Борис Костюковский - И нет счастливее судьбы: Повесть о Я. М. Свердлове

— Вот именно. Неужели дадим голоду победить её? А насчёт неба, между прочим, вы абсолютно правы. Великолепное небо. Как у Чехова сказано? Небо в алмазах...

Вот он и на Большой Покровке. Хотя была ночь и одинокие фонари светили плохо, он узнавал её, эту улицу. Дома, казавшиеся в детстве колоссальными, стены нижегородского кремля. Эх, выбрать бы днём минутку, сбегать на откос, скатиться, как в детстве, по пушистому, ещё не потерявшему нарядности снегу.

Сейчас он увидит детей. Ничего, что спят. Разбудит. И отца... Жаль, что нет здесь Володи Лубоцкого... Свердлов долго считал Володю погибшим, пока не узнал, что тот интернирован немцами. Какой он теперь, Володя, то бишь Владимир Михайлович? Помнит ли их ребячью клятву?

Вот и дом, где родился и рос. Дом... Яков Михайлович удивлённо посмотрел на вывеску «Гравёрная мастерская». Сейчас в мастерской никого нет: семья живёт во флигеле. Но, странное дело, не флигель, не чердак, где Яков хранил книги и листовки, запомнились ему, а именно теснота в мастерской, висячая керосиновая лампа, часы, которые всегда старательно заводил отец.

Дверь открыла Мария Александровна. Яков Михайлович хорошо знает вторую жену отца, женщину заботливую и душевную. Она искренне обрадовалась, увидев Якова.

— Здравствуйте. Все здоровы?

— Слава богу. Заходите, Яша...

— Спасибо. Ребята спят?

Не раздумывая, он быстрым шагом пошёл в комнату, где спали дети. Сонных вытащил из постели, прижал их к себе...

Яков смотрел на отца... Постарел. Сколько ему? Перевалило за шестьдесят...

— Яшенька, сынок! Я знал, что ты приедешь. Это же такая радость!

— Не надо, отец.

— Надо! Надо... Скажи, сын, за что мне такое счастье? Только не перебивай. Я должен тебе это сказать. Так вот. Пока ты скитался по тюрьмам и ссылкам, я, конечно, страдал — за что это моему Яшеньке? Но был уверен — ты плохого не сделаешь. Если мой Яша считает, что нужна революция, — значит, она нужна. И мне казалось, что ты отвечаешь за себя, думаешь за себя. А теперь, Яшенька, я почему-то беспокоюсь ещё больше, на тебе такая ответственность! Такая ответственность!..

Помолчав, отец перевёл разговор:

— Тебя встретили на вокзале?

— Встречали, папа.

— На автомобиле?

Сын улыбнулся нотке тщеславия в голосе отца:

— На автомобиле.

— А как же! — гордо заметил отец.

Он задумался о чём-то своём, потом спросил:

— Надолго?

— Нет, один день, не более. Извини, папа. У меня здесь дела. Ну и попутно детей заберу.

— Детей? А куда ты их заберёшь? Скажи честно, у тебя хоть есть квартира?

— Конечно, папа, две комнаты в Кремле.

— Ну что ж, — рассудил отец, — две комнаты — это уже неплохо. Хоть есть где покушать и где поспать. А как дети будут питаться? Они очень соскучились по тебе и Клавдии.

...Яков Михайлович выступил на собрании актива Нижегородской организации РКП(б). Он коснулся итогов Седьмого съезда партии — первого съезда после революции.

— Нам пришлось, — рассказывал Свердлов нижегородскому партийному активу, — ограничиться самым главным — отчётом ЦК, вопросом о войне и мире, пересмотром Программы и наименования партии.

Да, время требовало, время диктовало. Отчёт ЦК фактически и был докладом о войне и мире.

...Свердлов, открывая съезд, предвидел, что «левые коммунисты», Троцкий попытаются дать бой Ленину. Так оно и было.

Яков Михайлович выступил с организационным отчётом. Рассказал, как выросла партия после Шестого съезда.

Он говорил о тех организационных трудностях, которые пережила и продолжает переживать партия. Не хватает денег... Возглавляя Секретариат ЦК, Свердлов считал своим долгом отчитаться за каждый партийный рубль. Поставил он в своём докладе и вопрос о необходимости создать, наряду с рабочими, крестьянские организации. Это вызвано огромным ростом членов партии из крестьян.

Но главным вопросом на съезде был вопрос о мире.

Свердлов говорил на съезде и повторил здесь, перед своими земляками:

— Мы должны готовиться к дальнейшим битвам, должны заняться организационной работой действительного строительства — строительства всех сил, которые окажутся не на словах, а на деле способными вести революционную войну. Теперь перед нашей партией станет целый ряд новых грандиозных задач, и все эти задачи можно охарактеризовать в нескольких словах: организация ударных отрядов, формирование их, создание такой революционной силы, которую можно было бы бросить против всякой контрреволюции.

Обращаясь к нижегородцам, Свердлов далее сказал:

— Товарищи! Ленин предупреждает нас: противники мира не угомонились. Потерпев поражение на съезде, в Москве, Питере, оппозиция хочет распространить своё влияние на другие области России. Тогда произойдёт самое нежелательное — нарушится единство партии, её сплочённость вокруг ЦК и товарища Ленина. Я верю, что Нижегородская организация Российской Коммунистической партии большевиков не допустит подобного.

И затем:

— Мы пережили трудные дни. Это был хаос, настоящий хаос, потому что не было реальных сил, которые могли бы остановить наступление немцев. Исходя из этого, у нас был один выход, и мы его приняли...

— Не больно хороший мир, — раздался чей-то голос.

— Верно... Мы и тогда, и сейчас на этот счёт не обольщаемся. Мы отчётливо знаем, что этот мир — лишь временная передышка...

— А дальше что?

— А дальше вот что — не ревизовать принятые решения, а готовиться к войне.

— Вот видите.

— Вижу. Но именно — готовиться. Война неизбежна, и мы должны напрячь все силы к обороне страны и к организации всех активных сил. Центр во главе с Лениным решил взяться за построение боеспособной армии. Поэтому мы сейчас берём на службу многих старых слуг царизма.

Вот-вот, именно такой реакции он и ожидал:

— Рабочим не доверяете?

— Большевиков мало, что ли?

— Спокойно, товарищи! Для того чтобы быть во всеоружии современной войны, нам нужны специалисты, но своих у нас нет, и мы решили брать специалистов из другого лагеря.

— Заведомых предателей!

— Ну зачем же так? Во-первых, не все предатели. Во-вторых, мы обставляем военспецов строгим контролем. Любая попытка измены делу народа — и неминуемый расстрел...

Свердлов выдержал паузу — в зале царила тишина, словно люди решали, доверять царским специалистам или не доверять.

Яков Михайлович и сам понимал, что дело это не простое. Армия нужна, это ясно... Владимир Ильич и на Седьмом съезде партии, и на собравшемся сразу вслед за ним Четвёртом съезде Советов говорил о необходимости готовиться к революционной войне, о рабоче-крестьянской армии, способной отстоять Советскую республику. Как создать её, боевую, современную? Несомненно, в ходе боёв появятся и опыт, и умение воевать. Но пока...