Юрий Власов - Огненный крест. Бывшие

Арестованный СУЛТАН-ГИРЕЙ являлся руководящим участником «северо-кавказского национального комитета» при министерстве восточных областей Германии и по заданию немцев в 1942 году выезжал в районы Северного Кавказа для организации немецкой администрации, выявления коммунистов и партизан, а также участвовал в формировании национальных легионов для борьбы против Советского Союза.

Следствие по этому делу закончено, между обвиняемыми проведены очные ставки, и их показания документированы.

Судебный процесс, по нашему мнению, можно было бы начать 15 января 1947 года.

Прошу Ваших указаний. АБАКУМОВ».

По «шапке» документа слева направо очень крупно начертано синим карандашом: «АБАКУМОВУ. (Подчеркнуто двумя толстыми чертами.) СОГЛАСЕН. (Подчеркнуто толстой синей чертой.) И. СТАЛИН».

Почерк Сталина — властный, крупный, нетерпеливо растянутый в длину. Нельзя назвать его угловатым, но некоторые буквы как бы надламываются. В манере писать — энергия, несдерживаемый накат мысли и очевидная нервность.

Наоборот, роспись его любимца (через 4 года он запрет его в тюрьму — так спокойнее) какая-то меленькая, неброская. Буквы округло-бокастые, как бы приплюснутые. В них проглядывает холуйская подчиненность, хотя в отдельных буквах вдруг обозначается и решимость — такая буква и с нажимом, и несколько угловата. Вся подпись свидетельствует о подавленной воле, довольно устойчивой нервной организации, покорности и в то же время об определенной женственности, возможно, сластолюбии. Абакумов и слыл первостатейным бабником, имея в белокаменной не один тайный бордель. Впрочем, разил женский пол Виктор Семенович и на службе — в нарочно приспособленном для сего «будуарчике».

Он и Берия вели с дамской половиной рода человеческого неослабный поединок, ничем не уступающий «битве с классовым врагом». История их возвышения — одно бесконечное насилие не только над народом, но и женщинами всех сословий и возрастов (даже подростками), безудержное удовлетворение и растравление похоти. Мерзкое превращение в половой придаток всей прочей жизни.

Виктор Семенович был верным псом Берии. Даже свои доклады свирепому вождю он предварительно согласовывал с Лаврентием Павловичем, хотя тот уже не числился хозяином Лубянки. В садизме этот рослый, русоволосый генерал, бывший родитель всеуничтожающего СМЕРШа, ни в чем не уступал выдающимся чекистам отнюдь не только своего времени. Однако с сослуживцами был приветлив и доброжелателен. Это не мешало именно ему, к примеру, с упоением избивать палкой врача (полковника) из группы офицеров ГРУ [100] Главное Разведывательное Управление Генерального штаба Советской Армии. , которую возглавлял мой отец. Группа находилась в Особом районе Китая в 1942–1945 гг., там размещались центральные органы партии и сам Мао Цзэдун.

СМЕРШ — отдельное управление контрразведки НКВД, которому были подчинены Особые отделы в Красной Армии. Создан по приказу Сталина в апреле 1943 г. Все время существования СМЕРШа им энергично управлял генерал Абакумов. Название СМЕРШ развертывается как СМЕРТЬ ШПИОНАМ! Сталин подчинил СМЕРШ лично себе по праву председателя Государственного Комитета Обороны (ГКО). СМЕРШ выявлял не столько шпионов, сколько недовольных в армии. Именно СМЕРШ «проверял» пленных по ходу боевых действий. Ему была поручена тотальная «проверка» 5 млн. пленных в конце и после войны, освобожденных на территории Германии и Австрии. СМЕРШ вошел в историю представлением о будничности пыток и обязательности массовых рас-прав.

Расстрелян Виктор Семенович Абакумов в 1954 г. Я в ту пору сдал экзамены за 1-й курс Военно-Воздушной инженерной академии имени Жуковского и помню сообщение в газетах, а с ним и наши пересуды, домыслы! Мы верили: наступает чистая, светлая пора преображения!

Документ Абакумова по черному делу Краснова и других дает представление, как вершились судьбы: без разбирательств, адвокатов, прессы и публики — при заранее вынесенном приговоре, небрежном росчерке чьего-то синего карандаша (подражая Сталину, многие руководители тоже ставили резолюции синим карандашом; я видел росписи Георгия Димитрова на документах ГРУ именно толстым синим карандашом).

Такой предстает судьба доброй части России. Синий росчерк через все надежды, свершения, веру, мужество, любовь… — и сплошное бездонное НИЧТО.

Из русской парижской газеты (я читал ее в пору своих спортивных выступлений во Франции в начале 60-х годов и сохранил):

«Русская женщина просит лиц, знающих что-либо о судьбе кубанского казака Федора Лаптева или его адрес, написать в газету «Русские новости», И, рю Руаяль, Париж-8, для № 3383».

«Племянник (с родинкой) разыскивает инженера Петра Гавриловича Черкасова. Писать в «Русские новости», 11, рю Руаяль, Париж-8, для № 33378…»

Нет, не откликнутся и не напишут.

Потому что тотемный знак России — трупы…

И все же «есть и высокое в мире, и даже торжествующему злу не поглотить это высокое…»

Поклон тебе, Россия. Дай Бог сил распрямиться.

Я свой долг перед тобой исполнил. Как я его разумел — исполнил. Я для него жил.

«Дарование есть поручение. Его надлежит исполнить».

Я это поручение исполнил, изойдя в него всей своей жизнью. Все было: и риск, и познание, и горе, и страхи, и прозрение, и великое наслаждение, и безысходное отчаяние, и обновление, и вера… и предательство…

Солнце, такое редкое в эту зиму и весну, светит сегодня во все окна, и небо голубое. И мне верится — будет Жизнь… и для нас будет…

Начал готовить эту книгу, собирать материал, узнавать нашу историю я в 24 года. Сейчас мне пятьдесят шестой…

Первого октября 1909 г. Махатма Ганди отправляет из Лондона письмо Льву Толстому.

«Милостивый государь,

Беру на себя смелость обратить Ваше внимание на то, что делается в Трансваале (Южная Африка) вот уже почти три года.

В этой колонии имеется население британских индусов, почти 13 000 человек. Эти индусы уже многие годы страдали от различных правовых ограничений. Предубеждения против цветных людей, а в некоторых отношениях и против азиатов вообще, очень сильны в этой стране. Это предубеждение достигло своей высшей степени три года назад, когда был проведен закон, специально предназначенный для азиатов, рассчитанный, как думаю я и многие другие, на то, чтобы унизить и лишить человеческого достоинства тех, против которых он применялся. Я сознавал, что подчинение закону такого рода несовместимо с духом истинной религии. Как я, так и некоторые мои друзья еще раньше твердо верили в учение непротивления злу, и таковыми мы остались и теперь. Кроме того, мне выпало счастье изучать Ваши писания, произведшие глубокое впечатление на мое мировоззрение…»