Юрий Власов - Огненный крест. Бывшие

«Подъем производительности труда, — пишет Ленин в 1918 г. (почти сразу после заключения договора), — требует прежде всего обеспечения материальной основы крупной индустрии: развития производства топлива, железа, машиностроения, химической промышленности. Российская Советская республика находится постольку в выгодных условиях, что она располагает — даже после Брестского мира — гигантскими запасами руды (на Урале), топлива в Западной Сибири (каменный уголь), на Кавказе и на юго-востоке (нефть), в центре (торф), гигантскими богатствами леса, водных сил, сырья для химической промышленности (Карабугаз) и т. д.».

«Даже после Брестского мира…»

В общем, строить экономику можно. И без утраченных богатств обойдемся…

Так что о прозорливости, граничащей с ясновидением, толковать не следует. Был голый расчет утверждения власти — и все! Цена этого утверждения значения не имела.

Это не ново в истории: разбазаривать национальное достояние, выдавать союзников и свои коренные земли, пуская в торг кровью добытые народные богатства… И всё с единственной целью: закрепиться у власти, протянуть свое время там, наверху, где сходятся все нити управления страной.

Террор и реформы, террор и заключение мира с немцами — одно с другим сцеплено неразрывно.

Террор и ублажение декретами. Но террор всегда беспощаден — это подлинный нерв большевизма. После этот прием будет повально обращен и против народа при коллективизации, и против всех, имеющих какую-либо самостоятельность и человеческую значимость. Произойдет оскопление, обезглавливание России, захват ее тела в безраздельное владение карателей.

Вот и вся правда.

Брест-Литовск.

Огненный Крест над Россией.

«Кто не с нами — тот против истины».

Освобождение войск на русском (Восточном) фронте дает возможность германскому командованию преодолеть кризис в живой силе. Людские резервы исчерпаны. Пополнения за счет призыва очередных возрастов исчерпаны. Это катастрофа!

И вдруг замирение на востоке!

Мирный договор в Брест-Литовске позволяет германскому командованию перебросить с востока на запад сотни тысяч солдат. И тогда германское командование предпринимает последнее решительное усилие: сейчас или никогда! Мы можем и должны победить!

Германский военный историк Тило фон Бозе рассказывает об этом в своей работе «Катастрофа 8 августа 1918 года» (Берлин, 1930).

21 марта 1918 г. после трех с половиной лет беспримерной борьбы германские армии Западного фронта начали «великое сражение во Франции». Надежда достичь окончательной победы решительным ударом против англичан имела полное основание. Недаром уже по прошествии первых пяти дней с начала наступления создалось положение, о котором не кто иной, как сам маршал Фош [31] Фош, Фердинанд (1851–1929) — национальный герой Франции; маршал Франции (1918) и Польши (1923), британский фельдмаршал (1919). В первую мировую войну командовал армией, в 1915–1916 гт. — группой армий «Север», с 1918-го — Верховный главнокомандующий союзных войск. Один из самых крупных и талантливых руководителей первой мировой войны. , впоследствии выразился так:

«Кризис был наиопаснейшим во всей мировой войне, так как германцы могли разбить северный фланг союзных армий, овладеть портами Ла-Манша и выиграть войну…»

Когда затем 30 мая германские ударные дивизии в своем неслыханно быстром победном движении через Шмэн-де-Дам, через Эн и Вель вторично появились за время этой великой битвы народов на Марне, Париж снова затрепетал, и еще настойчивее, нежели до сих пор, раздался призыв государственных и военных деятелей Антанты к президенту Вильсону о быстром оказании помощи из-за океана. И она последовала широким, казалось бы, нескончаемым потоком. Американцы подключились к борьбе. Чаша весов решительно упала на сторону союзников. Германия, Австро-Венгрия, Болгария и Турция были обречены…

Маршалу Фошу принадлежат слова, в которых предельно обнажена роль России в мировой войне: «…если Франция не была вычеркнута с карты Европы, этим она прежде всего обязана России».

И последний мазок на величественном полотне замирения ленинцев с кайзеровской Германией. Воспользуюсь снова трудом, посвященным двадцатилетию ВЧК-ОГПУ-НКВД.

«….Когда после победы революции империалисты воочию убедились в победе рабочего класса, они начали готовиться к тому, чтобы взорвать, уничтожить эту победу. Один за другим организовывались на советской земле контрреволюционные заговоры, из которых крупнейшее место занимал заговор английского разведчика Локкарта. В этом заговоре объединенным фронтом действовали империалистические разведчики почти всех капиталистических стран, чтобы совместными усилиями свергнуть власть рабочего класса. В контакте с Троцким и его бухаринским охвостьем заговорщики пытались сорвать Брестский мир. В разных городах одновременно готовили они провокационные восстания, убийства вождей рабочего класса…

Они готовили провокационное восстание воинских частей, арест всего состава ВЦИК, убийство Ленина. Подкупом и провокациями заговорщики хотели открыть дорогу на Москву английскому экспедиционному корпусу в Архангельске…

Эту цепь объединенного контрреволюционного выступления на пролетарскую революцию разорвали во главе с Феликсом Дзержинским работники ВЧК.

Огромной заслугой ВЧК является и раскрытие другого большого военного заговора, организованного английским разведчиком Дюксом в период наступления Юденича на Петроград.

В мае 1919 г. Петроград был окружен кольцом армии Юденича. Подступы к Петрограду героически защищала Красная Армия под руководством товарища Сталина, которого партия командировала организовать и восстановить дезорганизованный предателем Троцким фронт…»

В общем, рука всевышнего (то бишь Чижикова) Отечество спасла…

15 сентября 1990 г. я дописывал в свой манускрипт эту страничку. Рукопись «Огненного Креста» никто не берет — а я так спешил ее дать людям. На глазах рассыпается смысл жизни. Зачем громоздилась вся та жизнь — риск ареста, поиск материала, открытия, выводы, бессонницы, болезни… Зачем все это было?

Покоится на столе высоченная кипа белых мертвых страниц — и ничем они не помогли и не помогут людям. И я бессилен.

Жена обижается, а я называю рукопись «трупом книги».

А ближе к вечеру пришел незнакомый человек и рассказал о Сахарове — что знал о его аресте. Он это прослышал от тогдашнего заместителя генерального прокурора СССР по госбезопасности В. И. Илюхина на закрытой лекции.

Расправиться с Сахаровым замыслил Андропов, привлек на свою сторону генерального прокурора Руденко — того самого, что обличал военные преступления гитлеровцев на знаменитом Нюрнбергском процессе. Ирония судьбы…