Стивен Рансимен - Завоевания крестоносцев. Королевство Балдуина I и франкский Восток

В Антиохийском княжестве большим влиянием пользовалась армянская апостольская церковь, получавшая поддержку от князей, использовавших ее в качестве противовеса православию, а в Эдессе армяне, несмотря на недоверие со стороны Балдуина I и Балдуина II, пользовались поддержкой представителей рода Куртене. Многие армянские епископы признали верховенство папы, а некоторые посещали латинские церковные соборы, закрывая глаза на те стороны католического вероучения, которые считались неприемлемыми в православии. Поначалу приверженцы сиро-яковитской церкви открыто выражали свою враждебность по отношению к крестоносцам и предпочитали находиться под властью мусульман. Однако после падения Эдессы они помирились с князем Антиохии. Формальной причиной этого события стало чудо, произошедшее у могилы святого Варсумы, хотя в действительности их сблизили общая ненависть к византийцам и страх перед ними. Яковитский патриарх Михаил, один из величайших историков своего времени, дружил с патриархом Альмериком и был весьма тепло встречен в Иерусалиме, куда отправился с визитом. Другие «еретические» церкви не играли во франкских государствах какой-либо важной роли.

Мусульмане, являвшиеся подданными франков, спокойно относились к своим новым правителям и признавали, что те сумели создать весьма справедливую систему управления. Однако когда дела христиан были плохи, они не могли положиться на приверженцев ислама. Евреи по вполне понятным причинам предпочитали находиться под властью арабов, которые, хотя и испытывали к иудеям некоторое презрение, всегда были честны и добры по отношению к ним.

Паломники, прибывавшие с Запада в Утремер, были шокированы роскошью, в которой утопали его жители, и царившей там вседозволенностью. Современные же историки сожалеют скорее о нетерпимости и постыдном варварстве крестоносцев. При этом оба данных явления могут быть объяснены существовавшей там атмосферой. Жизнь франкских поселенцев была нелегкой и полной опасностей. Они оказались в местности, где интриги и убийства были обычным делом, а на противоположной стороне границ обитали враги. Никто не знал, когда сторонник ассасинов ударит его ножом, а слуга подсыплет яд. Широко распространены на Востоке были загадочные болезни, о которых крестоносцам ничего не было известно. Даже несмотря на помощь местных докторов, ни один франк не сумел прожить на Востоке достаточно долго.

Женщинам при этом везло больше, чем мужчинам. Они не рисковали своей жизнью в битвах, а благодаря более высокому уровню развития медицины рожать детей на Востоке было безопаснее, чем на Западе. Однако детская смертность оставалась довольно высокой, особенно среди мальчиков. Один за другим феоды переходили к наследницам, владения которых оказывались весьма соблазнительными для доблестных искателей приключений, прибывавших с Запада. Но в кризисные периоды обширным владениям слишком часто недоставало сеньора, и каждый потенциальный брак был сопряжен со спорами и интригами. Нередко браки оказывались бездетными. Многие из самых умелых воинов не были способны зачать ребенка. Из-за браков между представителями немногочисленных знатных семейств возрастала конкуренция между ними. Лены объединяли и делили, не особенно обращая внимание на их географическое расположение и удобство. Ближайшие родственники постоянно ссорились друг с другом.

Для сохранения структуры общества, которую франки «привезли» с Запада, требовались непрерывное наследственное преемство и поддержание определенной численности населения, уменьшение которой представляло постоянную угрозу. Страх сделал крестоносцев жестокими и вероломными, а неуверенность в завтрашнем дне заставляла их предаваться легкомысленному веселью. По мере того как власть франков ослабевала, они устраивали все более пышные пиршества и турниры. Как путешественников, так и местных жителей ужасали повсеместные расточительство и безнравственность, причем хуже всего себя вел патриарх Гераклий. Однако мудрые путешественники понимали, что под роскошной оболочкой скрываются проблемы.

Королям, несмотря на все их шелка и золото, постоянно не хватало денег на выплату жалованья солдатам. Гордого тамплиера, считавшего набитые монетами мешки, в любой момент могли призвать для участия в битве, превосходившей по жестокости все известные жителям Запада сражения. Подобно гостям на свадьбе, которую праздновали в Кераке в 1183 г., гуляки могли вскочить из-за столов, услышав, как снаряды, выпущенные мусульманами из баллист, ударяются о стены замка. За фасадом веселой и красивой жизни в Утремере скрывались беспокойство, неуверенность в завтрашнем дне и страх. Наблюдатели, прибывшие на Восток даже тогда, когда трон занимали наиболее выдающиеся правители, наверняка задавались вопросом, сколько еще продлится это приключение.

Князь Антиохии Раймунд был совершенно прав, когда предлагал предводителям Второго крестового похода как можно быстрее двинуться на Алеппо. То, что он не сумел убедить их в своей правоте, стоило ему жизни. Главным противником христиан был именно Нур ад-Дин, и в 1147 г. многочисленное войско вполне могло разбить его армию. Он был владетелем Алеппо и Эдессы, но правитель Дамаска Унур и малозначительные независимые эмиры, владения которых располагались в долине реки Оронт, не пришли бы ему на помощь. Не мог рассчитывать он и на поддержку со стороны своего брата Сайф ад-Дина, занятого решением собственных проблем в Ираке. Однако из-за глупости, совершенной крестоносцами, Унур заключил с Нур ад-Дином союз, способный просуществовать до тех пор, пока не исчезнет нависшая над Дамаском угроза. Получив возможность вмешиваться в дела Триполи, он сумел усилить свою власть над центральной частью Сирии.

Впоследствии выяснилось, что Раймунд был совершенно прав, когда отказался присоединяться ко Второму крестовому походу. Из-за угрозы, которую представлял для них Нур ад-Дин, ни он сам, ни граф Эдессы Жослен не могли оставить свои владения без защиты. Войска Алеппо совершили набег на территорию христиан еще тогда, когда войско крестоносцев стояло у стен Дамаска. Граф Жослен, подняв белый флаг, лично отправился в лагерь Нур ад-Дина, чтобы вымолить у него милосердие. Однако добиться ему удалось лишь отсрочки.

Тем временем конийский султан Масуд, заключив мир с Византией, воспользовался поражением франков и выступил в поход на Мараш. Раймунд стал готовиться к сражению, и Масуд попросил Нур ад-Дина отвлечь солдат графа. Тот выполнил его просьбу, однако в ноябре 1148 г. Раймунду с помощью Али ибн Вафы, курда, ставшего предводителем ассасинов, ненавидевшего Нур ад-Дина намного сильнее, чем христиан, сумел застать врасплох правителя Алеппо, спешно двигавшегося со своим войском через деревни, стоявшие на равнине Асвад в Фамии, что на пути из Антиохии в Мараш. Неожиданно двое основных военачальников Нур ад-Дина: курд Ширкух и житель Алеппо благородного происхождения Ибн ад-Дайя — поссорились друг с другом. Первый из них отказался принимать участие в битве, и всей мусульманской армии пришлось спешно отступить.