Антуанетта Мэй - Жена Пилата, или Тайна прокуратора

— Похоже на звезды, — услышала я свой странный, безжизненный голос.

— Это и есть звезды, — промурлыкала Порция, как ласковая мать. — Сегодня вы — царица небес.

Я тряхнула головой, чтобы у меня прояснилось сознание.

— Возлюбленный Ариадны покинул ее. По преданиям, она потом умерла.

— Но она вернулась преображенной, — осторожно напомнила мне Порция. — Действительно, смертный герой бросил ее, это часто случается, но Дионис пришел за ней, как он придет за вами. — Порция возложила свадебный венок из мирта мне на голову. — Вы тоже, как прекрасная дочь всемогущего Миноса, будете править богиней и узнаете все, что известно богине.

Она проводила меня через зал. Передо мной распахнулась дверь, и я замерла от того, что увидела. В комнате находились женщины, обернутые в шкуры пантер. Некоторые из них ударяли в цимбалы, били в барабаны, играли на флейте. Другие, украшенные гирляндами цветов, кружились в танце и пели. Я не могла разобрать слов или узнать исполнительниц обряда, потому что все они были в масках. На груди у них висели головы львов и леопардов.

Женщины окружили меня, образовав сначала один, потом второй и затем третий круг. Их голоса становились все громче по мере того, как они пили вино из мехов, которые передавали друг другу. Под воздействием звуков музыки и вина всеобщее возбуждение нарастало. Кто-то дал мне кубок:

— Пей вино Диониса!

Мои страхи улетучились, когда я выпила содержимое кубка, не похожее ни на что из того, что мне доводилось пробовать прежде. Я — сила природы, я — сок деревьев, кровь, струящаяся по венам, — жидкий огонь винограда. Разве не для того дана жизнь, чтобы пить сладкое красное вино и вдыхать острый мускусный запах женщин, теснящихся вокруг меня?

Танцующие кружились и извивались, набирали полный рот вина и прыскали им. Винные брызги обволакивали меня, смешиваясь с едким дымом, который поднимался от курильниц на треногах, расставленных по всему залу. У меня все плыло перед глазами, но я заметила еще две появившиеся фигуры и сосредоточилась, чтобы лучше рассмотреть их. Они несли огромную корзину из ивовых прутьев и направлялись ко мне.

Кто-то поставил передо мной небольшую курильницу и заставил вдохнуть едкий дым. Я стала задыхаться и при этом испытывать самые невероятные ощущения. Каждый звук усилился до невыносимой громкости, каждый видимый предмет увеличился до немыслимых размеров. Каждая клеточка моего тела жила своей жизнью. Я закричала, когда перед глазами стали появляться гротесковые формы неописуемых цветов. Мне казалось, что я разрываюсь на части и они летят в разные стороны. Мой патрицианский статус, моя власть и привилегии, которыми при всей их призрачности я обладала благодаря своей женской грации и красоте, улетучились, и я осталась беззащитной, бесхитростной, лишенной даже намека на индивидуальность. Осталась лишь моя трепетная душа, одинокая и уязвимая. Святая Исида, не покидай меня! Если мне суждено принять эту смерть, пусть она будет во спасение моих любимых.

Передо мной стояла корзина с открытой крышкой. Я увидела кожаный стержень с ремешками на одном конце. У меня сердце вырывалось из груди. Женщина в маске завязала ремешки вокруг своей талии. Я закричала и попыталась вырваться из кольца, заметив, что ко мне приближается высокая крепкая фигура. Женщины теснее окружили меня, одни схватили за руки, а другие начали слегка похлестывать небольшими кожаными плетками. Постепенно удары участились и становились все сильнее и сильнее. Я отчаянно сопротивлялась, когда меня потащили на кушетку.

Женщина с привязанным стержнем забралась на меня. И женщина ли это? Казалось, что своим огненным копьем Дионис доставал меня всюду, вонзался в меня, обвивал и подчинял меня. Пение и музыка, становившиеся все громче, заглушали мои крики, и в конце концов я сама перестала слышать свой голос. Снова и снова бог поглощал меня, пока я не стала одним целым с ним. Я слышала, как плещутся воды Стикса, видела, что седовласый Харон ждет меня. На другом берегу появились расплывчатые фигуры тех, кого я любила, но среди них я не разглядела ни Марцеллу, ни Голтана. Значит, они в этом мире.

— Нет! — закричала я, но мой крик был не громче шепота. — Я не хочу умирать. Я не...

Прошло много времени, прежде чем музыка стихла, превратившись в нежную колыбельную. Заботливые руки подняли меня, сняли измятую ночную рубашку, заменили грязное белье подо мной, смыли вино и кровь с моего тела, надели на меня атласную тунику, украшенную жемчугом и расшитую узором в виде золотых звезд. Лежа на шелковых подушках, я смотрела, как женщины одна за другой снимают маски. Облаченные в светящиеся платья, они опустились передо мной на колени.

— Пора, Великая Ариадна, скажи, что ты видишь.

Я повернулась на голос и увидела шедшую ко мне Порцию, но совсем не похожую на ту, которая ввела меня в этот дом. Она смотрела на меня с почтением. Она принесла серебряный тазик и поставила на столик рядом со мной.

— Не поделится ли богиня с нами тем, что видит? — Она говорила осипшим голосом и почти шепотом.

Я заглянула в тазик. Он был наполнен чистой водой. Продолжая всматриваться в нее, я заметила, что она начала вращаться. Потом стали то появляться, то исчезать какие-то очертания. Какие точно, я не могла разобрать, и все же меня охватило нехорошее предчувствие. Я отодвинула тазик. Нет, я не буду заниматься этим. Сгорая от нетерпения, женщины теснее обступили меня.

Они принудили меня, значит — они должны нести ответственность за последствия.

— Вас может расстроить то, что я вижу, — предупредила я.

Женщины пренебрегли моим предостережением и, ссорясь между собой, стали протискиваться вперед. Порция оказалась впереди всех.

Я снова посмотрела в тазик. Очертания приобретали все более четко выраженные формы.

— Ваш муж занимает важный пост в Германии, — сказала я ей.

— Да-да, это все знают.

— Может быть. Но никто не знает о дочери вождя тамошнего племени. Она блондинка и очень красивая. Их близость имеет политический подтекст, но его влекут к ней другие причины. Ваш муж никогда не вернется в Рим.

— Это невозможно!

— Он никогда не вернется в Рим.

Обратившись к другой женщине, главной садовнице, которая протиснулась вперед, я сказала:

— Вы хотите знать про свою дочь, единственную дочь.

Женщина кивнула.

— Она забеременеет. У нее родится сын, красивый, здоровый мальчик, но сама она умрет.

Эту вторую женщину оттеснила еще одна:

— Что вы скажете про мой дом в Помпеях? Мне за него предложили хорошую цену. Стоит ли его продавать?

Я почувствовала, будто меня обдало жаром. Чуть дыша, я прошептала:

— Да-да. Здесь произойдет что-то ужасное. Забирайте семью и уезжайте отсюда.