Стивен Рансимен - Основание Иерусалимского королевства. Главные этапы Первого крестового похода

Победители взяли громадную добычу. Роберт Нормандский выкупил штандарт визиря за двадцать серебряных марок у захватившего его нормандца и преподнес патриарху Арнульфу. Меч визиря продали другому сеньору за шестьдесят безантов. В обозе нашлось огромное количество драгоценных слитков и камней, и вдобавок в руки крестоносцев попало немало оружия, доспехов, лошадей и скота. В субботу 13 августа христиане с триумфом вернулись в Иерусалим, нагруженные трофеями. А все, что нельзя было унести, они сожгли.

Уже тогда крестоносцы осознавали все значение этой победы. Но хотя она гарантировала, что египтяне не вернут себе утраченных владений, это еще не означало, что франки немедленно оккупируют всю Палестину. Египетский флот пока еще господствовал на побережьях и защищал свои портовые города. После битвы Готфрид надеялся захватить Аскалон, чей гарнизон понимал, что не сможет выстоять против сплоченных сил крестоносцев. Но там не забыли об иерусалимской бойне. Аскалонские мусульмане не желали себе такой же участи. Они знали, что в Иерусалиме уцелели только те, кто сдался Раймунду Тулузскому, и поэтому он имел высокую репутацию человека, который держит слово. Тогда они послали в лагерь крестоносцев и сказали, что сдадут город только ему. Готфрид, который с самой их стычки из-за Башни Давида относился к Раймунду с большим подозрением, отказался признавать какие-либо условия капитуляции, если город не сдастся лично ему. Раймунд был разгневан и унижен и немедля выступил на север со всеми своими людьми, а Роберт Нормандский и Роберт Фландрский были так возмущены мелочностью Готфрида, что тоже покинули его. Без их помощи Готфрид не мог идти на риск и атаковать Аскалон в одиночку, и таким образом город был потерян для франков более чем на полвека.

Затем город Арсуф предложил сдаться Раймунду. Но и тут Готфрид отказался признать их уговор, и Раймунд снова ушел в негодовании. Друзья Готфрида заявляли, что Раймунд даже уговаривал гарнизон в Арсуфе твердо стоять против Готфрида, стараясь убедить их в его слабости. К концу августа Раймунд и оба Роберта решили отправиться в Палестину. И герцогу Нормандскому, и графу Фландрскому уже не терпелось вернуться домой. Они исполнили свой христианский долг и могли считать свои обеты выполненными. Несмотря на недавние ссоры, у Готфрида сжалось сердце, когда они прощались. Во время последнего разговора он молил их, как только они вернутся в Европу, сделать все возможное, чтобы побудить новых воинов отправиться на Восток и сражаться за Крест, напоминая им, какие опасности грозят оставшимся в Святой земле. В начале сентября они отправились в путь на север к морю. Их сопровождал Раймунд. Однако, что касается графа, его отъезд не был решенным делом, ведь он поклялся остаться на Востоке. Он потерял Иерусалим, но ему ничто не мешало последовать примеру Боэмунда и Балдуина и основать собственное княжество. Наибольшие возможности в этом смысле ему предлагала Центральная Сирия, так как она находилась в удобном отдалении и от тюрок, и от египтян, в основном в руках мирного Бану Аммар. А кроме того, он мог рассчитывать на поддержку Византии [88].

Вместе с Раймундом и Робертом ушло большинство их людей. Лишь немногие из обеих армий остались, чтобы обосноваться в Палестине. Однако на север под знаменем графа Фландрского вернулось и некоторое число людей Готфрида, включая Балдуина Бургского. Танкред и его немногочисленные сторонники остались в Палестине.

Путешествие на север проходило легко. Мусульманские правители приморских городов торопились снабдить проходящую армию провизией. В середине сентября она достигла Тортосы, где все еще стоял оставленный Раймундом гарнизон, и двинулась к Джабале. Там ее руководители услышали вести, которые их сильно потрясли и встревожили.

Незадолго до смерти папа Урбан назначил легата, который должен был сменить Адемара в Палестине. Его выбор пал на Даимберта, архиепископа Пизанского. Урбан хорошо разбирался в своих соотечественниках-французах, но с итальянцами допускал ошибки. Даимберт показал себя деятельным архиепископом и был известен своим интересом к священным войнам. Поэтому в 1098 году папа послал его легатом ко двору короля Альфонсо VI Кастильского. Там Даимберт проявил рвение и компетентность в трудах по организации церквей на отвоеванных у мавров землях. Однако там ходили слухи, что его администрация замечена в коррупции, в частности, он утаил для себя большую часть сокровищ, посланных королем Альфонсо папе Урбану. Несмотря на весь пыл архиепископа, было ясно, что это человек тщеславный, честолюбивый и непорядочный. Назначив его своим легатом на Восток, Урбан в значительной степени подорвал собственную же политику [89].

Даимберт отправился из Италии еще до конца 1098 года. Его сопровождал пизанский флот, снаряженный муниципалитетом Пизы. Вне всяких сомнений, Даимберт рассчитывал, благодаря своему влиянию на пизанцев, использовать их для упрочения собственных позиций, а они со своей стороны понимали, что его помощь будет им чрезвычайно полезна в деле получения концессий. Из них получилась настоящая банда разбойников. На пути на Восток они предавались грабительским набегам на Ионические острова, Керкиру, Лефкас, Кефалонию и Закинф. Новости об их зверствах вскоре добрались до Константинополя, и император выслал против них флот под командованием Татикия, который много месяцев пробыл в Антиохии, и урожденного итальянца Ландульфа. Византийцы попытались перехватить пизанцев, пока те проходили мимо острова Самос, но прибыли слишком поздно, а затем не смогли догнать их у Коса. В конце концов мореходы завидели друг друга в районе Родоса. Византийцы попытались принудить их к бою и захватили пизанский корабль с родственником Боэмунда на борту, но внезапно поднялся шторм и позволил пизанцам ускользнуть. Затем пизанцы попытались высадиться на Кипре, но правитель острова, византиец Филокал сумел отразить их с некоторыми потерями. Тогда они направились к побережью Сирии, а византийский флот пристал к берегу Кипра.

После ухода товарищей в Иерусалим Боэмунд занимался тем, что укреплял свои позиции в Антиохии. Пока ему нечего было бояться со стороны тюрок. Его главной заботой были византийцы. Он знал, что император его ни за что не простит, и, пока византийцы владели лучшим флотом в восточных морях и гаванью Латакия чуть южнее его владений, он не мог чувствовать себя в безопасности. Примерно в конце августа Боэмунд решил привести дело к развязке и отправился атаковать Латакию. Но без флота он ничего не мог поделать. Город был хорошо укреплен, и гарнизон мог получать припасы и подкрепления с Кипра. Поэтому когда к берегу пристали пизанцы, у которых не было причин любить византийцев, их прибытие оказалось очень своевременным для Боэмунда, и он поспешил договориться с Даимбертом и пизанскими капитанами, которые пообещали ему всяческое содействие.