Вячеслав Крашенинников - Лев Майсура

Наконец, потери стали нестерпимыми. Мужество атакующих было сломлено. Наступление захлебнулось.

Граф д’Оффлиз сделал широкий жест рукой. Вперед! Сержант Бернадотт, весь чумазый от пороховой гари, первым выскочил за бруствер.

— За Францию! За короля!

Французы высыпали из укреплений и с яростью бросились в контратаку. Бернадотт догнал высокого немца и взмахнул мушкетом. Широкий штык насквозь пропорол ганноверца, и тот с разбегу ткнулся в землю. Рассвирепевшие солдаты гнали противника до самых его позиций, и новые сотни трупов устлали поле у Куддалура...

Загремели барабаны, останавливая контратаку. Запыхавшиеся, возбужденные французские солдаты вернулись в траншеи. Понеслись ликующие возгласы:

— Ура-а-а!

— Победа! Победа!

Словно по обоюдному согласию обе стороны прекратили боевые действия. Над полем боя разлилась тишина. В небе, предвкушая богатую добычу, парили бесчисленные хищные птицы. Воодушевленные успехом французы ожидали новой атаки, но ее не последовало. Генерал Стюарт понес слишком тяжелые потери.

Во французском лагере царило ликование. Сияющий маркиз, смахивая пухлой рукой слезы, обнимал то графа д’Оффлиза, то Буассо:

— Друзья мои! Вам обязан я нынешним блестящим успехом! Подумать только, какая славная победа французского оружия! Спасибо, друзья мои!

Д’Оффлиз, Буассо и все другие офицеры были полны энтузиазма. Представлялась реальная возможность нанести англичанам сокрушительный удар и изгнать их из Карнатика.

— Мы ожидаем приказа, ваша светлость! — сказал д’Оффлиз. — Ночью мы атакуем вражеский лагерь. Стюарт будет смят!..

Однако у де Бюсси было на этот счет свое мнение.

— Что вы! Рисковать судьбой всей кампании? Вот когда прибудет Суланже со свежими силами...

— Разве можно упускать такую возможность, ваша светлость? — поддержал д’Оффлиза Буассо. — Даю голову на отсечение — нас ждет успех! Армия Стюарта деморализована. Под Куддалуром полегло без малого полторы тысячи солдат противника, а наши потери — не более четырехсот человек.

На маркиза со всех сторон посыпались мольбы о немедленных действиях:

— Ваша светлость! Такой успех после бесчисленных неудач!

— Завтра будет уже поздно, ваша светлость...

Маркиз делал вид, будто он не замечает, как боевой пыл офицеров мало-помалу сменяется гневом и презрением. Никакие доводы не могли поколебать его стариковских опасений. И окончательное решение, принятое де Бюсси в решительный час, когда впервые за многие годы успех был полностью на стороне французов, повергло офицеров в уныние.

— Я высоко ценю ваше мужество, господа! Однако сегодняшней ночью никакой атаки не будет. Ошибочно полагать, будто враг ослаблен и деморализован. Приказываю к вечеру отвести войска в крепость, — повысил маркиз голос. — Это все, господа! Отправляйтесь выполнять приказ!

Вечером французские батальоны стали втягиваться в ворота Куддалура. Генерал Стюарт, наблюдая эту картину, не верил своим глазам: противник даровал спасение его армии! Генерал прослезился.

А французские солдаты, оставляя позиции, которые они защищали с редким мужеством, испытывали такое чувство, будто не они победили, а их разбили на поле боя. Не оставалось, кажется, такого бранного слова, которого бы они не направили в адрес маркиза. И на этот раз офицеры их не сдерживали.

— Прятаться за стенами от разбитого противника! — яростно сплюнул на горячую дорожную пыль Бернадотт. — Неужто в старости мы будем такими же идиотами?

Кто-то из его товарищей, ожесточенный абсурдным приказом де Бюсси, сказал с презрением и гневом:

— Утром армия выиграла битву без своего генерала, а вечером генерал проигрывает ее без своих солдат!

Слова эти облетели всю армию.

Напрасно де Бюсси послал через неделю на вылазку большой отряд. Напрасно адмирал де Сюффрэн вел свирепую артиллерийскую баталию с английской эскадрой. Де Сюффрэн молотил ядрами по кораблям Хьюза, и англичане, понеся страшные потери в людях, потеряв такелаж на многих кораблях, ретировались в Мадрас зализывать раны. А де Сюффрэн тотчас же высадил крупный десант и начал теснить генерала Стюарта.

Все было напрасно...

Тридцатого июня 1783 года у Куддалура показался английский фрегат с белым флагом на мачте. Удивленные французы не знали, что и думать. От фрегата отвалила шлюпка и доставила на берег английских комиссаров — мистеров Стаутона и Сэдлиера. Оказавшись в палатке де Бюсси, комиссары раскланялись и поздравили его с окончанием войны.

— Мы несколько опоздали с этой приятной новостью, — с улыбкой заявил мистер Стаутон скисшему вдруг маркизу. — Мир был подписан в Версале еще девятого февраля, но мы узнали об этом лишь сегодня. Пора остановить кровопролитие у Куддалура. Надеюсь, вы тоже жаждете мира, как мы в Мадрасе!

Комиссары в самом деле жаждали мира. Еще несколько дней войны, и мадрасская армия покатилась бы на север — настолько она была ослаблена громадными потерями. Хьюз был сейчас далеко и ничем не мог ей помочь.

Де Бюсси, полузакрыв глаза, сидел в кресле и переваривал эту ошеломительную новость. Легко ли так сразу примириться с мыслью, что остаешься у разбитого корыта! Наконец, маркиз повернулся к комиссарам:

— Что ж! Раз в Европе подписан мир, ничего не остается, как заключить мир и в Индии. Имеете вы соответствующие полномочия, джентльмены?

Комиссары ответили утвердительно.

— В таком случае завтра же начнем вырабатывать условия.

— К вашим услугам, маркиз! — расшаркались комиссары.

Когда англичане ушли, маркиз со вздохом посмотрел на понурых офицеров.

— Вот и кончилась война, господа. Как некстати! Нелегко будет поддержать престиж Франции. Лорд Макартней, не колеблясь, скрыл бы от нас эту новость, будь это в его интересах.

Офицеры молчали. В душе каждого из них боролись противоречивые чувства. Они целыми и невредимыми вышли из войны, которая бушевала целых четыре года. Это, несомненно, была удача. Но они отлично понимали, что Франция теряет позиции в этой богатейшей стране Востока. Напрасны были громадные жертвы!

Английские и французские офицеры теперь часто встречались у берега моря. Сидя за одним столом, они пили вино и вспоминали недавние сражения. На рейде Куддалура мирно дремали рядом французские и английские корабли.

А комиссары и де Бюсси вырабатывали условия мира. Из вершителя судеб Декана маркиз постепенно превращался в пассивного свидетеля дальнейших событий в этой стране. Реальными силами здесь были теперь Компания и Майсур. Перспективы для Франции были мрачнее неба на западе, откуда уже надвигался муссон.

— Мы не можем вернуть вам ваши земли на Декане, сэр! — упрямо твердили Сэдлиер и Стаутон. — Войска Типу удерживают владения Компании в Карнатике.