Юрий Власов - Огненный крест. Бывшие

Что характерно, что так и сквозит из существа Молотова, а следовательно, и советской власти — держится у них все на чекистах и терроре. И это как бы само собой разумеется.

«Нет, я никогда не считал Берию главным ответственным, а считал всегда ответственным главным Сталина [138] Сталин не уважал Молотова, держал за исполнителя, отведя ему, судя по фактам, в недалеком будущем роль центральной жертвы на процессе, подобном бухаринскому. Смерть диктатора спасла Молотова. и нас, которые одобряли, которые были активными, а я все время был активным, стоял за принятие мер.

Никогда не жалел и никогда не пожалею, что действовали очень круто». (Это говорил Молотов 1 ноября 1977 г.)

Это не просто воспоминания — это лозунги. И устремлены они в будущее. Для тех, кто готов принять карательную миссию смирения народа, приведения его к единомыслию и солдатской подчиненности вождям партии…

Всё дают на утверждение, подбирают кандидатов на все посты (то есть фактически определяют управление в государстве соответствующим подбором кадров), убирают соперников, просто людей — чекисты. Тут без мускулов террора не обходятся ни на мгновение. Как это у Молотова: «У Сталина все мускулы были натянуты» — в этом Россия и мир имели возможность убедиться. До сих пор всё стараются натянуть старые испревшие мышцы насилия, да вот нет подходящего Сталина и народ не тот, нет единомыслия, разложился помаленьку. Однако мускулы все же тренируют — а вдруг!..

Из книги откровений Молотова во весь размах предстает вся людоедская сущность ленинизма.

Мне за мою, более чем полувековую, жизнь не приходилось встречаться с такой убежденностью в праве убивать и вправлять жизнь в заданные формы, кроме как в гитлеровской не то книге, не то инструкции — «Майн кампф».

«…Крупская говорила Ленину:

„Ты ведь не знаешь, как хлеб растет, ты видишь, как он булками на стол поступает, и думаешь, что он таким и родится!“» (Это рассказывал Молотов 16 июля 1978 г.)

Это не 140 бесед с одним из руководителей советского государства, ближайшим сотрудником Ленина — это гимн насилию, гимн насильникам, это отрицание права на жизнь кому-либо и чему-либо, кроме ленинизма и их, ленинцев, это полное и всестороннее вырождение их в партию погромщиков.

Вы только вдумайтесь в слова Ленина (в августе 1920-го он пишет заместителю Троцкого по РВС Республики Эфроиму Склян-скому, советуя заслать в Латвию и Эстонию под видом «зеленых» красные отряды): там «перевешать кулаков, попов и помещиков… Премия — 100 рублей за повешенного».

Вождь мудро предлагает все содеянное свалить после на «зеленых», к которым-де Москва отношения не имеет.

«Премия —100 рублей за повешенного» — это венец людоедской философии, это слова не государственного деятеля, а скорее босса мафии, убежденного насильника. И плата-то: 100 рублей — по тому курсу как раз на бутылку водки. В сознание сразу вместить такое непросто.

Читая многие десятки страниц, поневоле забываешься и начинаешь думать, будто находишься не в XX веке, а в античных империях Дария, Ксеркса или великих монгольских завоевателей. Оторвать область, присоединить область, сослать народ, помиловать человека, пытать человека, отшвырнуть человека… — это сквозит из каждой мысли, это — на каждой странице. Почти как у Геринга: когда я слышу слово «совесть», то хватаюсь за пистолет. Был такой…

Лучше бы этой книге не появляться. Она лишает последних иллюзий, не оставляя за ленинизмом уже ничего, кроме студня из крови и самоуверенной тупости. И это прочили в судьбы человечеству!

Дон-Аминадо набрасывает убийственный портрет Молотова.

Молотов был единственным в советском правительстве, кто с начала 20-х годов и до самой кончины носил галстук. А Ламброзо? Итальянский ученый-криминалист — автор теории о заложенности преступных наклонностей в зависимости от строения черепа…

Им, верным последователям Ленина, мало тюрем. И в 1950 г. по указанию Маленкова в Москве открывается особая тюрьма, секретность которой делала ее неизвестной аж до самых последних дней. В этой тюрьме следственные дела вели работники аппарата ЦК КПСС со Старой площади, истязая людей и часто без суда убивая.

Это они, ленинцы, обстреливали в 1920 г. химическими снарядами Бухару, а затем бросили на разграбление и насилие красным войскам. Даешь социализм и слава Ленину!

Это они из пушек усмиряли крестьянское восстание Антонова в Тамбове — такого на Руси не было со времен Ивана Грозного, чтоб из пушек да по своим же деревням.

И до последних дней продолжают свои операции, но тайно. Вся страна, как зловредной сыпью, изрыта изуверствами террора и бессмысленной национальной резни — это секретное, черное дело, но кровь ручейком сочится в их логова, под колеса их черных лимузинов.

Они вцепились зубами в кресла, телефоны правительственной связи, выставили заслон в миллион чекистов — и твердят о демократических выборах и любви к народу.

Да не народ вы любите, а свои льготы, пайки («корыто»), дома отдыха, дачи, валюту, кремлевские палаты больниц, которые своим горбом добывает вам народ.

Это в беседе с Молотовым (и уж не так давно) бывший Главный маршал авиации Голованов скажет: «…если не будет второй сталинской руки, никакого коммунизма мы не построим».

Это вы, оказывается, строили коммунизм — нищие деревни, бараки, лагеря, тюрьмы, все это командно-расписанное убожество жизни? Да разве жизни?.. Существования по милости партии.

Ваш идол — сила. Вы дорогу к «коммунизму» иначе как через плеть и лагеря и вообразить неспособны. И как же вам хочется еще разок попробовать!

Идея социалистического устройства жизни никогда не покинет людей, но теперь история будет пробовать другие пути. Насилие и кровь уже поставили огромный народ на предел бытия. Человечество найдет иной путь к справедливому устройству общества. Оно жестоко ошиблось, рухнуло в безверие, чтобы снова обратиться к социализму — обществу, в котором не барыш будет определять стоимость каждого из нас. Люди найдут способ обуздать алчность и жить без господ и слуг.

Положить рядом и сравнить две книги: исповедь члена политбюро и секретаря ЦК РКП(б) Молотова в 140 беседах, изложенных писателем Чуевым, и автобиографию члена политбюро, наркома иностранных дел, наркомвоенмора Троцкого «Моя жизнь» — и не может не броситься в глаза стремление Молотова и Троцкого доказать прежде всего свою близость к Ленину. Обоим страсть как хочется, чтоб зарево от ленинского нимба попадало и на них, вмещались и они в пространство святого зарева. От этого и весь заворот книг, все рассуждения и перечет событий. Бессмертный пророк — и они рядышком, и от этого тоже почти бессмертные и почти пророки.