Юрий Власов - Огненный крест. Гибель адмирала

Ларионов — беспартийный, товарищ министра путей сообщения; Морозов — беспартийный, министр юстиции;

Новомбергский — беспартийный, профессор, товарищ министра;

Преображенский — эсер, министр просвещения;

Хреновский — беспартийный, товарищ министра финансов;

Краснов — беспартийный, государственный контролер (однофамилец атамана Краснова);

Жуковский — беспартийный, товарищ министра иностранных дел…

Червен-Водали, Клафтон, Шумиловский, Ларионов сохраняли связи с контрреволюцией вплоть до ареста — революционный трибунал приговорил их к расстрелу.

Шестеро подсудимых осуждены на пожизненное заключение, остальные приговорены к различным срокам.

Несколько позже в Омске были расстреляны генералы колчаковской армии из захваченных в плен, которых раньше не пустили в расход в чека.

Усидчиво распутывает скоропись Федоровича старший следователь отдела ГПУ: четыре толстые дневниковые тетради. И не читает, а вгрызается в каждое слово. Ах ты, паскуда эсеровская!

Дневник вести порешил Три Фэ с февраля 1919-го, «запрежде» не смел — конспирация исключала. А тогда надежно лег на дно.

Выписал старший следователь на листок сбоку: «Аллее капут» — выяснить, что за хреновина. У него уже целый свод Флоровых словечек: слева, у гипсового бюстика Ильича, цельная стопка. Контра гунявая!

«Чекушка» — наткнулся на столь знакомое словечко, поморщился, отчеркнул. Подумал: «Как же нас ненавидят и боятся, а мы только для них живем и себя не щадим».

Посидел не читая. Прикидывал заботы на сегодня. Опять опоздает домой. Опять Надя без кино, давно просит… Хорошо у него с ней, скоро ребеночек. Теща скоро приедет, пусть спит на кухне…

Еще недавно не сомневались: после Гражданской войны на сокращение пойдет работа, а тут такой размах! Расширяются отделы, новые создаются. Еще, кажется, вчера личный состав губчека… тьфу, ГПУ, был вдвое меньше, а и нынешний уже не справляется. Сколько же мрази на земле!..

И подвинул тетрадь поближе.

Опять о любви! Мать его, в такие-то лета!.. Надо запросить архив. Может, у нас и проходил кто из Струнниковых. Шутка сказать: сестрица колчаковского полковника!..

Разумеется, в дневниках и на толичку не было ничего интимного, не доверял людям Федорович. Даже если бы грянуло всеобщее благоденствие — все равно не стал бы писать. И уж, естественно, ни словечка о Тимиревой. Только одна фраза: «Голубка с поломанным крылышком поправилась и вчера улетела». Не Бог весть какая конспирация, а сработала: пробежал взглядом старший следователь — пустое место для него. Решил: очередная шлюха. Не прочь мужик «ударить по рубцу»…

А за словами — целая жизнь, горе, любовь к сыну: может, даст утешение сердцу. Было ведь Анне Васильевне весной 1920-го двадцать восемь, вернее, должно было исполниться. Только-только человек начинает соображать, что к чему. А тут… пустырь… вся жизнь уперлась в тупик. Бери и вешайся на волосах…

С мрачным любопытством распутывает старший следователь чащобу букв. С конца января 1920-го что ни запись — махровая контрреволюция. Кобелина эсеровская! Тут на десять вышаков [167] Высшая мера наказания, то есть смертная казнь. за глаза хватит. Нет, пора за доклад. Пусть Гайдар кладет резолюцию.

Поработал с полчаса. В кабинет дергались, два раза стучались, но он заперся и не подавал виду, что есть. Иначе работать не дадут. Встал, отомкнул дверь. Закурил, прохаживаясь и пользуясь заслуженным отдыхом. Хорошо, дожди налетели, а так бы испекся от жары. Весну без перехода сменил зной. Сидишь в этой комнатушке и потом исходишь… Вон галифе к заднице прилипло. И расстроился, когда припомнил утреннее хождение в сортир: опять стену разрисовали! Служебный сортир (с неделю, как отремонтировали) — только для работников ГПУ и охраны внутренней тюрьмы, а что делается: вся стена в пятнах краски, не успевают замазывать непристойности.

Давеча замазали стишок, дай Бог памяти…

А дальше такие вирши, мать честная! Да что ж это?!

Нынче ухитрились штыком процарапать, тьфу, срам: «Сиськи по пуду — работать не буду!»

И такой картинкой снабдили!.. Не, краской не обойдешься: придется щекатурить. Прокорябали цельные борозды, мать их! Да это что… детские шалости, так… завиточки и кудряшки. Обычно же о-го-го! Аж до пяток прожигает! Ну змеи! И где только обучаются. Ну изобразят!

Высшая мера наказания, то есть смертная казнь.

И вспомнил: проходила по делу Замкова. Особа… Допрашиваешь — и не по себе. Такие титьки, аж в глотке пересыхает! Явление! Ребята заходили позырить — и было на что. Здоровенные — и не виснут! Аж кофта лопается, а ведь без лифчика. Факт, без лифчика! Ночью забрали, прямо из постели. И не сказать чтоб жирная. От природы удались. Соски с вишню — сквозь кофту сигналят, аж руки трясутся, когда протокол заполняешь… Пощупать бы… наверное, туго, радостно… До греха могла довести. Ночью разложу Надю — свою законную, — а представляю эти штуковины. Вот ее бы, а!.. И такой — Гайдар определил вышак! На кой?! Она случайный элемент в том деле, ну пусть посидела бы пяток лет… Пригробили тетю, тридцать шесть ей по метрике… Дай Бог памяти… Ключникова… Марфа… Отчество не вспомню… сколько их!.. Да-а… подвесил Господь… Марфа прелестница…

Просвещай личный состав, не просвещай, а, видно, надо ловить этих «художников». Ловить — и учить! Общие внушения не действуют… Что ж это, как шпана уголовная, ничем не лучше: один, выходит, взгляд на мир. Это что ж получается у людей в голове! Так и будем строить новые отношения на похабщине?.. На колени бы посадить Марфу Ключникову, чтоб к тебе лицом. Кофточку, там прочие пуговки расстегнуть и…

Старший следователь задохнулся от избытка чувств, встал, походил, снова сел и так же, как когда-то Чудновский, черкнул для памяти: «Установить скрытое наблюдение за нужником с захождением для установления факта хулиганского действия всякий раз после оправки любого из личного состава, кроме товарищей Щипачева, Уездина, Шабалина и Егоркина как руководящих и вполне сознательных товарищей».

Что тут рядить, оставил нам капитализм с Николашкой разврат. Тут делов… но справимся — так Ленин учил! Все родимые пятна капитализма сотрем и замоем. Ведь всякий знает: деньгами владели подлецы и прохвосты, недоумки разные. И вот эти отбросы рода человеческого командовали Россией и до сих пор командуют миром…

«К 20-летию ВЧК-ОГПУ-НКВД

…СНК СССР и ЦК ВКП(б) желают работникам и бойцам НКВД полных успехов в их работе по искоренению врагов народа.

Да зравствует НКВД, карающая рука советского народа!»

Шел 1938 год. Уже давно истлел Федорович: кости в братской могиле да череп с дыркой в затылке. Земное бытие.