Дэвид Гилман - Бог войны

– Мне что, доложить королю, что его лучник Томас Блэкстоун сим озабочен?

– Да просто подумал, сэр Гилберт.

– Вот так и делай, Томас, думай. Я так лорду Марлдону и сказал, но не знал, что у тебя довольно отваги, чтобы с этим совладать. Слишком много думать в солдатской жизни помеха. Я старался избегать этого, когда мог. Роджер Окли погиб на переправе.

– Я видел, как он упал, – кивнул Томас. – Он вел нас на славу.

– А теперь, наверно, водит дьявола за нос. Король ждет. Я опаздываю. Элфред, скажи ему. – И тронул коня прочь, чтобы присоединиться к свите, чьи пышные цвета удалялись через лес, пока не скрылись за деревьями.

– Наши парни – по большей части землепашцы да ремесленники, но не шарахаются от того, что от них просят. Лучшей роты лучников я, почитай, и не видел, – промолвил Элфред.

– Сейчас у них хвосты торчком. Даже Джон Уэстон говорит, что мы бились лучше некуда и победили, – заметил Блэкстоун.

– Он прав, но дело еще не кончено, Томас. Мы больше не драпаем. Король выбрал место, французские разведчики были на том холме с первыми лучами зари.

– Будем сражаться здесь?

Элфред кивнул.

– Сотники выведут своих лучников из леса, как только капитаны скажут, где мы нужны маршалам. Они отправились с королем осматривать местность.

Блэкстоун помолчал, обмозговывая эти сведения. Поглядел вдоль склона холма. Лес станет хорошей защитой с тыла. Ряд давно заброшенных radaillons – отвесных фигурных террас для земледелия – обеспечит защиту армии слева. Волнистый рельеф, как воронка, погонит врага вокруг и к центру. Бейся на своих условиях, как сказал ему сэр Гилберт: выбор места, где ты будешь сражаться, может провести черту между победой и поражением. Французы будут вынуждены атаковать вверх по склону через проход между лесом и склоном холма.

– Доброе место, Элфред.

– Непременно дам королю знать, что ты одобряешь.

– Я хочу позавтракать, – улыбнулся Блэкстоун, – чего тебе от меня-то надо?

– Подкрепления не будет. Гастингс на севере проиграл. Гонец прибыл после переправы. Только мы и король; больше некому остановить французов, Томас, а никто из этих парней, кроме некоторых бывалых вроде Джона и Уилла, в глаза не видел атаки тяжелой кавалерии. Это способно сломить дух даже сильнейшего, – поведал Элфред, впиваясь зубами в черствую овсяную лепешку. Переломив ее, протянул половину Томасу, принявшему ее с благодарностью.

– Они не сдадут позиций. Не поддадутся страху. Пока ни разу не сплоховали, – сказал Блэкстоун.

– Я перемолвился с ребятами, и они со мной согласны, что ты должен быть моим вентенаром. Двадцать человек, которыми ты будешь командовать, тебя поддержали, кроме твоего брата, который ходит за тобой как привязанный. Сэр Гилберт дал добро.

Томас проглотил сухой кусок лепешки.

– Да я только-то и делал, что следовал за людьми вроде тебя и господина Окли. И все.

– Слово за тобой, парень. Коли не хочешь ответственности, так и скажи.

– А как насчет Уилла Лонгдона, Джона или кого другого?

– Многие из старичков не хотят, чтобы от их решений зависели чужие жизни. Мы сражаемся друг за друга, но командовать людьми – дело совсем другое.

– Мне еще многому надо учиться, – проронил Блэкстоун, чувствуя тяжкое бремя решения.

– Да вокруг вдосталь тех, кто покажет тебе, что надобно. Вспомни Николаса Брея, Роджера и сэра Гилберта – ты ведь учился у них и, чаю, у меня, с тех самых пор, как ты здесь.

– Да, Элфред.

– Ну ладно. Что мне сказать сэру Гилберту?

Блэкстоун вел свою роту лучников через центр боевых порядков среди поднимающихся английских знамен и вымпелов. Маршалы поставили по тысяче лучников на обоих флангах, образовав из них треугольный клин, ограждавший латников и рыцарей с обеих сторон. Лучники войдут в соприкосновение с французами первыми, своими стрелами истребляя и сгоняя атакующих к центру – полю брани. Томас и его рота вошли в сотню лучников, посланную между рядами пускать стрелы прямо в лица тяжелой кавалерии, когда та ринется вперед.

Блэкстоун и его подначальные рыли квадратные ямы фут на фут и фут глубиной, чтобы могучие дестриэ спотыкались.

– Видал я вас, ребята, за сим делом в Морле в сорок втором, – проговорил валлийский пикейщик, точа наконечник своей пики. – Перекалечили лошадей, посбивали с ног на славу. Заставили французских ублюдков покувыркаться задами через титьку. Прям слыхать было, как ихние косточки хрустят, аки зерно под жерновами. Дивный звук. Оттого, почитай, и не отбивались, когда мы кололи их, аки трепыхающихся свиней.

Сплюнув, валлиец снова пустил в дело оселок, а окружающие закивали в знак согласия.

– Да был я при Морле, и вы те ж самые ленивые валлийские гады, что были о ту пору. Вместо чем сидеть на заду, могли бы подмогнуть, – проворчал Уилл Лонгдон, берясь за очередную западню, срезая дерн и долбя землю своим длинным ножом.

– Не-не, не хотим мешать искусникам навроде тебя делать, чего они умеют лучше всего. А когда закончишь, можешь вырыть для нас, взаправдашних воинов, отхожую яму, – парировал пикейщик. Валлийцы рассмеялись, но лучники их юмора не оценили.

– Мы их роем в аккурат такой глубины, чтобы похоронить вас, ублюдочные болотные крысы, когда лошади втопчут вас в землю, потому как больше от вас ничего и не останется, – буркнул Джон Уэстон, харкнув мокротой, приземлившейся в опасной близости от ног валлийца.

Молниеносный взмах пики, и Уэстон обнаружил смертоносный конец древка в опасной близости от собственного горла.

– Будь поосторожней в бою. Недолго пасть от руки своих же, – негромко произнес валлиец голосом, полным угрозы. – Мы, болотные крысы , видали, как такое случалось.

Джон Уэстон и бровью не повел, оставшись на месте, где наконечник пики подрагивал у самой его шеи, пока остальные наблюдали за противостоянием.

– Тогда считай себя везунчиком, коли у тебя такой крепкий затылок, что бронебойной стрелой не прошибешь.

– Тут малый прав, Даффид, – вклинился один из остальных валлийцев. – Надо ж иметь в башке не только стрелу англичанина.

Помаватель пики убрал ее, и гул одобрения и смех валлийцев разрядили напряжение.

Лучники вернулись к шанцевым работам, но угрюмый валлиец все поглядывал одним глазком на Уэстона, и Блэкстоун сообразил, что этот взгляд может смениться чем-то посущественней, когда всех их захлестнет хаос ближнего боя. И вытер грязь с рук о куртку.

– Мой отец был стрелком. Он рассказывал, что научился натягивать свой боевой лук у валлийского лучника. Так что, когда французы попрут, мы их завалим, а вы добьете. По-моему, честная сделка, – сказал он, глядя на валлийца.

Этот миротворческий акт не пропал втуне, и воинственный пикейщик кивнул, но тут же впился взглядом в медальон, выскользнувший из-за пазухи Блэкстоуна, и перемирия как не бывало.