Владимир Москалев - Королева Бланка

День прошел. Быстро стемнело. Наутро решено было вести подкоп под главную башню, оплот замка; рухнет она – и победа не за горами. Попробовали определить, в каком направлении башня стоит ближе всего к стене. Тщетно: каменный донжон стоял строго посреди крепости; строители предусмотрели возможность подкопа и исключили уязвимое место.

Однако это давало осаждающим простор деятельности: поди угадай, откуда начали рыть, коли расстояние везде одинаково? Поэтому пошли на обман: прикрываясь деревянными щитами, начали земляные работы в четырех местах. Но защитники замка понимали: в действительности роют только в одном месте. В каком же именно, как угадать? И они распыляли свои силы на четыре стороны вместо одной, к тому же не забывали бороться с лестницами. Но против лучников они были бессильны, и меткие выстрелы вырывали из их рядов все новых и новых воинов. Сами же они вели весьма неприцельную стрельбу: трудно попасть со стены в мишень, заслоненную к тому же щитом. Да и небезопасна такая стрельба: только выглянешь с луком из-за зубца стены, как уже летит в тебя стрела. Другое дело – узкие окна в стенах и башнях, иными словами – бойницы, но обзор отсюда ограничен, и тяжело попасть в цель, если только она совсем уж бесцеремонно не выставит себя напоказ.

В довершение ко всему осаждающие подкатили камнеметные машины и стали швырять огромные валуны. Попадая в зубцы, они в несколько приемов разрушали их, лишая лучников укрытия, а ударяя в стену, постепенно дробили ее, вызывая вначале трещину, а потом и пролом. Помимо этого, камнепад громил крепость изнутри и убивал людей, калечил их, крушил дома, хозяйственные постройки и такие же камнеметные машины. Однако за пределами замка последние были почти что недосягаемы: попробуй, попади в нее, когда она беспрестанно меняет место. Внутри же крепости простор незначительный, и угодить в такую машину огромным валуном, разбив ее в щепы, было гораздо легче. В силу этого со стороны крепости камни летели все реже.

Пока длился такой обстрел под крики и вопли людей как с той, так и с другой стороны, велся подкоп под донжон. С огромным трудом подавалась поначалу мерзлая земля. В этом месте удвоили число приставных лестниц и сюда же подкатили осадную башню. Расчет простой: больше людей – больше крика и шума, за которыми не слышно, как кирками долбят замерзшую землю. Но вот верхний слой снят, шум больше не нужен, теперь в работу вступают лопаты. А лестницы уносят в другое место, гораздо левее или правее. Там, под прикрытием щитов, тоже стучат кирками. Но, разумеется, для виду. И результат налицо: думая, что подкоп ведут отсюда, противник концентрирует свои силы именно здесь, швыряя на щиты камни, бревна, выливая на них масло и смолу, которых остается уже совсем мало. А под щитами-то никого и нет. Чуть в стороне несколько человек стучат кирками и ломами, нарочно ударяя ими о камень. Обманутый противник продолжает «бомбардировку», а настоящий подкоп тем временем мало-помалу растет вглубь и вширь.

Работы не прекращаются ни днем, ни ночью при свете факелов. Осажденные видят эти факелы, но лишь беспорядочно сыплют стрелами в надежде на случайное попадание. Однако оно уже не имеет никакого значения – факел берет в руки другой. Выход один – вылазка. Но против такого количества людей это – безнадежное предприятие, к тому же сто против одного, что обратно укрыться в крепости никто уже не успеет: лагерь стоит близко к стенам, на полтора полета стрелы – мгновенно всех перебьют. Да и мост рискованно опускать: тотчас ворвется конница в замок и уничтожит тех, кто стоит у вóрота опускной решетки.

Конец близок. Что же делать? Ожидать рассвета: уже стало ясно, где ведется подкоп, и при дневном свете легче забрасывать стрелами рабочих. Но число защитников с каждым днем неумолимо таяло, а оставшиеся уже с опаской подходили к бойницам, да и знали, что щиты из досок и прутьев надежно охраняют людей.

И вот настал день, когда ни один человек уже не полез под землю: подкоп был сделан по всем правилам, и оставалось только ждать, когда огромная 50-метровая башня (около 165 футов) рухнет, знаменуя своей гибелью падение Беллема. На двух огромных плитах покоилось основание башни с одной из сторон, и, убрав каменную кладку и подпорки, эти плиты опутали прочными длинными ремнями. Подвели лошадей, подвязали к ним эти ремни, и стегнули плетью. Но двух пар оказалось мало. Привели еще двух, потом еще… Сколько всего – про то лишь Богу ведомо, но плиты, наконец, заскрежетав, сдвинулись с места и тут же упали плашмя.

И замерли люди, раскрыв рты. Чего же она не падает, ведь должна! А башня, угадывая приближение своей гибели, долго еще глядела уже безжизненными своими окнами на далекие леса, поля и холмы, на реку, от которой для замка отведен был канал. Она прощалась с ними, с теми, кого видела ежедневно долгие годы и молча здоровалась, едва наступало утро нового дня. Они были самыми верными ее друзьями, никогда ей не изменявшими и любившими ее, эту единственную башню на несколько лье вокруг. Они видели, что ей осталось жить всего несколько мгновений, и за это короткое время они – леса, поля и река – успели сказать ей последнее «прощай!» Она бы заплакала в ответ, так не хотелось ей уходить из жизни, но вместо слез изо всех ее щелей вдруг посыпался песок, потом начали вываливаться камни, из которых она была сложена. Это вызвало у нее недоумение: в чем дело? Отчего ей сразу стало так плохо?.. Но тут сердце ее перестало биться. Она вдруг накренилась, осев под землю, и, увлекаемая собственной тяжестью, с оглушительным грохотом рухнула внутрь крепости, рассыпавшись на куски.

И тотчас с той стороны, где она упала, убив и покалечив несколько десятков человек, по лестницам, в тучах пыли, стали быстро подниматься на стену солдаты короля. К их удивлению, им не оказали никакого сопротивления. Они растекались по стене и спускались вниз, держа наготове мечи, копья, луки и арбалеты, а на них молча печальными, усталыми глазами взирали израненные, чуть живые защитники замка. У них уже не было сил для сопротивления, был сломлен сам моральный дух этих людей, а с падением башни он окончательно угас. Они до последнего дня ждали подкреплений, обещанных англичанами и бретонцами, но так и не дождались.

Так за короткий срок, в апреле 1229 года пала крепость Беллем, которую считали неприступной. А через некоторое время пришло известие, что в устье Луары высадилось английское войско.

Ричард Гиеньский с матерью давно уже были в Нанте. Вскоре лазутчики привезли им нерадостную весть, потом добавили, что король ведет войско дальше, по-видимому, на Анжер. Ричард, услышав об этом, оставил всякие попытки снискать лавры победителя на французской земле, собрал своих людей и спешно отбыл к себе в Гиень. На брата он махнул рукой, обвинив его в том, что он провалил это мероприятие. Мало того, даже не появился. Но мать осталась. Она верила, что Генрих прибудет с войском, но, как ни уговаривала Ричарда подождать, тот все же покинул Нант.