Дэвид Гилман - Бог войны

– Передайте ее, – приказал д’Аркур.

Не успел Томас протянуть руку, чтобы помочь ей спуститься, как Христиана спешилась без посторонней помощи. Блэкстоуна она едва удостоила взглядом, но сунула в складку его куртки лоскут вышитого полотна, а затем быстро повернулась, чтобы последовать за сэром Готфридом к четырехэтажной башне. Хромой взбирался по ступеням большой залы без малейшей натуги. Томас последовал за троицей позади Христианы, не оглянувшейся на него ни разу. Неопределенность терзала его душу. Ее теплоту и чувства будто волной смыло. Неужто теперь она превратилась в даму, доставленную в добром здравии и благополучии, нимало не заботящуюся о чувствах простого лучника? Не был ли полотняный лоскут лишь знаком благодарности?

– Натяните тетивы, – приказал Элфред лучникам. И знаками указал на четверых. – Двое здесь, двое у тех окон.

Лучники заняли позиции. Блэкстоун понял, что природное чутье подсказывает Элфреду то же, что и ему самому. Не слишком ли охотно распахнули ворота? Готфрид д’Аркур – боец несгибаемый, способный вогнать в землю человека вдвое моложе себя, но врожденное высокомерие способно ослепить и самого дальновидного человека.

– Томас, возьми брата. Прикрой сэра Готфрида и его людей внутри.

Остальных Элфред послал на стены. Это сущая медвежья яма, и нужно, чтобы лучники заняли выгодные для стрельбы позиции.

– Том, Генри, обыщите эти конюшни. Мэтью, на верх лестницы!

Блэкстоун поглядел на лучников, направляясь следом за д’Аркуром, латники которого отступили, встав на часах у дверей и входов в коридоры.

Том Брок и Мэтью Хамптон – бывалые вояки, люди Уорика, как и Уилл Лонгдон.

– Найди бойницу, Томас, нам потребуется прикрытие оттуда, – сказал Мэтью, занимая позицию. – И не отставай от остальных. В этих извилистых коридорах легко заблудиться. Коли заблудишься, держи нож наготове.

Кивнув, Томас ступил в сумрак и стылый воздух замка. Процессия двигалась поспешно, и скрежет брони о каменные стены тесных коридоров издали возвещал о приближении д’Аркура. Один из воинов ругнулся, когда его железный налокотник зацепился о торчащий выступ скверно обтесанного камня. Если бы кладку подобным образом делал Блэкстоун, мастер-каменщик отлупил бы его. Теперь воспоминания о былой жизни, покинутой считаные недели назад, казались совсем далекими. Как и времена совместного житья с Ричардом, когда тот, несмотря на свою ущербность, мог радоваться и смеяться. Все это убито и унесено прочь, как трупы, брошенные в реку в Кане.

Поставив брата на лестничной площадке, Томас велел ему следить через стрельницы за двором. Сам Блэкстоун держался в десяти шагах позади Христианы и сэра Готфрида, толкнувшего двери, ведущие в большую залу. Оставшись на своем месте, он проводил взглядом девушку, поспешно устремившуюся вперед и скрывшуюся из виду. Послышались ликующие возгласы женщин, радушно приветствовавших Христиану. А потом стала видна одна из женщин, выступившая вперед. На взгляд Томаса, она была лет на десять старше его. Ее черные как вороново крыло волосы были связаны узлом у плеча, обрамляя красоту ее лица. Она была чуть выше Христианы, теперь стоявшей у ее плеча. Однако тонкие черты женщины не могли отвлечь его внимания от надетых на ней доспехов и меча в ее руке. Блэкстоун бочком подобрался к полураспахнутой двери.

– Госпожа, мы не причиним тут вреда, – поведал ей д’Аркур.

– Ваши англичане не разделяют ваших сантиментов, – отрезала она, но в знак признания положила меч на дубовый стол. – Но вы доставили к нам Христиану. Благодарю вас за сие.

– Меня спасли сэр Готфрид и его англичане, моя госпожа, – промолвила Христиана, поглядев на д’Аркура, стоявшего спиной к двери. Взгляд ее упал на Томаса. – Это он спас мне жизнь, – указала она.

Блэкстоун поспешно отступил назад, когда д’Аркур обернулся. Но не успел тот упрекнуть Томаса за то, что подошел настолько близко, как воительница в доспехах воскликнула:

– Позвольте мне вас увидеть!

Пройдя вперед, Христиана распахнула дверь полностью. Представ пред свирепым взором д’Аркура, Блэкстоун ощутил, как кровь бросилась в лицо, залив его пунцовым румянцем до самой шеи. И ступил вперед, повинуясь жесту д’Аркура.

– Лучник, – перекрестилась она. – Дражайшая любезная Матерь Божья! Даже видеть не хочу этих убийц. Уберите его отсюда.

Томас замялся. Христиана выглядела уязвленной. Но тут вперед вышла старшая из трех женщин, облаченная в платье дамы благородного звания, с осанкой, внушавшей почтение.

– Бланш, довольно, – негромко, но твердо проронила она.

У Бланш д’Аркур вид был такой, словно она готова схватить меч и ринуться на Блэкстоуна.

– Матушка, вам ведомо, что учинили сии людишки. Вам ведома их репутация.

– Мне также ведомо, что брат мой был нормандцем, а французский король отобрал его земли, и четыре года назад он сложил голову, сражаясь в союзе с англичанами. – Она обратилась прямо к Блэкстоуну: – И он говорил о суровых, грубых людях, английских лучниках, выразив желание, чтобы они сражались за нас. Я графиня д’Омаль, а сия дама, жаждущая зарубить вас, моя дочь, графиня Бланш де Понтьё, жена племянника сэра Готфрида. Вашего врага.

Томас силился найти ответ, но от замешательства и смущения слова не шли на язык. Он опустился на одно колено.

– Ты не лишен добрых манер, юный английский лучник. Быть может, не все вы такие дикари, какими слывете. Встань, – приказала она.

Блэкстоун бросил взгляд на Христиану, опустившую глаза. Девушка думала, что, с гордостью продемонстрировав спасителя, добьется благодарности.

– Христиана дорога нам всем. – Графиня посмотрела на смиренную девушку. – Как мы можем вас вознаградить?

Прежде чем Томас успел раскрыть рот, д’Аркур, раздраженный интересом женщин к рядовому лучнику, высказался вместо него.

– Он уже отверг награду, предложенную наследником трона Англии. Ему ничего не надобно.

– Коли отказ получил принц Уэльский, ничего большего мы предложить не можем, кроме нашей благодарности.

– Госпожа… – с запинкой пролепетал Блэкстоун.

– Пшел вон, – распорядился Готфрид д’Аркур.

Томас сделал поворот кругом, успев, однако, заметить мимолетную улыбку Христианы и выражение ее глаз, непостижимое для него, но заставившее снова зардеться. Он вышел в коридор, и сэр Готфрид захлопнул дверь. Толстая каштановая дверь заглушила голоса в комнате.

Блэкстоун подождал еще минутку. Услышал, как сэр Готфрид говорит женщинам, что видел в Руане знамена и брата, и племянника. Что французская и английская армии, несомненно, скоро схлестнутся.

– Сдайтесь мне, и вы будете под защитой, – сказал сэр Готфрид.

– Вы пойдете сражаться против своих родных! – В голосе Бланш де Понтьё прозвучала горечь.