Антуанетта Мэй - Жена Пилата, или Тайна прокуратора

Вскоре по лицу Голтана потек пот. Простыни под ним промокли. Я накрыла его толстым одеялом. Юлиан вернулся с капустным отваром и вином. Я отослала его назад, чтобы он принес мне какую-нибудь еду. Я собрала с шеи влажные волосы и заколола их на голове, потом налила в чашку отвара и стала капать его на потрескавшиеся губы Голтана.

Прошли часы. Я на секунду выглянула в окно и увидела черное небо. Когда я обернулась, Голтан лежал на спине с открытыми, но невидящими глазами. Я упала ему на грудь и вцепилась в его плечи, все еще широкие и мощные.

— Голтан, Голтан! Я не отпущу тебя.

Я рыдала, прижимаясь к нему, истерически выкрикивала проклятия и нежные слова.

— Клавдия! — Голтан запустил пальцы в мои волосы и потянул мою голову назад.

Страх и стыд охватили меня. Я вытерла слезы. Какие ужасные слова слетали с моих губ!

— Все кончено, — еле слышно произнес он. — Я должен был тебя увидеть, Клавдия. В следующий раз... где-нибудь еще... мы будем вместе. — Он устало закрыл глаза.

Его дыхание стало неглубоким, я едва слышала его. Я прижалась ухом к его груди.

— Любимый мой, не покидай меня!

Рыдания душили меня. И вдруг с умопомрачительной ясностью ко мне вернулось давнее видение. Почему я пренебрегла им? Моя вина в том, что Голтан приплыл в Кесарию, моя вина в том, что он умирает.

— Пожалуйста, не уходи, — умоляла я, но его глаза оставались закрытыми. Потом я соскользнула на пол, голова оставалась на кушетке, а одной рукой я продолжала держать руку Голтана.

— Госпожа!

Я вздрогнула. Неужели я задремала? Не может быть! Я вскочила на ноги и наклонилась над кушеткой. Юлиан осторожно взял меня за локоть и сказал:

— Господин умер.

Нет! — закричала я. — Он не может умереть!

Я провела пальцами по рыжеватым волосам Голтана, по его лицу. Я поцеловала его в губы, пытаясь уловить его дыхание, вдохнуть в него жизнь. Осталось ли что-нибудь от Голтана? Какие холодные у него губы.

— Он умер, когда я спала, — зарыдала я. — В одиночестве. Как я могла допустить это? Как я могла заснуть, когда он так страдал когда больше всего нуждался во мне?

— Вы находились при нем, госпожа. Он знал это. Если бы вы были вместе с нами на корабле, вы бы видели, как умирали и слабые, и сильные. Вы не отходили от него. Никто уже ничего не мог поделать. А сейчас вы должны уйти, как он того хотел.

— Уйти? — как в бреду повторила я.

— Аякс проводит вас до дворца. Я позабочусь здесь обо всем. Вы должны идти. Чем скорее вы вернетесь в Иерусалим, тем лучше. Этого хотел господин.

— Да, наверное. — Я вложила рубин в свой кошелек и отдала его Юлиану. — Голтан также хотел бы, чтобы ты и Аякс получили свободу и начали новую жизнь. Это будет вам подспорьем.

— Вы забыли? — спросил Юлиан. Когда я молча посмотрела на него, он дал мне монету: — Для Харона.

Я кивнула в знак благодарности и положила монету Голтану под язык. Конечно, плата должна быть наготове. Иначе лодочник не перевезет его через Стикс. Если бы я могла отправиться с ним в подземное царство... Я еще раз провела пальцами по липу моего возлюбленного. Потом повернулась и вышла в дверь, которую Юлиан открыл мне. С кухни доносились голоса и смех ребенка. После тяжелой атмосферы и удушливого запаха в комнате я вдохнула свежий утренний воздух, вдруг осознав, что ничто и никогда уже не будет таким, как раньше.

Носильщики быстро несли мой занавешенный паланкин, и стук их шагов по каменной мостовой зловещим эхом разносился в тишине обезлюдевших улиц. У меня по спине пробежал холодок. Я осторожно отодвинула занавеску и удивилась, как быстро чума изменила все в Кесарии. С улиц исчезли торговцы. Не стало даже нищих. Лавки закрыты. Там, где всегда толпился народ, теперь попадались одинокие, спешившие куда-то прохожие, которые избегали встречаться взглядами друг с другом.

По пустынным улицам мы быстро добрались до дворца. Его ворота были закрыты и заперты изнутри. Такого раньше я никогда не видела. Даже в отсутствие Пилата во дворе постоянно вертелись нетерпеливые, суматошные просители, стремившиеся попасть к любому мелкому чиновнику, готовому выслушать их жалобы и просьбы.

Аякс и носильщики кулаками барабанили в ворота, громко кричали, чтобы нас впустили, пока наконец не приоткрылась массивная дверь из кедрового дерева и не выглянул стражник.

— Это так вы встречаете свою госпожу? — возмутился Аякс.

Дверь медленно распахнулась, и появилась знакомая фигура: кожаный панцирь с металлическими пластинками на нем, шерстяной плащ кроваво-красного цвета. Я кивнула Гавию, капитану дворцовой охраны. Он приветствовал меня почтительным поклоном, по-военному четким, но его взгляд несколько дольше обычного задержался на моем лице.

Неужели я так плохо выгляжу? Неужели мое душевное состояние отразилось на лице?

— Заплати этим людям, — распорядилась я.

Гавий вышел из двери, небрежно бросил несколько монет носильщикам, которые стали подбирать их с земли, и вернулся назад.

— Спасибо, Аякс. — Я взяла мозолистую руку раба, глядя ему в глаза. — Ты можешь идти и не теряй зря времени.

— Вы тоже, госпожа. Уезжайте из этого проклятого города.

Я пожала Аяксу руку и ушла во дворец. Мои ноги словно налились свинцом, когда я поднималась по лестнице в свои покои. Как много ступеней!

В дверях появилась молодая рабыня Леа:

— Госпоже нездоровится?

Я увидела страх в ее глазах.

— Нет. Я не больна, просто устала, — торопливо объяснила я. — На банкете пришлось выпить много вина. Помоги мне раздеться, я хочу отдохнуть.

Я стояла как изваяние, когда Леа снимала с меня одежду. С моря доносился шум прибоя, бьющегося о скалы. Я чуть ли не падала от усталости. Мне казалось, что я нахожусь в центре вихря, мозаичный пол уходил из-под ног, зелено-голубые фрески на стене поплыли перед глазами.

— Можешь идти, — сказала я рабыне. — Я тебя позову, если мне что-нибудь понадобится.

Как только она ушла, я упала на кушетку. Тело содрогалось от горьких рыданий. Как Фортуна могла проявить такую жестокость? Как можно было ввергать Голтана в схватку, в которой его сила, мужество и мастерство не имели никакого значения?

— Почему, Голтан, почему? — стонала я снова и снова, пока в конце концов не впала в глубокий сон.

Когда я открыла глаза, Голтан стоял рядом со мной, не изнуренный болезнью, не беспомощный, каким я его видела последний раз, а полный жизненных сил и решительный, каким я его знала и любила.

— Драгоценный мой! Ты пришел за мной, — воскликнула я и радостно протянула к нему руки.

Голтан покачал головой, оставаясь вне моей досягаемости.

— Пожалуйста, не оставляй меня снова, — взмолилась я. Слезы текли ручьем по моим щекам. Я все пыталась дотянуться до него, но он постепенно исчез. — Возьми меня с собой!