Александр Долгов - Спасти Цоя [litres]

– Осточертел мне этот нацистский базар!

Немного помолчав, спросил:

– Ну, что делать будем, чувак?

– А давай-ка махнем в кино, – неожиданно даже для самого себя предложил я на радостях, что рвотные позывы прекратились, и хоть еще ощущал слабость и чуть-чуть побаливал затылок, в целом я уже ожил.

– Почему нет? – бодро откликнулся Шульц.

Мы уже вышли из калитки, когда он решительно заявил:

– Знаешь, чувак, пойдем не в здешний псевдоянтарный дворец, – он, понятное дело, имел в виду затрапезный «Дзинтарпилс», – а в «Ригу»… или, как там теперь кличут самый лучший рижский кинотеатр?

– «Сплендид Палас», – подсказал я.

– Точно. «Сплендид Палас». Скажу, не кривя душой, что прежнее название – «Рига» – для меня родней, привычней и точно – благозвучнее, в мое время он звался так, как надо было тогда… Если б ты только знал, чувак, сколько раз я там перебывал мальчишкой, – понесло Шульца на воспоминания, – «Верная рука – друг индейцев» или «Виннету вождь апачей»… Слышал про такие фильмы? Раз по сто их смотрел; для тебя, думаю, эти вычурные названия – пустой звук?

– Ну отчего же, – возразил я.

– Что, неужто видел их?

– Обожаю кино про индейцев.

Подобных признаний Шульц не ожидал от меня, и когда я ему рассказал, что посмотрел с десяток кинокартин из цикла о Виннету – всего их было снято западногерманскими кинематографистами, кажется, шестнадцать – он и совсем обалдел. Досужие кинокритики эти фильмы особо не жаловали, брезгливо обзывая их шницель-вестернами, но подростки от них были в полном восторге.

– Где ты их видел, чувак?.. в каком кинотеатре? повторного показа? – только и промямлил Шульц. Сам он, к слову, мог похвастать только четырьмя названиями фильмов из той серии, и которые, по его словам, произвели настоящий фурор в советском прокате.

– На «видике», – не задумываясь, небрежно обронил я.

– На каком таком ВИДИКЕ? – опешил Шульц.

Пришлось мне опять просвещать его на тему неминуемого торжества технического прогресса, рассказать о грядущем в скором времени – само собой, его времени – перевороте в области домашнего кинопросмотра, когда бытовые видеомагнитофоны станут вполне обыденной вещью, вроде обычного электрочайника, о том, что тогда «видиком» обзаведется сам Шульц; рассказал я и о моем дяде – настоящем синефиле, собирателе кинофильмов в разных жанрах, счастливом обладателе фильмотеки в две тысячи наименований.

– Сколько-сколько их у твоего дядьки? – Шульц был явно впечатлен. – Чувак, это ж сколько фильмов надо крутить в день, чтобы их всех за год пересмотреть?

– Думаю… не меньше шести.

Шульц только присвистнул.

А я в свою очередь уже не вслух, а про себя – это было глубоко личное – вспомнил добрым словом своего дядюшку. Ведь это именно он шесть лет тому назад таким нетривиальным способом – нашим совместным просмотром фильмов о благородном вожде Виннету – пытался вылечить мою сиротскую душу от невозвратимой утери родителей. По сути этими картинами он и спас меня тогда. Чем еще они оказались полезными? – по мудрому совету дяди я их смотрел без русского перевода – так и выучил немецкий. И знал его лучше всех в классе. Конечно, поначалу Виннету, вещающий с экрана на немецком, выглядел чудно – да, это было нечто! Наверное, почти то же самое, что киношный Гитлер, толкующий … по-украински, никак не меньше.

Тогда же дядя подарил мне и знаменитую трилогию о благородном вожде апачей, послужившую литературной основой для западногерманских «евровестернов». Уверен на все сто – именно в двенадцать лет и надо читать подобные книги! Карла Мая, автора книжного цикла о Виннету, самого популярного писателя, когда-либо писавшего на немецком языке, у нас только начали издавать, и надо признать, со столетним опозданием, если не считать, конечно, дореволюционных публикаций. В Советском Союзе Мая не жаловали, более того, напрочь игнорировали, поскольку тот, как считалось, имел клеймо «литературного любимчика фюрера».

Хоть Шульц и обожал фильмы про Виннету, но в силу вышеописанных причин и понятия не имел, кто на самом деле выдумал благородного вождя апачей, а о существования немецкого писателя Карла Мая он даже не догадывался, впрочем, как и любой другой подросток советского времени. Пришлось мне ему «раскрыть глаза». Опять раньше положенного времени.

В пространных разговорах про кино, видео и шницель-вестерны мы добрались до «Сплендид Паласа» и вскоре уже держали билеты на ближайший киносеанс. Фильм был тот самый, что упоминал Катков-ский, «Трое на снегу». Я, как глянул на рекламную афишу – с тремя веселыми мужиками в зимних шубах, мчащихся на всех парах в санях с заснеженного склона, так сразу вспомнил картинку на одном из DVD-дисков из дядюшкиной коллекции. До определенного возраста мне не разрешалось пользоваться по назначению его заветными сокровищами, зато он позволял разглядывать обложки дисков, вот я и читал аннотации на оборотной стороне, если завлекали картинки или заманивало название фильма. Впрочем, изображения, хоть и были схожими, но все же отличались – в дядюшкином варианте один из трех мужчин был пышущий здоровьем и недюжинной физической силой негр или, выражаясь политкорректно, чернокожий, а здесь – какой-то сухопарый узкоглазый субъект, судя по всему, японец. Одним словом, «союзник» по Нацистскому пакту. Очередной выверт альтернативного времени, этакие ёрнические гримасы.

До начала сеанса еще оставалось время, и Шульц – мало ему предыдущих стрессов – начал подбивать меня зайти к нему домой! Самому, естественно, было жутковато, а вдруг маму встретит или себя самого?! Дом находился в двух шагах от кинотеатра на злосчастной улице Элизабетес, вот и приспичило ему со страшной силой… Уж так хотелось посмотреть, кто там сейчас живет!.. Меня долго уговаривать не пришлось, мне-то что? – зашел и вышел, меня уж точно никто там не знает. Шульц из предосторожности остался ждать на лестничной площадке этажом ниже.

На дверях его квартиры сияла медная табличка на немецком, сообщавшая, что здесь проживает профессор… герр Шульц. Я содрогнулся – такое невероятное совпадение! Минуту, никак не меньше, раздумывал – позвонить или нет, но, услышав нервный кашель Шульца, доносившийся снизу, все-таки решился. Прямо скажу – с волнением и страхом. Но когда открыла дверь молодая и красивая немка, брюнетка с короткой стрижкой, облаченная в коротенький белоснежный халатик по моде семидесятых, облегающий стройную фигурку и высоко обнажавший стройные загорелые ноги, я просто остолбенел. Настоящая секс-бомба, ей бы только в порнофильмах сниматься… От порочных мыслей я весь залился густой краской до корней волос. В нос ударило сладкими духами – такое дурманящее амбре, что у меня аж дыхание перехватило, я не мог выговорить ни слова, стоял перед ней прямо как истукан. Сам не ожидал, что окажусь столь впечатлительным.