Алексей Иванов - Тени тевтонов

Бродячим таборитам редко выпадало зимовать с таким удобством. Обоз разместился в Нижнем замке, а войско — в Среднем. Табориты заняли гостевые палаты, покои комтура и магистерский дворец, а полякам Торуньской хоругви уступили опустевший фирмарий. Продовольствия и пива, фуража и дров захватчикам хватило бы на целый год. В замке имелись пекарня, кухня и баня. Печи-гипокаусты подогревали полы. И нужники у немцев были устроены в башнях, чтобы не мёрзнуть с голым задом на ветру. Только вот потребовалось отмыть кровь с каменных плит и заколотить досками разбитые окна.

Ульрих Червонка поселился, разумеется, в жилище магистра. Он так и не выяснил, как эта девка попадает к нему. Нетопырем влетает в окно? Впрочем, даже если она призраком проплывает сквозь кирпичную кладку — плевать.

— Ты ведьма? — как-то раз спросил её Червонка.

— Хочешь — считай ведьмой, — отмахнулась Сигельда.

Для Червонки она сделалась потребностью, подобно человечьей крови для упыря. Упырь ведь не бросался на любого встречного. На глухих дорогах Валахии или Шумавы упыри держат постоялые дворы и любезно привечают путников, не причиняя зла, но рано или поздно они всё равно вынуждены кого-нибудь убить. И Червонка тоже по нескольку дней жил обычной жизнью, но в нём неотвратимо копилась угрюмая жажда, а Сигельда освобождала его.

— Чего тебе надо от меня, сука? — спрашивал Червонка.

— Высокий замок! — смеялась Сигельда, блестя во тьме зубами.

Высокий замок угрюмо нависал над Средним замком, непроницаемый, как заколдованная скала. Внутри сидели рыцари-мизгири, но стены их убежища невозможно было пробить. И золото эти стены тоже не разомкнёт.

— Мы расчищаем подземный ход, по которому сбежал их главный паук.

— Твои воины там не пройдут. Немцы встретят их и перебьют поодиночке.

— Ты дура. Ты не знаешь нас, таборитов.

— Я знаю, как легко слетает с плеч любая голова. Моя уже слетала. И я открою тебе другой путь к мизгирям. — Сигельда запустила пальцы в кудри Червонки. — Будь готов. Но первой в замок должна войти Торуньская хоругвь.

— Почему это?

— Среди поляков — тот, кому я служу.

— Он твой любовник? — тотчас хищно насторожился Червонка. — Кто он?

— Никто.

— Я завтра же перебью всех поляков прямо здесь!

— Тогда польский король не заплатит тебе ни гроша, а я уйду. — Сигельда ухмыльнулась. — Лучше не ревнуй, рыжий. Сделай, как говорю, и тогда я твоя.

— Потом я тебя разорву, дрянная девка, — хрипло прошептал таборит.

— Это я тебя разорву.

Конечно, Ульрих Червонка не догадывался, что его любовница — суккуб, поднятый из могилы на Кладбище Обезглавленных в Кёнигсберге. А Каетан помнил об этом и не обманывался ни на миг, даже когда суккуб менял личины.

Шляхтичи Торуньской хоругви расположились в фирмарии — приюте для престарелых и лазарете. Сводчатые покои здесь пропахли травами и воском, но это благоухание перебила кислятина пролитого на попойках вина. Панам рыцарям было скучно. Они бражничали, играли в кости и сражались на тупых мечах. Плиты пола затоптали грязью, а в углах валялись объедки. Обычно к середине ночи молодые паны утомлялись и падали на свои ложа. Оруженосцы стаскивали с рыцарей сапоги и залезали спать под кровати. А Каетан тайком прокрадывался в башню Курья Нога, соединённую с фирмарием галереей.

Сигельда залезала в разбитое окно, хотя это окно находилось на высоте восьми сажен над оборонным рвом. Иной раз она втаскивала в башню какого-нибудь полуживого человека — так лиса втаскивает в нору изловленного зайца. Наверное, пленниками были жители Мариенбурга. Сигельда бросала жертву на пол, гибко наклонялась к горлу, прокусывала яремную вену и пила кровь.

— Я должна есть живое, жалкий падальщик! — зло шипела она Каетану.

Каетан смотрел как заворожённый. Что случится, если перекрестить эту тварь?.. Но руку он не поднимал. Не для этого он связался с дьяволом.

— Как ты не издохла? — спрашивал Каетан. — Замок — это же монастырь!

— Я — зверь своего Господина. За мной — воля Ваала! Я всё вытерплю!

— И святую воду? И причастие? И крестное знамение?

— Меня не убить вашей благодатью. Причастие — просто пойло и корки. Кресты — деревяшки. Молитвы — бред. Святая вода — кухонные ополоски.

Каетан не верил. Демоны тоже уязвимы. Инкуб, созданный дьяволом до Сигельды, не уступал ей в силе и хитроумии, но не справился, хотя кружил вокруг Мальборка целое столетие. Об этом Каетану поведал сам Бафомет. Тот инкуб даже убил магистра, но кто-то из тевтонцев всё равно уничтожил его.

— Ты лжёшь, — убеждённо сказал Каетан. — Тебя можно победить.

Сигельда жадно сосала кровь жертвы. Человек, умирая, крупно задрожал. Сигельда наконец оторвалась от его горла и поглядела на Каетана:

— Пускай Тот, кого мы не называем, спустится сюда и сразит меня — и я паду. Но он не спустится к немцам. Он от них отвернулся. А на его вещи я не покушаюсь. Я разыскиваю другую вещь, не его. И ты её добудешь.

— Ты уже нашла Лигуэт? — вскинулся Каетан.

— Я узнала, где он. — Сигельда вытерла кровь с лица. — В вертепе, в ящике с безделушками. Скоро я открою путь в замок, а Червонка пропустит вперёд поляков. Ты возьмёшь меч моего господина и потом отдашь, как обещал.

Сигельда принялась облизывать окровавленные ладони длинным языком. Из темноты разбитого окна тянуло могильным холодом.

— Ты служишь Сатане лучше, чем я — Богу, — горько признался Каетан.

Сигельда встала и за шкирку приподняла мертвеца — трупы она уносила с собой, иначе рыцари заподозрят, что в Курьей Ноге творится неладное.

— Я бы всё сделала и без тебя, сама, — торжествующе сказала она. — Но я не могу прикоснуться к вещи моего хозяина. А ты не служишь никому, кроме себя. Ты забыл, что ради твоего господина у моего хозяина ничего не просят.

Тьма почти поглотила его, но Хубберт не горевал. На что смотреть? Как всё мельчает и гибнет? Тьфу! Когда молодого Хубберта опоясали рыцарским мечом, когда его плечи окутал белый герренмантель с чёрным крестом, Орден был грозным и могучим. Весь мир преклонялся перед ним. Магистр головой касался небес. А что потом? Потом была битва под Танненбергом, в которой дьявол выкосил славу Ордена. И быть зрячим Хубберту больше не хотелось.

Он готовился к смерти. Он уже исповедался и причастился, осталось дождаться полночного звона с бургфрида. Именно туда заманивает его дьявол. Понятно, почему. Замок полон людей, и прикончить старика втайне от всех дьявол может только в пустой башне. Он, Хубберт, давно убеждал магистра, что дьявол пробрался в Мариенбург под личиной итальянца, но магистр не верил. Однако старый Хубберт с Божьей помощью сам изгонит Князя Тьмы.