Григорий Вермишев - Амирспасалар. Книга II

Возвратившись из папской приемной, где, чванливо подняв головы в красных шляпах, толпились члены конклава, Рандола явственно почувствовал, что папой будет избран именно этот тридцативосьмилетний человек с надменным лицом и манерами древнего патриция. И хотя умирающий папа продолжал шептать немеющими устами имя своего кандидата кардинала Колонны, его никто не слушал.

«Да, чаша весов склоняется на сторону Конти!» — пробормотал Рандола. А тогда что? Конечно, новый папа потребует отчета от всех сановников Латерана — что сделано ими для удержания на плаву корабля Святой церкви? В том числе, в первую очередь, от конгрегации пропаганды, веры, где он, Рандола, работает… И толстяк со страхом поднял глаза к небу.

Положение папства действительно было неприглядным. Его смертельные враги — императоры Германии из дома Гогенштауфенов, стремясь захватить в свои руки Италию, стальными клещами имперских владений зажали Папскую область с двух сторон: с севера — Ломбардией, с юга — Сицилией с Неаполем. Правда, Бог покарал Рыжебородого, утопив в реке далекой Киликии, но его сын Генрих VII бесчинствовал в Италии, повсеместно истребляя папских сторонников — гвельфов. А с юга Франции поступали панические донесения папских легатов о неудержимом распространении альбигойской ереси наряду с безбожными катарами и вальденсами в Северной Италии. Опасные ереси угрожали самому Риму, папы делались бессильными в собственной столице!.. Видя падение папского авторитета, первейшие европейские монархи — французский и английский — подняли голову и по своей воле стали вершить церковные дела. А на Востоке сарацины теснили последние владения крестоносцев, и греки безнаказанно избивали итальянских купцов в Константинополе…

Рандола замотал крупной головой, как бы желая избавиться от назойливых мыслей. Поеживаясь от холода, он встал с кресла, подошел к двери и крикнул:

— Фра Джаннино, пришлите мою теплую сутану. Я иду к его святейшеству!

Ночью папа Целестин III умер. И тотчас все взоры в Папской курии устремились к кардиналу Конти. Недолго длился конклав. Почти единогласно выбор кардиналов остановился на Лотарио Конти. Редко когда римский первосвященник так рано надевал тройную папскую тиару, но и редко столь хорошо был подготовлен к занятию должности главы церкви. Конти не сразу дал согласие — он отнекивался и плакал, отговариваясь своей молодостью. Тогда старейший из кардиналов подошел к нему и нарек папой Иннокентием III. И утром белый дымок sfumati [23] Дымок от сожженных избирательных записок. оповестил жителей об избрании нового папы.

Рим пестрел цветными огнями иллюминации. Из окон сыпались на папскую процессию цветы, неслись приветственные клики разряженной толпы, запрудившей улицы Вечного города. Лотарио Конти был лицом популярным в столице и сам это знал. Но знал он и то, что в тени старинных соборов прячутся инакомыслящие и что все еще тянутся нити от тайных еретических братств из Рима к вальденсам Германии и катарам Ломбардии и Прованса. И в первой же проповеди с высоты престола св. Петра новый папа устрашающе загремел:

— Царь царей, владыка слабых, имя которому Господь, в полноте могущества своего установил превосходство нашего апостолического престола, дабы никто не дерзал сопротивляться порядку, им предначертанному! А так как сам Господь Бог положил начало этой церкви и так как он сам — ее основа, то никогда адовы ереси не смогут погубить ее. Корабль, в котором почиет Христос, исправен. Он никогда не погибнет, не сокрушат его бури. А если Бог с нами, то ктоможет против нас? На нашем попечении лежит забота о процветании Святой церкви. И жизнь и смерть наши будут посвящены этому делу. Перед нами великое обилие дел, ежедневная забота о благе всех церквей. На нас лег тяжелый долг, и слабы мы силами для выполнения его. Но верим мы, что волей божьей возведены из ничтожества на престол святого Петра, с которого будем творить суд истинный над князьями и даже над теми, кто выше их!

Перед заседанием курии руководитель конгрегации пропаганды веры кардинал Бенедикт представил папе своего помощника — монсеньора Рандолу. Окинув внимательным взором грузную фигуру прелата, Иннокентий III любезно молвил:

— Мне хорошо известна полезная деятельность монсеньора! Начиная от принятия священнического сана… — И, обращаясь к кардиналу, он многозначительно добавил: — С отменным рвением выполнял монсеньор Рандола любые поручения почившего в Бозе понтифа. Любые! Такие люди всегда необходимы.

«До поры до времени!» — подумал Рандола. Кровь отхлынула от его румяных щек, когда он низко кланялся папе.

Первым докладывал кардинал Бенедикт. Под тяжелыми веками главы миссионеров прятался острый проницательный взгляд. Он говорил тихо и уверенно о высокой роли Апостолической церкви. Религия — связь и объединение слабых и сильных… Но разве права сильных мира сего не нуждаются в освящении свыше, от Бога? И как можно иначе держать в повиновении мятежные голодные массы?! Конечно, несколько иначе говорил — обтекаемыми, гладкими фразами — кардинал Бенедикт, освещая труднейшее положение, в котором оказалась Католическая церковь; однако речь его прозвучала резким диссонансом к уверенной проповеди нового папы. Это заметили, сохраняя непроницаемое выражение на бритых бесстрастных лицах, присутствующие члены курии.

Папа Иннокентий слушал внимательно, не прерывая никакими вопросами. Потом, не дав никому слова, Иннокентий тем же тихим, ровным голосом подвел итог:

— Ваш доклад, кардинал, превосходно осветил общее положение Святой церкви! К сожалению, нет в нем главного — веры…

Кардинал побледнел. Папа спокойно продолжал:

— Да, веры в исправность корабля, в котором почиет Христос и который никогда не погибнет! Я говорил об этом в моей проповеди. Что ж, если нерадивые слуги господни не осознают своего долга перед Апостолической церковью, мы найдем других, более ревностных… В Альбижуа [24] Южная область Франции. , где слишком много потворствуют еретикам наши слабовольные посланцы и слишком неустойчив в вере граф Раймонд, мы пошлем новых легатов, дадим им в помощь отца Доминика. А коронованных ослушников воли господней постараемся отечески призвать к порядку, пока без отлучения от церкви! Вам же, монсеньор Рандола, подлежит более внимательно относиться к делам восточным. Теснят сарацины благочестивых христианских властителей в Святой земле, последние гавани у наших купцов отнять хотят. А в городе Константина, давно в грехах и ересях погрязшем, преступные императоры безнаказанно устраивают убийства купцов итальянских… Усильте же работу своих миссий, поглубже в тыл врага засылайте верных людей! А тем временем вам, кардинал, надлежит связаться с французскими и итальянскими сеньорами, что крест святой на плечи возложить согласны (на монархов я не надеюсь!), да и с мудрым старцем венецианским спишитесь о действиях совместных на Востоке…