Бьянка Питцорно - Французская няня

— Согласитесь, вы не можете утверждать, что отсутствие пеленок сделало спинку нашей Адели слабее, — шутливо заметила Селин, подняв девочку, которая уже насытилась и отпустила грудь. Малютка была одета в легкое платьице из муслина, она держалась ровно, упиралась ножками в колени матери и протягивала ручки к огню, пылавшему в камине.

Сильное тельце, тонкие кудрявые волосики — Адель прекрасна, подумала Софи. Она казалась фарфоровой куколкой в натуральную величину — Софи видела такую однажды, когда отец повел ее в центр города полюбоваться витринами магазинов. Софи протянула руки к малютке, и та доверчиво подалась к ней.

— Видите? — весело вскричала юная мать, отдавая девочку и застегивая корсет. — Адель одобряет мой выбор. Мы нашли новую горничную, дорогой Эдуар.

— Разве мы искали горничную? Вы хотите заменить Шарлотту? Еще вчера вы были так ею довольны, — с удивлением заметил англичанин.

— Конечно, искали. Шарлотта — настоящее сокровище. Но в одиночку она не может поддерживать чистоту во всем доме. Вы и сами видите, какой сильной и живой растет наша крошка. Через несколько месяцев она начнет ходить и будет устраивать везде беспорядок и все пачкать. Причем как раз тогда, когда мы вновь начнем принимать. Помощница горничной, которая будет работать с Шарлоттой, нужна, и лучше выучить ее уже сейчас.

Муж сделал нетерпеливое движение рукой, словно отмахиваясь от подробностей, которые не должны занимать дворянина. Затем рассеянно посмотрел на Софи, не узнав в этой чистенькой и аккуратной девочке оборванку, которая два дня назад осмелилась войти с корзиной, полной сорочек, через парадную дверь.

— А она не слишком юна? — заметил он. — Сколько она нам будет стоить?

— Нисколько, — заявил Туссен, который до этой минуты в молчании наблюдал всю сцену.

— Она сирота. Согласилась работать за кров и стол, — пояснила Селин.

— Раз так, согласен, — одобрил англичанин. — Но все равно вы слишком щедры, Селин. Ее родня должна уплатить вам за то, что вы обучаете ее ремеслу.

Молодая женщина улыбнулась Софи заговорщицкой улыбкой, которую Софи поняла как: «Пусть этот скупец думает так. Будет у тебя и жалованье, не беспокойся».

Месье Эдуар снова открыл томик Верри.

— В самом деле, не думаете же вы подражать этому безумцу! — сказал он возмущенно и прочитал: — «Чтобы окончательно избавить вас от опасности заболеть оспой, сегодня вечером в четверг 28 сентября в 24 часа доктор Майнарди сделал вам прививку на одной и на другой руке в дельтовидную мышцу. Вас отправили в карете с Савиной и Фризи к Тичинским воротам в дом бедного дворянина, где был ребенок с превосходной оспой, рожденный от здоровых родителей. Мне недостало мужества там находиться…» Еще бы ему достало мужества! Подвергнуть такому чудовищному риску собственное дитя…

— Если вы прочитаете дальше, любезный друг, — мягко заметила Селин, — то узнаете, что с маленькой Терезой Верри ничего не случилось и что она на всю жизнь сохранила иммунитет против этой ужасной болезни. А небольшая сыпь — последствие прививки, или «вакцины», как ее нынче называют, — не оставила ни на ее лице, ни на теле никаких безобразных следов. Хочу напомнить вам, что вот уже более пятидесяти лет во многих королевских семействах Европы маленьких принцев прививают от оспы.

— Как бы то ни было, я запрещаю вам прививать оспу этому ребенку, — твердо сказал месье Эдуар, показывая на Адель.

Тем временем предмет дискуссии принялся приплясывать на руках у Софи в быстром ритме, который отбивал руками Туссен по поверхности стола, и испускать радостные крики.

— Тихо! — раздраженно крикнул хозяин дома.

— У вас болит голова? Может, вам стоит прилечь на диване у себя в кабинете? — ласково предложила Селин.

Когда муж вышел, Селин раскрыла свои объятия Софи.

— Вот ты и здесь, бедная крошка! Теперь ты в безопасности, воробушек! Ничего, что я так тебя называю? Здесь нет ни мороза, ни ледяного ветра, которые могут превратить тебя в ледышку. Отдай малышку Туссену и подойди ко мне.

Она обняла Софи и прижала к себе. От нее так хорошо пахло! Цветами, молоком, теплом, нежностью. Она пахла как мама — как Фантина, когда Софи была маленькой. При этом воспоминании сиротка снова разрыдалась.

— Ну что ты! Твоя мама сейчас на небесах, с ангелами, — сказала Селин, гладя ее по голове. — Твоя мама теперь спокойна, потому что знает, что больше никто не причинит тебе зла. Она знает, что с тобой рядом я, и я буду оберегать тебя от любой опасности.

Утешенная ее словами, Софи все-таки испытала укол гордости. Ее родители много раз говорили, что у бедняков тоже есть достоинство, что они не должны принимать ничего в дар, если не в состоянии ответить на него. Поэтому она откинула назад голову, вытерла слезы рукавом нового платья и гордо воскликнула:

— А я, когда вырасту, буду оберегать от любой опасности вашу дочь. Вам не придется теперь больше никогда тревожиться об Адели. Обещаю.

Селин подняла ей подбородок и серьезно и внимательно посмотрела в глаза.

— Я принимаю твое обещание. Теперь я не боюсь за Адель.

Несколько месяцев спустя, когда Софи утешилась настолько, что уже не рыдала при каждом упоминании улицы Маркаде, Туссен сказал, что, на его взгляд, мадам Варанс приняла ее обещание не слишком всерьез. Словно они были две девочки, игравшие во взрослую жизнь понарошку.

— В тот день ты сама была слаба и беспомощна — как птенец, выпавший из гнезда. Смешно было бы доверить тебе защиту и охрану даже мухи, не то что ребенка.

Но Софи так не думала. Каким-то тайным чутьем она знала, что Селин Варанс и в самом деле ей доверяет.

Дорогая мадам,

если так случится, что Вы откроете это письмо прежде других, прошу Вас закрыть его и читать третьим, после писем от 30 мая и от 3 июня. Потому что я писала именно в таком порядке, а теперь Вы получите их все вместе.

Моя дорогая мадам Селин, как я рада, что Туссену наконец удалось узнать, что Вас держат в женской тюрьме Сен-Лазар и что он сумел переговорить с Вашим тюремщиком! Это оказался грубый неграмотный человек, но, к Вашему и нашему счастью, он не выглядит агрессивным и жестоким. Услыхав о вознаграждении в несколько золотых монет, он согласился передать Вам наши письма. Видите, как хорошо я сделала, что сохранила целиком все содержимое чулка? Если, как я надеюсь, эти франки помогут нам с Вами поддерживать связь, я перецелую их один за другим перед тем, как вручить Туссену.