Франтишек Кубка - Избранное

Тут пан Збынек изрыгнул проклятие на родном языке и пронзил сердце неверной супруги охотничьим ножом. Потом схватил полено, тлевшее в камине, взбежал по лестнице под крышу башни и поджег кровлю замка, который видел когда-то позади прекрасной принцессы и белого коня с пышной гривой. Крыша быстро занялась…

А король Збынек сбежал во двор и, прокладывая себе дорогу охотничьим ножом, через подъемный мост выехал за ворота и очутился в лесу, в долине, где когда-то встретил Ольгу.

Там он остановился и огляделся. Белый замок был охвачен огнем. Збынек вздрогнул от холода и ужаса. И вдруг он почувствовал жар в голове. На лбу выступил пот. Посмотрел на небо — оно было серое, как утесы на морском берегу этой удивительной страны, где он был королем — да, собственно, и сейчас еще король! Кто сказал, что его свергли, а королем стал какой-то Адамант? Он убил Дитриха, убил его дочь, он может убить и племянника!

Пан Збынек стиснул кулаки… Тут с неба посыпал снег, и пан Збынек ощутил влажный холод на темени. И заметил он, что облысел… Яростно выдернул он жиденькую прядку, взглянул на клок волос — они были седые!

Збынек сложил руки и начал молиться…

И вдруг — стоит перед ним Скарабео, флорентийский чародей, и спрашивает, не желает ли его королевское величество вернуться домой.

— Метр, богом прошу тебя и требую — верни меня домой, сегодня же…

— Сегодня же? — отозвался флорентиец с высокомерной улыбкой и подал пану Збынеку руку.

И пан Збынек отошел от окна в пиршественный зал к своему стулу — у него немного дрожали ноги. И очень он удивился, что тут сидит король Карл, беседуя с архиепископом Арноштом и старым литомержицким каноником, что пажи разливают вино и все, как прежде, сидят за столом, разве лица их немного краснее, веселее глаза да речи многословнее.

— Видишь, — сказал Скарабео, — они даже не заметили, что ты отходил к окну. Они пьют — и ты поторопись, пока не иссякло в кувшинах вино, нацеженное из старых бочек. И запомни: кто-то думает, что прожил всего лишь час, а между тем прошла вся его жизнь. Ты же решил, что прожил жизнь, а прошел всего лишь час. Садись и никогда не смейся над тем, что лежит за пределами твоего разумения!

Пан Збынек в тот день не проронил ни слова, хотя королевский пир длился до позднего вечера и после захода солнца король приказал подать на стол еще паштет, сдобренный пряностями, и соленую рыбу.

— Мы говорили о чарах, за которыми следуют заговоры, пожары и убийства, — произнес магистр Витек. — А я хочу поведать вам о более веселых чудесах. Хотя мое повествование и вторгается отчасти в сферы нашего уважаемого друга Ешека, ибо в нем говорится о святых, но все остальное — мое.

Он пригладил усы, как кот-лакомка над блюдцем молока, и начал рассказ.

Перевод Н. Аросьевой.

Рассказ о том, как сын кузнеца Иржик убил семерых Маккавеев {247} 247 Маккавеи — Иуда Маккавей (ум. 161 до н. э.), вождь народного восстания в Иудее, и его братья, успешно завершившие в 142 г. до н. э. борьбу за освобождение страны от чужеземного владычества. , был любим всеми женщинами, кроме одной, и какие бедствия из всего этого получились.

Дьявол, понапрасну искушавший святого отца Прокопа {248} 248 Прокоп — см. примеч. 40. на Сазаве, рассвирепел и поплелся дальше. Сазава ему понравилась. Эта река так прелестна, так похожа на непорочную деву. А что может быть радостнее для дьявола, чем испортить девственницу?

Обосновался он возле замка Мечика, от которого ныне осталось всего лишь несколько камней: он был разрушен еще во времена первых чешских королей. В пору же доблестного Бржетислава {249} 249 Бржетислав I (ум. 1055) — чешский князь с 1034 г., завоевал Силезию, Моравию и часть Словакии. был этот замок по большей части деревянный, с башней, поросшей плющом, и воротами, похожими на широкую пасть хищника. По подъемному мосту выезжал владетель замка Ондржей, и цепи гремели, словно то тяжко вздыхал какой-то зверь.

Дьявол вселился в семерых негодяев, присвоивших себе имя семерых братьев Маккавеев. Эти мерзавцы терзали замок и всю округу невообразимыми муками: топили в реке малых детей, лишали девушек невинности, грабили гостей замка и иноземных купцов, пачкали белье, которое женщины стирали у реки, обсыпая его сажей, выпивали пиво, что привозил владетель и прятал в подвале, гадили в спальне Ондржея и комнате его дочери Блаженки, беспрестанно ссорили меж собой челядь, зазубрили острие меча господина, колбасу, приготовленную к ужину, набили испражнениями, срывали с крыш дранку, а в зимнюю пору отворяли окна, из-за чего у многих болели зубы и появлялась ломота в суставах. Такие пытки и страдания продолжались уже целый год.

От забот вокруг глаз владетеля замка залегли морщины, а прекрасная Блаженка плакала от страха, что опять случится что-то ужасное и отвратительное. Ондржей ругался языческими проклятиями, обитатели посада трепетали от ужаса, что не сегодня-завтра эти страшные братья Маккавеи подожгут у них крышу над головой. А вспыхнет одна, превратятся в пепел и остальные, — известное дело.

В конце концов нашелся человек, который решил пресечь дьявольские козни. Сын кузнеца Иржик точил меч уже пятый день. На шестой, ничего никому не сказав, вышел он из отцовской кузни и выследил семерых братьев. Был вечер. Старший спал у входа в разбойничье логово, хотя и нес стражу. Остальные, развалившись в пещере, потешались, вспоминая свои злодейства.

Смело подошел Иржик прямо к старшему Маккавею и, не сказав ни слова, как пристало христианам, отсек ему голову. Потом он пробрался в пещеру и обезглавил остальных, словно шесть налитых колосьев снес. Из обрубков шей текла черная кровь, из разинутых глоток вылезали серые мышки. Иржик сунул меч в ножны, вытер руки соломой, сплюнул и пошел домой спать.

Он думал, тем дело и кончится.

Но это было лишь началом. Самое тяжелое ожидало его впереди. Ему пришлось вытерпеть всю благодарность, что обрушилась на его голову. В замке ему готовили славную встречу, посад выказывал ему свою неуемную благосклонность. Иржик назван был достойнейшим сыном края сазавского, кузнец важничал, что породил такого замечательного отпрыска, и за три дня не подковал ни одного коня, а только пил, мельник торжественно пустил в ход скрипучие колеса, портные с утра до вечера распевали о юном герое. Владетель Ондржей пригласил Иржика к себе, подарил ему серебряную цепь, белоснежную сукницу и алый кафтан да шапку с длинным петушиным пером и опоясал Иржика новым мечом, сопроводив эту церемонию длинной речью. Потом Ондржей объявил Иржику, что с нынешнего дня ему разрешается жить в замке, как самому любезному его сердцу слуге, а отводится ему прямоугольный покой под самой башней, откуда видны берега серебряной Сазавы, вьющейся среди темно-зеленых лесов, и волны холмов, тянущиеся до самой голубой дали.