Трейси Шевалье - Тонкая нить [Литрес]

Вайолет поприветствовала всех гостей, но тут Айрис громко расплакалась – скорей всего, запоздалая реакция на незнакомое лицо Луизы Песел, – она занялась ребенком и не могла принимать участие в общем разговоре. К счастью, никто не обратил на это внимания, ведь большинство собравшихся прекрасно друг друга знали, да и люди они были воспитанные, – впрочем, Вайолет не могла не заметить, что и Мэйбл, и миссис Харви старались держаться подальше от Джильды и Дороти и заняли позицию с другой стороны часовенки. Но тут ничего не поделаешь – они могут придерживаться достаточно широких взглядов, чтобы явиться на крестины ребенка, рожденного незамужней женщиной, но не одобряют, когда две женщины живут вместе. Ведь и сама Вайолет поначалу была очень этим озадачена, и ей понятна была их неприязнь. Но теперь она уже несколько месяцев живет в одном доме с Джильдой и Дороти, привыкла к ним и больше не ставит их отношения под сомнение. Для нее теперь они были все равно что пожилая супружеская пара. Слава богу, хоть Морин с ними разговаривает; выйдя за Кита Бейна, она стала великодушнее.

Прибыл викарий одной из деревенских церквей – бесцветный человечек, вероятно единственный в округе, кто согласился исполнить обряд крещения прежде всего потому, что теперь он сможет говорить, что служил в Уинчестерском соборе. Все стали занимать свои места, Джильда и Кит Бейн встали возле Вайолет как крестные отец и мать. Айрис все еще кричала, и Вайолет тревожно озиралась, вопли дочери нервировали ее. Тома и Эвелин нигде не было, возможно, они и вовсе не придут.

Но тут вдруг в собор торопливо вошла Эвелин, вид у нее был виноватый.

– Сейчас ты поймешь, почему мы опоздали, – задыхаясь, произнесла она.

А когда в дверях появился Том, ведя под руку мать, Вайолет едва сдержалась, чтобы не закричать.

Переехав в Хоршем, миссис Спидуэлл наотрез отказывалась видеться с дочерью. Вайолет несколько раз писала ей, но ответа так и не получила. А когда звонила, к телефону подходила тетя Пенелопа и всегда отвечала уклончиво.

– О, дорогая, она только что уснула, – говорила она. – Сейчас лучше ее не беспокоить.

Но и тогда Вайолет слышала порой в трубке ее ядовитые замечания. А однажды тетя сказала нечто иное.

– Я бы на время перестала звонить ей, дорогая, – прошептала она в трубку. – Наверняка она скоро одумается, совсем скоро. С ней всегда так бывает.

Как Тому удалось уговорить мать прийти на крестины, Вайолет представить себе не могла. Но как только она увидела мать – миссис Спидуэлл очень постарела, ссохлась и двигалась медленно, а лицо было мрачным как туча, – Вайолет поняла, насколько сильно ей хотелось, чтобы мать присутствовала на церемонии. Она теперь и сама стала матерью и хорошо понимала ценность связи между родителями и детьми. Одна мысль о том, что она может потерять свою Айрис, приводила ее в ужас. А ее мать потеряла сына, и ей пришлось жить с этим ужасом много лет. Что ж тут удивляться тому, что она так озлобилась.

Вайолет отдала дочь Джильде – та умела корчить такие рожи, что это всегда успокаивало Айрис, – и подошла к матери.

– Спасибо тебе, Том, – пробормотала она.

Брат молча кивнул. Возможно, это было начало его стараний снова объединить все семейство.

– Мама… – проговорила Вайолет и взяла ее затянутые в перчатки руки. – Я так рада, что ты пришла.

Мать еще больше сдвинула брови и отняла у Вайолет руки.

– Я не очень хорошо себя чувствую, – пожаловалась она. – Не надо было ехать сюда. Я проделала такой путь – и только ради… этого?

Она с отвращением окинула взглядом часовенку. Возможно, Том и Эвелин заманили ее на крестины обещанием, что церемония будет проходить не в какой-то убогой часовенке, а в более грандиозной части собора.

– Ох-ох, что бы сказал обо всем этом Джеффри… ей-богу, не знаю.

– Это любимая часовня отца. Поэтому я ее и выбрала.

– Какое счастье, что вы приехали, миссис Спидуэлл! – вдруг воскликнула Луиза Песел, шагнув вперед и протягивая руку. – Мы все ждали вас с большим нетерпением. Меня зовут мисс Песел, в соборе я возглавляю группу вышивальщиц. Ваша дочь сделала для собора, для всех нас, много прекрасных вышивок… не сомневаюсь, что вы знаете об этом.

Мать Вайолет быстро оглядела меховой воротник Луизы Песел, ее слегка старомодную шляпку, оценила присущий ей властный тон и холодно кивнула.

– Приятно с вами познакомиться, – сказала она.

Она увидела наконец человека, присутствие которого делает это сборище правомочным, подумала Вайолет, пряча улыбку.

– Отношения между ребенком и бабушкой в семье чрезвычайно важны, вы не находите? – продолжала меж тем мисс Песел. – Под руководством моей бабушки, например, я сделала первую вышивку. И тем самым, в сущности, определила всю свою дальнейшую судьбу. Подойдите же и поприветствуйте внучку.

Миссис Спидуэлл не стала противиться и позволила подвести себя к Джильде, в которой она с облегчением узнала знакомое лицо. Никто из ее родственников не осмелился разъяснить ей истинную природу ее отношений с Дороти, с молчаливого согласия всех было решено, что новость о рождении Вайолет ребенка и так может серьезно потрясти ее.

– А вот и наша Айрис! – воскликнула Джильда, протягивая ребенка. – Она уже больше не плачет, как будто нарочно ради вас.

Миссис Спидуэлл критически оглядела внучку.

– Вайолет, на ней твоя крестильная сорочка? – спросила она.

– Да, мама, – ответила Вайолет и шагнула вперед.

– Великовата для нее. Но ведь ты была крупным ребенком. Толстенькая, как йоркширский пудинг, вот какой ты была.

Вайолет поймала взгляд Кита Бейна: услышав столь неожиданное сравнение, он усмехнулся и подмигнул ей. Кит Бейн очень гордился, что его пригласили быть крестным отцом, и ему доставляло большое удовольствие все происходящее.

Выставив вперед подбородок, Айрис внимательно разглядывала свою бабушку.

– У нее глазки Джеффри, – заметила миссис Спидуэлл.

Глаза у отца Вайолет были, вообще-то, бледно-голубые, в отличие от кристально-синих у Айрис, но Вайолет не собиралась с ней спорить.

– Садись, пожалуйста, мама, и мы начнем.

Айрис не оценила по достоинству благость воды на своем личике – пусть даже вода эта была святая, – почти всю церемонию она орала благим матом и успокоилась только тогда, когда Вайолет унесла ее в пустую соседнюю часовню и покормила. Когда они закончили и насытившаяся Айрис успокоилась у нее на руках, у Вайолет появилась возможность наконец снова пообщаться с гостями. Большинство из них сгруппировались вокруг миссис Спидуэлл, доставив ей удовольствие тем, что слушали ее рассказы о своей новой жизни в Хоршеме. Дороти, как всегда, пребывала в каком-то своем мире, она изучала витражи Исаака Уолтона. Морин о чем-то болтала с миссис Харви. Кит Бейн куда-то пропал – наверное, пошел покурить.