Антуанетта Мэй - Жена Пилата, или Тайна прокуратора

В этот момент Пилат обернулся назад и увидел меня. Мы обменялись долгим взглядом. Меня охватило волнение, тепло разлилось по телу, и я утвердилась в своем намерении.

Антиохия — город роскоши и упадка. Ночью на его улицах, выложенных мраморными плитами и освещенных тысячами факелов, светло как днем. Магазинчики и лавки, расположенные в аркадах, ломятся от сокровищ, доставленных караванами с Востока. Каких только товаров здесь нет: шелка, янтарь, украшения из аметиста и слоновой кости, поделки из черного дерева и сандала, ковры, специи и лекарственные травы. Мы с мамой частенько наведывались сюда в сопровождении Рахили, быстро заимевшей сеть торговых информаторов, более надежных, как утверждал папа, чем его политические агенты. В его шутке имелась большая доля правды.

Как-то раз мама решила послеполуденное время провести с папой дома. Я ждала такого благоприятного случая и воспользовалась им. Мы с Рахилью отправились за подарком для Агриппины на ее день рождения, купили бусы из крупного янтаря, а потом поспешили в главный храм Исиды.

Хотя храм меньше александрийского, мне он напомнил драгоценный камень. Я быстро прошла мимо прекрасных мозаичных панно, пообещав себе обязательно прийти в другой раз и посмотреть их. Стоя на коленях перед статуей Исиды в атриуме, я прочитала молитву, а когда встала, то увидела перед собой пожилую жрицу, поприветствовавшую меня.

— Мне нужно поговорить с вашим мистагогом [3] Мистагог — у древних греков и римлян и у народов древнего Востока — жрец, посвященный в таинства религиозных обрядов. , — объяснила я.

Жрица покачала головой и улыбнулась, принося извинения.

— Сейчас время медитации. Приходите позже, может быть, вечером.

— Я не могу прийти позже. Мне нужно встретиться с ним сейчас. Это очень важно.

— Все говорят, это очень важно. Вас я что-то не припомню.

— Я здесь в первый раз, — призналась я и добавила: — Я прошла обряд посвящения в Александрии.

—A-а, вы — новообращенная. — Жрица проявила ко мне больший интерес. — Я вижу, вы носите систрум.

— Его мне дала верховная жрица Александрии. У вас здесь есть крипта [4] Крипта — у древних греков и римлян — подземное помещение со сводами. ?

— Да, есть, и она наполнена священной нильской водой. Вы хотите побывать там?

— Нет, одного раза достаточно. Но я бы хотела повидаться с мистагогом. Вы можете спросить, примет ли он меня? — Я умоляюще посмотрела на пожилую женщину.

Она немного постояла в нерешительности, а потом сделала мне знак идти за ней:

— Пусть он сам решает.

Сердце учащенно билось, когда я оставила Рахиль ждать меня в преддверии храма и пошла за жрицей по мраморному коридору. Если бы мистагогом была женщина. Смогу ли я объяснить свою проблему мужчине? Хотя я так нуждалась в помощи, я почувствовала бы облегчение, если бы он отказался принять меня.

Но он не отказался.

Мистагог, облаченный в одежды своеобразного покроя из белого полотна, не отличался крепким телосложением. У него была кожа светло-оливкового цвета, его вьющиеся, аккуратно подстриженные волосы слегка тронула седина. Как мне показалось, в его ясных глазах умудренного жизнью человека таилась грусть.

— Я встретила молодого мужчину, — начала я запинаясь. — Думаю, я люблю его.

— Только думаете? — Мистагог поднял черные брови.

— Нет. Я действительно люблю его, — поправилась я.

А какое другое чувство, как не любовь, могла я испытывать? Не помню, чтобы кузены Друз и Нерон, милые моему сердцу, когда-либо занимали мысли по ночам, я не связывала с ними мечты, и мне никогда не хотелось прижаться к ним. Я никогда не переживала раньше чувств, пробуждаемых во мне Пилатом.

— А он вас любит?

— Он мог бы любить. Я знаю, я чувствую, что мог бы. Но для него важны деньги и положение. Все говорят о его амбициях.

Мистагог долго смотрел на меня изучающим взглядом.

— Да, — произнес он наконец. — Вы правы. Он мог бы питать любовь к вам, сильную любовь. Настанет время, и он будет зависеть от вас настолько, что вы даже не можете себе представить, но вряд ли он именно тот, кто вам нужен. Речь идет еще о ком-то. Благоразумнее будет дождаться его.

— Я не хочу ждать. Мне нужен этот человек.

Кривая улыбка промелькнула на губах мистагога.

— Тогда молитесь Исиде.

— Мне нужно нечто большее, чем молитвы. Мои родители не могут обеспечить меня приданым. По их словам, нет никакой надежды.

— Вам нужен приворот?

— Да, — прошептала я.

— Вы — незаурядная девушка, у вас есть особый дар.

— Вы это знаете?

— Да, знаю, и меня удивляет, почему вы не догадываетесь, какими сильными бывают привороты.

— Как раз мне и нужно приворожить его к себе. Вы мне поможете?

— Это стоит денег.

Я открыла сумочку и достала из нее содержимое. Двести сестерциев.

— Вот все, что у меня есть, и еще... — Я сняла с запястья золотой браслет.

Мистагог взял деньги и браслет и положил их в ящик стола.

— Речь идет о гораздо большей сумме. Вы заплатите ее потом. — Он отвернулся от меня и что-то написал на клочке пергамента. — Читайте это вслух три раза в день. Мысленно представляйте себе любимого человека. Повторяйте про себя слова, какие вы хотите от него услышать. Почувствуйте свою реакцию на них, будто они были сказаны. И, — произнес он с особой выразительностью, — молитесь Исиде, просите ее руководить вами. Вам это, несомненно, понадобится. — Он протянул мне пергамент.

Я положила его в сумочку не читая.

— Благодарю вас. Вы так добры.

— Я отнюдь не добр, впрочем, уясните это себе сами.

Я кивнула и выбежала из храма. Только вечером, наконец оставшись одна, я достала пергамент и прочитала написанное: «Когда он пьет, когда он ест, когда он с кем-то спит, я опутаю чарами его сердце, дыхание, члены, я опутаю чарами все его естество. Где бы и когда бы я ни пожелала, он придет ко мне, и я

буду знать, что у него на сердце, что он делает, о чем думает, он будет мой».

— Спасибо, мать Исида! — прошептала я, аккуратно складывая пергамент.

В тот день собралось совсем немного гостей — не как у Агриппины. Я удивлялась почему. На этот вопрос занимал меня недолго. Главное, Пилат здесь.

Юлия, Друзилла и я сидели на одной кушетке и машинально щипали виноград, подносимый на золотых блюдах. Мои двоюродные братья много шутили и смеялись. Я изобразила внимание, хотя была поглощена своими мыслями. Друз подмигнул мне. Он всегда приходил мне на выручку. Вот и сегодня он помешал Калигуле плеснуть вином на мой новый серебристый наряд.

Да, Калигула продолжал отравлять мне жизнь. С недавних пор он начал таращить на меня глаза, часто заходил к нам и оставлял цветы и всякие безделушки. Но поскольку я игнорировала эти знаки внимания, он опять стал делать мелкие пакости.