Юрий Власов - Огненный крест. Бывшие

К искреннему облегчению большевиков, Владимир Галактионович упокоился 25 декабря 1921 г.; сочинил махрово контрреволюционные письма — и отринул в мир иной. Ну просто молодчина!

О письмах Короленко, его отношении к советскому режиму и Ленину — ни звука в советских энциклопедиях; ну отошел старче после Гражданской войны, надорвали пламенные годы, а, надо полагать, отдал бы иначе силы пролетарской диктатуре и литературе; в один строй затесался бы с самим «Буревестником», а то, поди, и рифмами пособил бы Владимиру Владимировичу. В самой силе находился пролетарский поэт, совсем не обременен разными мыслями о себе и новом строе — ну далек был от суда и казни над собой…

И в самом деле, зачем городить разные глупости в энциклопедиях и школьных учебниках о писателе-народнике?.. Надо сберечь его для общества, то бишь своих нужд, самое что ни на есть он достояние народа.

Верно: никто ближе писателя не стоит к политике, даже если он пишет о самых возвышенно-отвлеченных предметах…

«…Когда же сумасшествие становится общим у большого количества людей — оно смело проявляется и доходит до высших пределов самоуверенности. Так что уже люди здравые считаются сумасшедшими, и таких людей запирают или казнят».

Это общество свободных людей (и не только у нас) считает естественными преследование и уничтожение всех, кто хоть в какой-то степени ставит под сомнение правомерность догматов власти. Оно бесчувственно и безразлично к расправам над всеми, кто имеет мужество и дерзость сомневаться в мудрости назначенных путей.

«Борьба, ожесточенная до звериной злобы».

Звериная злоба.

Обратимся к лагерным запискам Димитрия Михайловича Панина:

«Я считаю себя обязанным рассказать читателю о том, какое невообразимое количество людей уничтожено террором. Я веду свой внутренний счет и вправе дать на каждую сотню погибших на моих глазах по одному напоминанию (помните Шарля де Костера: пепел Класса стучит у меня в груди? — Ю. В.). У того, кому полсотни лет угрожала машина террора, особенно когда ее колесо его переехало и едва не задавило насмерть, достаточно оснований, чтобы об этом писать. Тем же, кто, к счастью, этого не испытал, надо для блага близких и своего собственного напрячь воображение, вникнуть, понять и поверить, когда предупреждают об опасности. Иначе может быть слишком поздно… С 1918 года трупный смрад из подвалов чекистов пополз по земле, залпы расстрелов возвестили… о водворении власти подонков, но не сразу и далеко не все поняли жуть эпохи, пропитанной кровью застенков» [116] Панин Д. «Лубянка — Экибастуз». Лагерные записки, с. 210. .

О трагедии в Куропатах — лесном массиве под Минском — стало известно весной 1988 г. Экскаваторщик Н. Таран рыл траншею и наткнулся на черепа… Последовало обнаружение многих сотен массовых захоронений. Судебная экспертиза установила, что в них находятся жертвы террора 1937–1941 гг.

26 ноября 1988 г. «Известия» № 332 (тогда еще вполне приличная газета, хотя уже и с проявлениями «западной» и антирусской заданности) обнародовали отчет своего корреспондента с места событий под названием «Правда о Куропатах».

«…За несколько месяцев группа — следователи Н. Ничипоренко, С. Ковриго, О. Абадовский — проделала огромную работу. Вскрыты 8 из 510 предполагаемых захоронений, произведены многочисленные и разнообразные экспертизы, найдены и допрошены 170 свидетелей…

Слово документам и свидетелям…

…Согласно заключению комплексной судебно-медицинской и криминалистической экспертизы человеческие останки, найденные в 6 захоронениях, принадлежат не менее чем 391 человеку. 114 из них — мужского пола. 21 — женского, по другим останкам пол установить невозможно. Возраст людей от 20 до 60 лет. В захоронениях обнаружены 164 гильзы и 21 пуля от револьвера «наган» образца 1895 года и одна гильза «ТТ».

… В 192 случаях из 213 исследованных выстрелы производились в затылок, остальные — в височно-теменную область головы. В 182 черепах имеется по одному входному отверстию, в 29 — по два входных отверстия, в 5 черепах — по три входных отверстия…

В ходе следствия установлены 55 свидетелей из окружающих деревень Цна, Заболотье, Дроздово, Малиновка, Зеленый Луг, которые были очевидцами событий… Они видели, как работники НКВД привозили в лес на крытых машинах людей и расстреливали их, видели засыпанные и незасыпанные могилы, видели лежавших в них расстрелянных…

Н. Карпович: «Забор был плотный, из досок, однако до конца в 1937 году не достроенный. Внутри была охрана НКВД в форме защитного цвета. Заводили людей вечером. Раза два мне приходилось видеть, как их расстреливали. Их ставили над ямой в ряд… Мы с отцом подошли к яме — яма была большая, около пяти метров, полна трупов, прикрытых ветками. Мы подняли ветки и увидели людей. Одеты они были просто, в куртках, в сапогах, видимо, деревенские…»

Н. Нехайчик: «Мы с ребятами после проезда машин считали выстрелы, их бывало тридцать-сорок, иногда семьдесят. Обычно приезжали по 2–3 машины, но бывало, что и по 6— 1 машин».

С. Хмельникова: «В 1937–1940 годах людей расстреливали внутри огороженной забором и охраняемой часовыми территории… Были слышны крики, выстрелы. Как правило, людей расстреливали вечером и ночью…»

…Абрамчик Фома рассказывал, что людей ставили к яме и стреляли из наганов. Люди перед расстрелом кричали: «Да здравствует Советская власть! Да здравствует Сталин!» В 1938 году стали арестовывать работников НКВД, которые принимали во всем этом участие…»

«…25 июня 1941 г. наша организация эвакуировалась в Могилев (показал бывший сотрудник НКВД К. Кулинкович. — Ю. В.). Однако назавтра меня в составе опергруппы направили в Минск для уничтожения архивов райкомов, горкома партии и НКВД. К нашему прибытию в Минск эти архивы были уже уничтожены во время бомбежек и пожаров. Все оставшееся уничтожили мы и затем вернулись в Могилев».

Отчет в «Известиях» показывает и доказывает, как стирались в пыль свидетели преступлений, их исполнители, пусть даже самые высокопоставленные. Убивали этих, что творили расправы, их, в свою очередь, казнили другие — и так по нескольку раз, чтоб никаких живых свидетелей. Миллион за миллионом как бы сам ложился в землю. Но ужас распространялся, парализуя живых. Чекистов страшились — это были нелюди, сверхсущества. Они творили жизнь и смерть.

Это не могло не уродовать сознание живых, сознание народа. Нечего копаться в ленинских резолюциях и доказывать благородность его устремлений — они воплотились в горы безглазых черепов. Жертвы второй мировой войны меркнут, ужимаются перед итогом работы ленинской мысли по созиданию нового общества. Как Батый, прошел большевизм (высшая ступень ленинизма) по российским просторам — ужас, запустение, умственный упадок народа.