Борис Камов - Мальчишка-командир

Кинуться к начальнику боевого участка? Загулин и ему ответит, что укрепляет смычку. Тогда своей властью я запретил выдачу сухого пайка и ввел обязательное горячее питание, о чем поставил в известность Загулина. Он ответил, что не возражает, но бойцам, словно в издевку, начали привозить сущие помои — без сала, без мяса, даже без соли. Это повторилось и на второй, и на третий день. Мне стало очевидно, что и приготовлением помоев тоже кто-то руководит. Бойцы снова стали требовать выдачи сухого пайка, и моя затея провалилась.

А тут я встретил одну свою знакомую. Упомянул в разговоре с ней Загулина.

«Это какой же Загулин? — поинтересовалась она. — Похож на калмыка, высокий, вот здесь шрам?.. Так это ж бывший частный пристав».

«А ты не путаешь?» — усомнился я.

В тот же день я поднял документы Загулина. Я полагал, что он скрыл свое прошлое, но Загулин писал во всех анкетах, кем был до 1917 года. Я понял, что имею дело с умным человеком, от которого могу ждать любых сюрпризов. К несчастью, ждать пришлось недолго.

Прислали пополнение — сорок человек. Их нужно было перебросить на другой край уезда. Я сказал Загулину:

«Это лучше сделать с наступлением темноты».

Он кивнул. Я не проверил. Ребята отбыли рано утром, а вечером в новом, только полученном грузовике привезли убитых: бандиты устроили засаду.

Я не имел оснований обвинить Загулина в том, что он сообщил Антонову о предстоящем переезде новобранцев, но у меня было основание обвинить его в безразличии к судьбе бойцов. Я подал рапорт, что не доверяю Загулину. Его отстранили от должности, и я начал ждать нового командира.

Голиков провел рукой по своим волосам. Они отросли, и он начал их смачивать и зачесывать на пробор, но когда они подсыхали, то торчали ежиком. Лицо его горело. Он был ошеломлен. Еще недавно он наводил порядок в 23-м полку, но то был резервный полк, в нем можно было в последнюю минуту что-то поправить, как он не дал в последнюю минуту посадить в поезд зараженную вшами и тифом роту. А здесь, на Тамбовщине, фронт. Ошибка может обернуться еще одним грузовиком трупов. Особенно если внутри полка тайный саботаж.

— Судьба полка, Аркадий Петрович, зависит теперь от вас, — прервал его мысли Бычков. — От того, как вас примут, как сумеете себя поставить. Тем более вы такой молодой. Поэтому, чтобы не давать поводов для насмешек, снимите с себя, пожалуйста, часть вашей амуниции. Пока вы не в бою, вам не нужен артиллерийский бинокль, не обязательно вам носить и такую длинную шашку, а тем более мушкетерские шпоры.

Голиков опустил глаза и несколько мгновений не решался взглянуть на комиссара.

Позднее Голиков узнал: Сергей Васильевич Бычков, крестьянский сын, действительно родился в этих местах. Он был на десять лет старше Голикова. Прошел солдатом всю первую мировую. В восемнадцатом году вступил в партию. Выбирался делегатом на VIII Всероссийский съезд Советов. Здесь познакомился с Владимиром Ильичем Лениным — но по необычному поводу.

Бычков вместе с другим моршанским делегатом приехали на съезд в валенках. А началась оттепель. И Бычков с напарником решили попросить у Ленина сапоги — на время. Владимир Ильич велел выдать насовсем. И долго расспрашивал, что происходит на Тамбовщине.

Если Голиков в первые дни пребывания в полку ощущал поддержку и не чувствовал себя одиноким, то обязан был этим Бычкову. Комиссар ни разу первым не вошел в дверь. На совещаниях в полку не произнес первым ни единого слова. Если кто из бойцов по старой памяти в присутствии Голикова обращался к Бычкову, комиссар деликатно поправлял: «Пожалуйста, к командиру».

Однажды Аркадий Петрович шел с комиссаром в третью роту. По дороге Голиков где-то задержался. И комроты, думая, что полковой командир не слышит, спросил у комиссара:

— Что за мальца нам прислали?

— Нового командира, — ответил Бычков, — нам прислал Тухачевский. Кого-нибудь Тухачевский присылать бы не стал. Голиков молод по возрасту, но зрел по опыту. Это бывалый командир. Имеет заслуги. И вы должны объяснить это вашим бойцам, чтобы не вышло насмешек.

В ночь на 21 июля 1921 года из штаба 5-го боевого участка поступил приказ: по сведениям войсковой разведки, в районе села Хмелино появилась банда Коробова численностью до 300 всадников. В этой связи командиру 58-го отдельного полка предписывалось: к 5 часам утра 21 июля выслать в село Перкино команду разведчиков — не менее 50 всадников при двух пулеметах — и произвести обследование местности. «В случае обнаружения банды, — говорилось далее в приказе, — ее следует, не дожидаясь особых распоряжений, немедленно атаковать и уничтожить»*.

Коробов принадлежал к числу наиболее известных помощников Антонова. Он и шагу не делал без тщательной разведки, умел незаметно подобраться для неожиданного и точного удара. А если ситуация становилась для него опасной, Коробов так же внезапно уводил банду в заросли, где преследование становилось трудным. Он даже разработал особую тактику и действовал непременно вблизи леса.

Появление банды Коробова всерьез встревожило штаб 5-го боеучастка, куда входил и 58-й полк. Видимо, этот умелый и ловкий подручный Антонова получил серьезное задание.

Разведотряд Голиков выслал на рассвете. Километрах в двух от деревни Хмелино на лесной дороге разведчики неожиданно столкнулись с бандой. Около ста антоновцев ехали верхом. Внезапность встречи объяснялась тем, что приближения бандитского отряда красноармейцы не услышали. Позднее обнаружилось, что люди Коробова обмотали копыта своих лошадей тряпками, а у некоторых коней были специально сплетенные лапти.

Несмотря на численное превосходство, бандиты растерялись: встречи с разведчиками они тоже не ждали. Открыв беспорядочную стрельбу, бандиты ринулись в глубь леса. Разведчики ударили вдогонку из винтовок, выбив из седел двоих.

Когда бандитов подобрали, они были мертвы, но местные жители узнали убитых: это были отъявленные негодяи Меркушев и Чекмарев, даже среди антоновцев они славились жадностью при дележе добычи и отменной жестокостью с населением.

Прочитав сообщение о стычке, Голиков убедился, что сведения войсковой разведки в целом были точны. Смущало лишь одно: в разведсводке 5-го боеучастка говорилось, что у Коробова до трехсот всадников. Командир разведотряда Чистихин сообщил, что им повстречалось не более ста. Была ли первая цифра ошибочной или разведчики столкнулись только с частью отряда?.. Но сколько бы ни насчитывала банда Коробова, ее требовалось уничтожить.

Во второй половине того же дня поступила новая шифровка, что в районе Николаевского кордона, в десяти верстах от села Перкино, банда собралась в полном составе. И была названа новая цифра — двести сабель. Голиков взял сто кавалеристов и отправился на соединение с отрядом разведчиков.