного сифона, тоже и глазом не моргнула. Ее голову венчал крылатый шлем, за плечами широкими складками стлался багряный плащ, прикрывая серебристые доспехи из полос легкого, как дерево, но прочного, как сталь, металла, искусство обработки которого было безвозвратно утрачено. Полумифическая история их происхождения гласила, что на рассвете Хризоэона брадиэфеки принесли броню, пояс, и шлем в дар юному династу, сыну тирана и дальнему предку Алазона, после чего предметы несколько тысяч лет пролежали в сокровищнице практически без применения: драгоценность доспехов исключала их ношение кем-либо кроме гегемона, гегемоны же, к своему установлению на порфировом престоле как правило уже будучи крепкими и зачастую дородными мужами, никак не могли влезть в снаряжение, сделанное для подростка. Не было исключено, и что техники [152] Первоначально слово обозначало художника или ремесленника, преуспевшего в своем искусстве. с таинственно исчезнувших островов запада одарили не сына, а дочь древнего тирана – уж чересчур хорошо броня подошла Тире.

– Фероико, сколько еще попаданий выдержит корабль? – анасса обратилась к огнеметчику, недавно удостоенному звания стратопедарха сифонистов [153] Более или менее правдоподобное византийское военное звание. . Его обязанности и жалованье никак от этого не изменились, но от оказанного почета, маленький механик словно прибавил пару вершков в росте.

– Мегале… тьфу! Анасса, если им не повезет попасть прямо в сифон, сколько угодно! Наша палуба и борта – дуб в руку толщиной!

– А хватит ли у нас войска смести стратиотов Эрманореко в море? – анасса наклонилась к телескопу на треноге. – Их больше полутора сотен, все в тяжелых доспехах.

– Со ста саженей, полиболос [154] Автоматическое оружие времен поздней античности, способное стрелять очередями болтов, подобных арбалетным. достанет, с двадцати – сифон, – уверенно сказал Аркилло. – Что останется, пращники рассеют. Варвары не могут противостоять порядку нашего строя и мощи нашей техники!

– Ветер крепчает, – добавил рыбак.

– Поднять паруса, – сказала Тира.

– Поднять паруса! – гулко повторил в серебряный раструб автократор. – Водометы, полный вперед! Кормчий, держи на черный келандион!

Мальчишки-марсовые, ждавшие приказа на реях обеих мачт, ослабили гитовы. Полотнища парусов скользнули вниз и поймали ветер. В середине каждого паруса на белом фоне сияла боевая эмблема гегемонии – синий восьмиконечный крест, а на нем белое древо, испускающее золотые лучи. Сердце Кирко наполнилось гордостью, лишь слегка омраченной тем обстоятельством, что многие названия снастей были заимствованы из языка варваров. Раздался скрип турьих жил – восемь приставленных к полиболосу стратиотов налегли на рычаги-мохлосы лебедок, закручивая массивный бронзовый диск, в свою очередь приводивший в движение плоские цепи с торчавшими через каждые десять звеньев захватами для бесперых болтов, ждавших своего смертоносного мига в конических ящиках над цепями. Фероико постучал ногтем по стеклу манометра, проверяя давление в пропироне, первом из двух сосудов корабельного сифона.

– Прибавь огня, – сказал стратопедарх одному из подручных. – Масло должно быть у красной черты.

– Нам бы еще год, еще полдюжины огненосных кораблей, мы бы выжгли варварскую заразу на корню, – мечтательно сказал Йеро.

– Потому они и нападают не через год, а прямо сейчас, – Кирко уже собрался потянуть себя за ус, но вовремя остановился.

Медленно и величественно, келандионы с Мудростью Осфо впереди направились в направлении кутерьмы варварских драккаров и снеккаров, окружавших единственный большой корабль Эрманореко. Продолжавший крениться на правый борт сифонофор Долготерпение Алкио замыкал строй. Аркилло вперился в телескоп, отсчитывая расстояние до врага.

– Двести саженей! Полиболисты, по моему знаку… – автократор поднял руку.

– Что ж эти безумцы не убираются с пути? – Йеро указал на два драккара, под парами и на веслах шедших наперерез Мудрости Осфо.

Пнак! Пнак! Пнак-пнак! На боевую площадку ксилокастры упало несколько огромных стрел со странными утолщениями позади железных наконечников, на которых были насечены варварские руны. Одна из них ударила меньше чем в шаге от Аркилло и Тиры, другая пригвоздила к доскам помощника Фероико, Послышалось шипение. Кирко уловил знакомый запах помета гранатового дракона и, не стесняясь своего ужаса, пал ниц и теперь уже сам закричал:

– Ложи-и-ись!

Раздался громкий треск, келандион слегка дрогнул, по правому борту прозвучали вопли – одному из драккаров и точно не удалось увернуться. Оставшийся на ногах Аркилло вопросительно развел руками. Последовало несколько резких хлопков. Автократор с разведенными руками осел на палубу, заливая Тиру и прикрывшего ее своим телом второго помощника Фероико струей крови, хлеставшей из горла. Из восьми стратиотов, последовавших примеру схоласта, шестеро остались относительно невредимыми, но их предводитель-лохаг не двигался – под его головой растекалась багровая лужа. Восьмой стратиот пытался вытащить из плеча железную колючку, одну из многих, которыми были начинены разрывные стрелы. «Может, и верно – ложись, не ложись…» – решил Кирко.

– Не трогай! – Тира с усилием отвалила безжизненного сифониста, поднялась с палубы, и движением руки остановила стратиота. – Полиболос, огонь!

Йеро был первым, кто успел встать за рычаги полиболоса. Правой рукой, он направил орудие слегка вверх и повел его вбок, как быка за ярмо, а левой потянул спуск. Многозарядный самострел затрясся и застрекотал, выплевывая десять болтов за время, что понадобилось бы опытному лучнику на один выстрел. Болты посыпались прямо на головы варварам, толпившимся на палубе черного келандиона.