Франтишек Кубка - Избранное

Сердце Иржи забилось прямо в горле. Но принц продолжал расспросы:

— В Гааге у меня будет лошадь?

— Конечно. И собаки, и еще львята. Впрочем, наверное, они уже стали взрослыми львами.

— Тогда можем ехать, только надо попрощаться с дядей Богуславом… Он сейчас пьян и спит, так что поедем завтра. Я вас не задерживаю.

И снова протянул свою шершавую руку, а Иржи ее поцеловал.

В ту ночь Иржи не сомкнул глаз, не уснул он ни на другой день, ни на третий — у кающейся грешницы родился новый ребенок.

Уехать, не попрощавшись с королем, было нельзя, а король его принимать не спешил. Наконец приглашение было получено.

Король встретил его неприветливо и сурово.

— Хорошо, хорошо… Поезжайте с ребенком. Мне его видеть совершенно необязательно. Одним положено заботиться о детях, другим о мужчинах. Если немецкие князья будут заняты только заботами о своих детях, о своих богатствах, собаках и лошадях, если бранденбуржец будет изворачиваться, саксонец — напускать тумана, я сниму лагерь и уйду. Пусть император сдерет с них шкуру. Пусть их живьем сожрут иезуиты. С меня хватит! Бабы они. Не хватало еще, чтобы швед учил их порядочности! Поезжайте и скажите господину Фридриху, чтоб подождал, пока я шведской кровью добуду ему Пфальц. Если увидите своего сэра Томаса, остерегите его, чтоб он не вздумал являться ко мне. Пусть торгует чем угодно, а меня оставит в покое. Если вся их помощь — орден Подвязки, так мне, милее господин де Шарнас со своими расчетами… Если в Англии нет денег, нечего заниматься политикой, пусть найдут себе другое занятие. Рутвенов, Гоптонов и всех прочих шотландцев и англичан, которые пришли под мои знамена, я люблю. Они умеют драться. А повиноваться я их научу. В остальном я на Англию не рассчитываю. Если когда-нибудь я создам морскую империю от Финляндии до Исландии и если к этой империи присоединится Германия septemtrionalis [83] северная (лат.) . , так или иначе мне придется сразиться с Англией, и я прихлопну ее. Это, конечно, не касается вашей Стюарт в Гааге, ее я пощажу, — засмеялся король.

Иржи изумленно смотрел на отекшее лицо короля, на его припухшие близорукие глаза, отяжелевший стан. Не шло ему впрок штеттинское сидение в лагере.

— Мое дело повиноваться, — сказал Иржи.

— И советую вам никогда не говорить о вещах, в которых вы in incerto [84] не разбираетесь (лат.). , как делает господин Турн и многие ваши publici boni promotores et in causa communi patrones [85] вожди хорошего общества и заступники в общем деле (лат.) . . Они хотят поучать, наставлять и давать consilia [86] советы (лат.) . другим. А свою собственную страну положили in sepulcrum [87] в могилу (лат.) . . Мне рассказывал один брабантский купец, который был в Праге, когда там в прошлом или позапрошлом году расположился венский двор и Валленштейн был на вершине vanitatis suae [88] своего тщеславия (лат.) . , что город подобен трупу удавленника в позолоченном саване. А господа Турн и Велен, да и вы тоже учите меня, как мне проливать за вас кровь моих крестьян. К сожалению, кровь их будет литься! Но не за вас, за детей ваших! Теперь ступайте. Возвращайтесь ко мне с Фридрихом. Он хоть бы постыдился своих обнищавших дворян, которые на коленях умоляют меня, чтобы я разрешил им умирать в шведской армии. Знаю, сейчас у Фридриха nec manus, nec pedes [89] никаких средств (лат.) . . Но он получал деньги от английского короля и получает субсидии от голландцев. А ваши дворяне за несколько талеров готовы отдать себя, свои manus et pedes [90] руки и ноги (лат.) . , и, главное, кровь.

Король поднялся. Аудиенция кончилась. Иржи поклонился.

— Я написал господину Оксеншерне, — сказал король, — чтобы он перевел шведской комендатуре в Штральзунде столько талеров, сколько понадобится на ваше путешествие оттуда до Гааги. Поедете на шведском корабле. Не желаю, чтобы вас содержал англичанин сэр Томас… безбожник! Передайте привет королеве Елизавете. И еще — я завидую ей, что у нее столько сыновей. Не знаю, удачные или неудачные те из них, что остались живы. Но это сыновья! Я прикажу упаковать с вашими вещами соболью шубу. Для королевы… Прощайте!

Иржи предстояло еще проститься с графом Турном, который собирался в Берлин, чтобы от имени шведского короля увещевать курфюрста. Иржи сказал Турну, что у королевы родилась дочь.

Тот расхохотался:

— Кажется, она не скучает. Ну, что ты на это скажешь?

Иржи сказать было нечего.

Он слушал Турна, снова исполненного воодушевления. Пан Велен, мол, пишет из Эльбинга, что в городе множество чешских дворян, горожан и простолюдинов, желающих стать солдатами. Никто больше не думает о землях среди болот Ингерманланда, и сам господин Оксеншерна оставил эту идею. Молодые и старые — все хотят взяться за оружие. Из Женевы прибыл пан Павел Каплирж, пробравшийся через польские земли в Эльбинг, и друг полковника Тейффеля, пан апелляционный советник Розин, приехал пан Ян Влк из Квиткова и ученый Павел Скала из Згоржи {188} 188 Павел Скала из Згоржи (1583—1640) — чешский историк, противник габсбургско-клерикальной реакции, эмигрант; автор десятитомной «Церковной истории» (до 1623 г.), из-за огромных размеров никогда полностью не печатавшейся. , и все они стремятся попасть к его милости в Штеттин с искренними пожеланиями победного похода против врага человечества, Фердинанда. Все изгнанники в Польше, в Мейсене и Бранденбурге с надеждой обращают взоры ad leonem septemtrionalem [91] к северному льву (лат.) . . Пан Ондржей Кохтицкий уехал вербовать солдат, а господин Оксеншерна получил чешский меморандум, в основу которого легли мысли пана Велена и его, Матеса Турна. Из Лешно в Эльбинг пришло письмо от брата Яна Амоса, уповающего ныне на помощь человеческую.

— На господа надейся, — кричал Турн, — но сам бей и убей и никого не щади. Поезжай в Нидерланды, Герштель, пади к ногам Фридриха и заклинай его всем святым, чтоб он стряхнул с себя проклятую меланхолию и принимался за дело! Хочет он быть чешским королем — так пусть стреляет не одних зайчишек, а берется за меч!

А ты сам скажи vale [92] прощай (лат.) . англичанам и давай к нам! Мы с тобой должны встретиться прежде, чем придем в Прагу. А не то я и знать тебя не желаю. А пфальцскому отпрыску лучше бы остаться с нами в лагере, чем ехать к папе с мамой. Ничего хорошего его там не ждет…

В санях померанского князя и под охраной шведских кирасир Иржи с юным принцем наконец отбыли в Штральзунд. Кирасиры должны были охранять их от голодных волков, от померанских крестьян и банд императорских дезертиров, которые бродили по морозу и снегу вокруг Малого Гаффа, в лесах у Анклама и в болотах у Грейссвальда. Сани и всадники спешили поживей миновать сожженные местечки и деревни. Холодно было в разграбленных трактирах, принцу и рыцарю приходилось спать прямо на каменном полу, потому что императорские наемники унесли хозяйские перины, а постели порубили и сожгли. Трактирщица могла сварить гостям разве что жесткого тетерева.