Монап Эгамбердиев - Тень Желтого дракона

— До полудня шэнбины должны покинуть окрестности Эрши! — сказал Кундузбек и, не подождав ни перевода, ни ответа Чжао Ши-чэна, направился к выходу из шатра.

Чжао Ши-чэн, поняв, что последнее условие даваньцев не подлежит обсуждению, в ответ не проронил ни слова, ограничившись лишь непонятно кому адресованным кивком. Его заметил один толмач.

Еле скрывая радость, шэнбины, во главе с хмурыми хаохоу и цзянцзюнем, отходили к берегу Акбуры. К закату сорокового дня осада была снята. От рева карнаев дрожали даже оказавшиеся неприступными для шэнбинов стены Эрши. Все живое в нем ликовало.

Мир был заключен. По условия его были запутанными и неясными. Стороны договорились о снятии осады, но никто ни словом не обмолвился о прекращении войны. Ханьцам это давало возможность спасти войско от разгрома, а в будущем иметь предлог для нового вторжения в Давань. Даваньцам же позволяло без потерь выйти из осады. Если отходящий враг нарушит принятые условия, чакиры уничтожат его в горных ущельях и на перевалах и навсегда отобьют у правителей Хань аппетит к даваньским богатствам.

Перед тем как пуститься в далекий путь, Ли Гуан-ли счел нужным привести войско в порядок. На берегу синеводной Акбуры сяовэи дополнили поредевшие десятки и сотни, перераспределяя менее надежных шэнбинов и оставшихся без старших. Насчитали всего двадцать пять тысяч воинов. Как и при нашествии на Давань, войско разделили на дне части. Десять тысяч шэнбинов Ван Коя и тысяча буцюев цзянцзюня под предводительством самого Ли Гуан-ли направились через Дальварзин и Шихит по Кутартскому перевалу в кент Ю. Что произошло с оставленными для взятия этого кэнта четырьмя тысячами шэнбинов, цзянцзюнь не знал. Похоже, что и там его ждала неприятность. Иначе сяовэй Ван Шень-шен давно известил бы цзянцзюня. Почти все оставшиеся съестные припасы Ли Гуан-ли велел передать Ван Кою, чтобы поиски пропитания не задерживали его шэнбинов в пути. Они должны поскорее выручить Ван Шень-шена, попавшего, по всей вероятности, в затруднительное положение.

Другая часть войска, состоявшая из четырнадцати тысяч шэнбинов, под предводительством хаохоу Ли Чи двинулась через селение Хотанарык к Карадарье. Перейдя реку вброд, она вступит в депару Эйлатан, где закупит съестные припасы и фураж, затем, чуть повернув вправо, примет коней возле кента Арпачи и направится в Хайлому. Потом по каньону реки Йенчу Огоз выйдет на дорогу, ведущую в кент Ю, и там соединится с шэнбинами Ван Коя. Дальнейший путь до Дуньхуана определит цзянцзюнь.

На следующий день весь Эрши провожал воинов — кушанов и кангхов, протянувших им руку помощи в тяжелые дни. Соскучившиеся по веселым звукам карнаев, сурнаев, барабанов даваньцы ликовали, словно забыв о потере родных и близких.

А в тронной зале совещались беки Давани. Модтай выглядел озабоченным.

— Еще не перейдя Карадарьи, чинжины успели нарушить мир, — взволнованно начал Кундузбек. — Две или три тысячи шэнбинов ограбили кент Ош, с тамошних предгорных пастбищ угнано более трех тысяч лошадей. Будто не было договоренности и осада Эрши не снята!

— Значит, они уже получили то, что мы им обещали взамен оставленного грубым послом Чэ Лином серебра, — старался смягчить гнев Кундузбека некатский бек Эльбек.

— Что же, больше коней им не дадим, — сказал кто-то.

— Этого мало. Раз они не сдержали своего слова, надо хорошенько проучить их, — заговорил Чагрибек. — Они сняли осаду, чтобы иметь возможность осадить снова, уходят, чтобы скоро вернуться! Они не отказались от мысли покорить Давань! Надо так их «проводить», чтобы им страшно было и подумать о новом походе на Давань! Враг признает только силу!

— Народ стойко держался, пока Эрши был осажден, — возражал престарелый бек Неката. — Но теперь трудно удержать чакиров! Они видят осыпающиеся колосья пшеницы и ячменя и знают, что если не уберут их за полторы-две недели, то останутся без хлеба на зиму. Как убедить людей, что надо преследовать и без того отходящего врага?

— Зачем биться теперь с шэнбинами? — поддержал его молодой бек Гесая, все эти дни бывший в осажденном Эрши. В дни осады его успокаивала мысль, что если ханьцы и овладеют Эрши, то все равно не смогут покорить его далекий предгорный кент, находящийся в заходной Давани. — Вот если чинжины придут вновь, мы встретим их на каком-нибудь крутом перевале по ту сторону Йенчу Огоз…

— Слепой теряет свою палку один раз, — начал издалека бородатый низкорослый бек Чуста. — Мы не повторим ошибок старого ихшида!

— В случае чего наши соседи вовремя придут на помощь, — сказал еще кто-то из беков.

Голоса Чагрибека и его сторонников были заглушены дружным хором беков, не желавших наносить удары по отходящему врагу, несмотря на его вероломство. Доносившиеся до тронной залы звуки карнаев и барабанов как бы поддерживали их, напоминая, что народ ликует, радуясь отходу врага. «Зачем даром проливать кровь?» — думали многие из участвующих в совете. Беки, беспрекословно подчинявшиеся ихшиду в дни осады, снова стали строптивыми. Они ясно давали понять, что не ихшид, а кенгаш беков всех родов и племен должен решать вопросы войны и мира.

— Если бы я знал, что наши беки захотят оставить ядовитую змею недобитой, — охрипшим от гнева голосом сказал Кундузбен, — ни за что не стал бы добиваться снятия осады! Задержав их здесь до зимы, мы добили бы их не спеша. Тогда они не осмелились бы снова прийти в Давань!

Так ступайте, Кундузбен, верните их обратно! — зло выкрикнул бек Гесая.

Беки возмущенно зашумели.

Бесшумно подойдя к ихшиду, эшикагаси [149] Эшикагаси — царедворец. шепотом что-то сказал ему на ухо.

— Приведите их сюда! — велел Модтай достаточно громким голосом, чтоб слышали все беки.

Вслед за эшикагаси вошли в залу двое босых деревенских юношей и, увидев сидящих беков, растерялись.

— Поклонитесь ихшиду! — сказал им эшикагаси.

Они поспешно склонили головы.

— Повторите то, что сказали мне! — Царедворец подтолкнул их вперед.

— Мы прискакали на неоседланных конях! Нас послал аксакал нашего кишлака. Он сказал: «Поезжайте в Эрши и расскажите, что сделали чинжины с кишлаком Туячи». Этот кишлак дальше нашего. Чинжины сначала набросились на женщин, а потом всех убили…

Смутившись, юноша умолк.

Эшикагаси сказал:

— Я выяснил у них, в чем дело. Сейчас, в присутствии ихшида, они теряются. Вот что там случилось: около десятка шэнбинов ворвались в кишлак Туячи. Они ограбили и изнасиловали замужнюю женщину и ее малолетнюю дочь, потом зверски убили их. Жители села пытались отомстить шэнбинам, но тем удалось ускользнуть. Скоро явилось множество шэнбинов, они окружили кишлак и убили всех до единого! Забрали все, что там было, и дотла сожгли кишлак…