Трейси Шевалье - Тонкая нить [Литрес]

Вайолет и сама уже чувствовала, что бедра ее раздались, натянув юбку, а под слоем жирка скрылись ключицы и округлился животик. В этот месяц бесконечного ожидания без дела Вайолет не сидела. Она по-новому перестроила работу, которую они исполняли с Морин в машинописном бюро, и теперь каждая использовала только свои сильные стороны: Вайолет печатала бумаги с длинными кусками текста, а Морин занималась формами, требующими более кропотливой работы и тщательного расположения на листе бумаги. В результате производительность у них значительно выросла – настолько, что мистер Уотерман перестал жаловаться и грозить, что наймет еще одну машинистку или станет отправлять их работу в Саутгемптонское машинописное бюро.

У Морин с ее ухажером, банковским служащим, что-то не сложилось, и они расстались. Тогда Вайолет познакомила ее с Китом Бейном. Они один раз сходили в кино и после этого больше даже не упоминали друг о друге.

Вышивальщицы усердно трудились над очередной партией из девяти подушечек, которые предстояло освятить в соборе в мае, в дополнение к тем, что уже освятили. Однажды в среду, когда Луиза Песел дала ей очередное задание вышивать кайму, Вайолет попросила и на этот раз сделать орнамент в виде филфотов. Мисс Песел сняла очки и внимательно на нее посмотрела, они стояли возле шкафа, в помещении было шумно, вышивальщицы, не отрываясь от работы, щебетали, рядом с ними стояла Мэйбл Уэй с журналом, готовясь записать, какое задание поручено Вайолет.

– Я очень довольна филфотами на подушечке с королем Артуром, – сказала мисс Песел. – Но мне кажется, одного примера достаточно. Существует много других интересных орнаментов, и лучше выбрать что-нибудь еще.

– Но мне очень хочется, – не сдавалась Вайолет. – На этот раз я буду знать, что́ я делаю… что́ этот символ означает. Я тоже хочу выразить свой протест, но не бессознательно, а со смыслом.

– Для вас очень важно выразить протест? – улыбнулась Луиза Песел.

– Да.

С тех пор как в Рыбацкой часовне Артур в первый раз заговорил с ней о Гитлере, кругозор Вайолет значительно расширился, она стала читать газеты, где много писалось и о немецком лидере, и о нацистской партии, стала внимательней слушать радио, где анализировали международные события, обсуждать новости, встречаясь с Артуром в «Старом базаре». Она не знала, долго ли продержится Гитлер у власти как вождь всей Германии – многие считали его фанатиком, а его успех недолговечным, говорили, что звезда его вот-вот закатится, что скоро его сменят другие, те, кто попытается как-то иначе решать экономические проблемы Германии. Если бы это было так, филфоты на подушечках снова стали бы безобидным древним символом, каким он и был всегда.

– Ну хорошо, – уступила Луиза Песел. – У меня есть одна подушечка, для которой нужна кайма. Я все откладывала ее разработку, поскольку для меня она много значит, на нее будет смотреть множество разных людей. Она должна лежать на широком кресле по другую сторону от подушечки с королем Артуром, и одинаковая кайма тут подойдет как объединяющий мотив.

– Древо жизни? – попыталась угадать Вайолет, имея в виду незаконченную подушечку, которую ей показывала Джильда в самый первый день, когда она пришла на занятие вышивальщиц.

– Точно, – кивнула Луиза Песел. – Символически филфоты будут хорошо там работать. Но вам придется постараться сделать это быстро, чтобы успеть к освящению.

Она полезла в шкаф, достала коробку с надписью «Образцы», порылась в ней и вынула узкую ленту холста, на которой были вышиты филфоты, чередующиеся с четырехлепестковыми цветами. Вайолет уже пользовалась этим образцом, когда вышивала кайму для подушечки с королем Артуром.

– Идите исполнять свой протест, мисс Спидуэлл, – сказала мисс Песел, вручая ей этот образец.

Вайолет села работать рядом с Джильдой и Дороти. Обычно они не появлялись на занятиях вместе, но сегодня Дороти специально приехала из Саутгемптона, чтобы показать Луизе Песел подушечку, которую она закончила вышивать для Уотерманов, а заодно осталась поработать вместе со всеми. Вайолет не знала, насколько другие вышивальщицы осведомлены о том, как устроились две подруги. Джильда, как всегда, была оживлена, много болтала, что-то рассказывала сидящим рядом, а Дороти молча слушала, сохраняя на лице неизменную полуулыбку. Слушатели часто смеялись, что-то вставляли в разговор от себя и косых взглядов в их сторону больше не бросали. Кризис, кажется, миновал, поскольку парочка не демонстрировала перед всеми свою привязанность друг к другу.

Об их планах Вайолет не спрашивала, подождала конца занятий.

– Как там мама? – спросила она, когда они зашли выпить по чашке чая в кафе у Одри.

– Миссис Спидуэлл отправилась в Хоршем посмотреть, как там с жилищными условиями, – ответила Дороти. – Я посадила ее на поезд, а твоя тетя должна была ее встретить.

– Спасибо, что предложила ей переехать. И не только я… все мы благодарны тебе за это.

– Это самое разумное решение, – пожала плечами Дороти. – Просто надо было подвести к нему миссис Спидуэлл так, чтобы она сама приняла его, вот и все.

– А пока ее нет, мы с Эвелин и Дороти наводим порядок в доме, – вставила Джильда.

– Вам нужна моя помощь?

– Нет, лучше без тебя, иначе только расстроишься. Черт побери, Вайолет, если не считать телефон и электричество, дом твоей матери, похоже, не менялся с тысяча восемьсот девяносто четвертого года!

– В этом году я как раз и родилась.

– Чтобы привести его в современный вид, придется потрудиться, – сказала Дороти, – но ничего, мы справимся. Aut viam in veniam aut faciam. Это Ганнибал сказал: «Или найду дорогу, или проложу ее сам».

– А мама знает, что вы там делаете?

– Да, и кажется, не возражает, – заявила Джильда. – Нет, она жалуется, конечно, но в принципе ничего не имеет против. Дороти справляется с ней без проблем. У нее было больше проблем с учениками, чем с миссис Спидуэлл. – И она с обожанием посмотрела на свою подругу.

– А для себя вы подыскали жилье?

Джильда с Дороти переглянулись.

– А мы поживем в вашем доме, пока его не продали. Считается, что дом продается гораздо лучше, если в нем кто-то живет. У людей совсем нет воображения, их почему-то отталкивают пустые комнаты. А потом… ничего не поделаешь, подыщем себе что-нибудь. Во всяком случае, у меня есть зацепка насчет работы. Так что скоро и я перееду. Вайолет, в чем дело?

На глаза Вайолет навернулись слезы: единственная настоящая подруга ее в Уинчестере скоро уедет. Она прокашлялась и попыталась засмеяться.

– Смешно получается, – сказала она, – я из Саутгемптона уехала, а теперь вот ты уезжаешь туда.

Джильда наклонилась к ней над чашкой с чаем.