Владимир Москалев - Королева Бланка

Правдой во всем этом было то, что Бланка решила не отпускать от себя Тибо. Она не могла, не хотела этого делать, все женское существо ее противилось расставанию, хотя она и понимала, в каком свете иные злопыхатели могут истолковать ее поведение. Не столь еще прочной, не вполне утвердившейся была ее власть, и ей не следовало афишировать свои отношения, прикрываясь статусом правительницы королевства, – она знала и об этом. Ей не подобало давать пищу для дурных толков, и она не позволяла себе того, что вполне могла позволить себе каждая из ее придворных дам в любом укромном месте дворца. С ней рядом был легат, архиепископы Санса и Реймса, ее советники, и она не имела права ронять свой престиж в глазах всех этих людей, даже мысли не допускала об этом. Ее каприз (желание всегда видеть рядом с собой верного Тибо) казался ей не внушающим никаких опасений, ведь вместе они были только днем, ночью же ширма недозволенности разделяла этих двух людей. Бланка знала, что за ней следят, стараясь уличить ее в грехе, поймав на «месте преступления», поэтому «преступление» это было ей заказано в тюрьме, которая называлась королевским дворцом в Сите.

Но ничто не помешало Бланке и Тибо со всей страстью отдаться своей любви, когда они по пути в Париж остановились на ночлег в замке сира де Монфора. Знали об этом лишь двое: Бильжо и сам де Монфор.

И все же это невинное, как ей казалось, желание, продиктованное, если вдуматься, простой благодарностью, принесло совсем неожиданные плоды, взращенные противниками Бланки в их сумрачных и холодных садах.

А пока Тибо читал даме своего сердца новые стихи и пел песни о любви. Она слушала с большим вниманием, не выказывая былого равнодушия, и Тибо, бросая пылкие взгляды на любимую женщину, видел в ее глазах проснувшееся к нему нежное чувство, а порой и слезы. Бильжо в такие минуты оставлял их одних, доверяя жизнь своей госпожи ее верному рыцарю. Надо сказать, ему не приходилось скучать в это время: его ждала юная придворная дама, которая, что называется, положила глаз на стройного и неприступного стража королевы-матери. Однажды она сама, улучив момент, подошла к нему и, краснея и стыдливо пряча глаза, заговорила о каких-то пустяках. Проницательный Бильжо, увидев пунцовые щеки девицы по имени Амальда, безошибочно определил причину смущения и, ничуть не стесняясь, поцеловал девушку в губы. Она одарила его благодарным взглядом, хлопнула раз-другой длинными ресницами и мило улыбнулась. Бильжо расценил это как знак к началу действий, и не ошибся.

Бланке казалось, что всё уже позади и можно наконец заняться делами, перемежая их отдыхом на соколиной охоте, которую она очень любила, но Тибо похоронил ее мечты, сказав ей несколько дней спустя:

– Это не последний костер, они разведут новый. Я знаю эту свору и их вожака. Ему не дают покоя утраченные территории, которые он надеется вернуть с помощью баронов. Такие, как он, успокаиваются только в могиле.

А Изабелла Ангулемская, до которой много дней спустя дошли вести из Парижа, недобро усмехнулась и зло прошипела:

– Мужчины не смогли с тобой справиться, кастильянка, стало быть, пришел мой черед.

Написав письмо Папе, кардинал не успокоился и продолжал бушевать в адрес мятежников. Семейство Дрё давно сидело у него костью в горле, недавние события загнали кость еще глубже, и он стал требовать принятия к этому «осиному гнезду» самых решительных мер.

– Сир, – говорил он королю, – одно ваше слово, и эти смутьяны навсегда исчезнут с вашего политического горизонта. Вспомните, как они досаждали вашей матери и вам. Какое же надо иметь терпение, чтобы не предать их главарей суду! А вы еще держите их некоторых представителей у себя во дворце.

– Они мои придворные, ваше преосвященство, и, по-моему, весьма далеки от помыслов о бунте. Томас де Куси, Рауль… разве они были замечены хотя бы в одном мятеже?

– Не были, так будут! Семейка лжива и продажна, все – одного поля ягода.

– Право, я не знаю, господин кардинал, – смутился Людовик, не умеющий пока что решать такие вопросы. – Не лучше ли вам поговорить об этом с моей матерью?

– Так я и сделаю, сир, – сказал легат и откланялся.

Как он и предполагал, королева-мать встретила его предложение в штыки:

– Мы расстались с Моклерком отнюдь не врагами. С какой стати мне наносить удар его семейству?

– А вот он, не задумываясь, нанесет вам новый удар. Не он, так его зятья и кузены.

Бланка вспомнила: то же говорил и Тибо.

– Кто мог внушить вам такие мысли?

– Их поведение. Сколько раз Моклерк приносил вам присягу верности? Столько же и нарушал. Он сделает это и в следующий раз, и так до тех пор, пока не добьется своего.

– Чего же?

– Устранения вдовствующей королевы со своего пути. Волки тогда перестают преследовать добычу, когда она в бессилии падает на землю. Эта стая мечтает вас свалить. Так не лучше ли, повернувшись к ним, встретить их, одного за другим поддевая на рога?

– Но герцог обещал… он поклялся! Мы заключили мирный договор!

– С ним, но не с его семейством, у которого найдется новый вожак. Удалите их всех от двора, так будет спокойнее.

– Но этим я рискую их только озлобить. Я наживу новых врагов, кардинал, ведь среди представителей этого рода есть те, что вовсе и не помышляют о заговорах и мятежах.

– Чужие мысли не прочтет и оракул, мадам, человек – тем более. Все они – одной ладони пальцы. Моклерк сумеет перетянуть на свою сторону остальных.

– Вы думаете, он посмеет нарушить договор?

– Английское золото сделает свое дело.

– Но он клялся на Библии!

– Чего не сделаешь, дабы избежать тюремной камеры.

– Его подвергнут отлучению!

– Он к ним привык: его много раз отлучали епископы и сам Папа.

Бланка задумалась. Она была сторонницей решительных мер, но ее смущала данная герцогом Бретонским клятва. Она поставила этот вопрос на Королевском совете, но твердого ответа на него не получила: мнения разделились. А кардинал настаивал на своем:

– При дворе действует целая шпионская сеть. Как иначе им удалось напасть на вас у Монлери? А история с гонцом в Шампань? Не догадайся Бильжо отправить второго посланника, и вы оказались бы узницей замка в Дрё. Первого гонца, стало быть, убили, и сделал это тот, кому стало известно о его поручении. Кто же это, как не один из шпионов этой семейки? Придворный штат немалочисленный. Который из всех тайный агент, если не член злополучного семейства?

Бланка снова задумалась. Потом, после ухода легата, позвала Тибо.

– Наверное, он прав, – пожал плечами тот. – Во всяком случае, этим самым ты в известной мере обезопасишь себя и дашь понять, что всегда готова с оружием в руках встретить противника.