Кен Фоллетт - Избранные произведения. II том

— Мама, у меня есть для тебя новость, — волнуясь, сказал он, когда служанка налила кофе. Он боялся, что мама рассердится. Ему было страшно не за себя, а за Джорджи. Неужели, думал он, это и значит быть родителем — волноваться за кого-то больше, чем за себя?

— Хорошая новость? — спросила она.

В последние годы она набрала вес, но все еще была очень красива в свои сорок шесть лет. Если в ее темных волосах и пробивалась седина, то парикмахер тщательно ее закрашивал. Сегодня вечером на ней было простое черное платье и короткое алмазное ожерелье.

— Очень хорошая, но, наверное, несколько неожиданная, так что, пожалуйста, держи себя в руках.

Она приподняла черные брови, но ничего не сказала.

Он сунул руку в карман смокинга и достал фотографию. На ней был Джорджи на красном велосипеде, с лентой на руле. У заднего колеса была еще пара колесиков для устойчивости, чтобы не упасть. У ребенка было восторженное выражение лица. Рядом с ним, опустившись на одно колено, с гордым видом стоял Грег.

Он дал матери фотографию.

Она с минуту задумчиво изучала ее. Потом сказала:

— Я полагаю, ты подарил этому малышу велосипед на Рождество.

— Верно.

Она посмотрела на него.

— Ты хочешь сказать, у тебя есть ребенок?

— Его зовут Джорджи.

— Ты женат?

— Нет.

Она отбросила фотографию.

— О господи! — яростно сказала она. — Что вы за люди такие, Пешковы!

— Не понимаю, о чем ты говоришь! — в отчаянии воскликнул он.

— Еще один незаконный ребенок! Еще одна женщина будет его воспитывать одна!

Он понял, что в Джеки она видела себя в юности.

— Мама, мне было пятнадцать лет…

— Почему нельзя, чтобы все было по-человечески? — обрушилась она на него. — Ради всего святого, что плохого, если ребенок родится в законном браке?

Грег опустил голову.

— Ничего…

Ему было стыдно. До этого момента он сам себе казался пассивным участником этой драмы, даже жертвой. Все, что произошло, сделали с ним отец и Джеки. Но его мать смотрела на это по-другому, и сейчас он понимал, что она права. Он не задумывался, когда спал с Джеки; он не расспрашивал ее, когда она беззаботно сказала, что о контрацепции беспокоиться не надо; и он не стал перечить отцу, когда Джеки ушла. Он был очень молод, это так; но если он был достаточно взрослый, чтобы с ней спать, то он был достаточно взрослый, чтобы принять ответственность за последствия.

Мать все еще бушевала.

— Ты что, не помнишь, как ты сам говорил: «А где папа?», «А почему он не ночует с нами?», «А почему нам нельзя пойти с ним домой к Дейзи?». А потом, когда ты подрос, какие драки ты устраивал, когда мальчишки тебя дразнили! А как ты злился, когда тебя не приняли в этот чертов яхт-клуб!

— Конечно, я помню.

Рукой в перстнях она ударила по столу так, что задрожали хрустальные бокалы.

— Так как же ты мог обречь другого ребенка на такие же мучения?

— Я узнал о его существовании всего два месяца назад. Отец угрожал его матери.

— Кто она?

— Ее зовут Джеки Джейкс. Она официантка.

Он достал другую фотокарточку.

— Симпатичная негритяночка, — со вздохом сказала мать. Она успокаивалась.

— Она надеялась стать актрисой, но, наверное, рассталась с этой мечтой, когда родился Джорджи.

— Да уж, ребенок погубит карьеру вернее, чем гонорея, — кивнула Марга.

Грег отметил: мать подтвердила, что актрисе для того, чтобы добиваться успеха, надо спать с нужными людьми. Ей-то откуда об этом знать? Хотя она же была певицей в ночном клубе, когда встретилась с его отцом…

По этой дорожке он идти не хотел.

— А ей ты что подарил на Рождество? — спросила мать.

— Медицинскую страховку.

— Хороший выбор. Лучше, чем плюшевого мишку.

Грег услышал шаги в прихожей. Отец вернулся. Грег торопливо сказал:

— Мама, ты встретишься с Джеки? Будешь относиться к Джорджи как к внуку?

Она прикрыла рот рукой.

— О боже, я — бабушка… — Она не знала, ужасает ее это или радует.

Грег наклонился к ней.

— Я так не хочу, чтобы отец его отверг… Ну пожалуйста!

Она не успела ответить: в комнату вошел отец.

— Привет, милый, — сказала Марга. — Как прошел вечер?

С угрюмым видом он уселся за стол.

— Ну, мне подробнейшим образом перечислили все мои недостатки, так что можно сказать, я прекрасно провел время.

— Бедный. Но поел ты хорошо? А то я в одну минуту приготовлю тебе омлет.

— Еда была нормальная.

Фотографии лежали на столе, но Лев пока их не заметил.

Вошла служанка.

— Господин Пешков, вы будете кофе?

— Нет, спасибо.

Марга сказала:

— Принеси водки: может быть, чуть позже господин Пешков пожелает выпить.

— Да, госпожа.

Грег заметил, как мать заботится, чтобы отцу было удобно и приятно. Наверное, именно поэтому Лев ночевал здесь, а не у Ольги.

Служанка принесла на серебряном подносе бутылку водки и три маленьких рюмки. Лев по-прежнему пил водку по-русски, не разводя и не охлаждая.

Грег сказал:

— Отец, ты ведь знаешь Джеки Джейкс…

— Опять ты о ней? — раздраженно сказал отец.

— Да, потому что есть факт, которого ты не знаешь.

Это был хороший способ привлечь его внимание. Он терпеть не мог, когда другие знали что-то, чего не знал он.

— Какой?

— У нее есть ребенок.

Грег подтолкнул к отцу фотографию через стол.

— Твой?

— Ему шесть лет. Как ты думаешь?

— Об этом она ни слова ни сказала.

— Она тебя боялась.

— Что, она думала, я с ним сделаю, зажарю и съем?

— Не знаю, отец. Ты же специалист наводить на людей страх.

Лев испытующе взглянул на него.

— Однако ты учишься.

Он говорил о той сцене с бритвой. «Может быть, я тоже учусь наводить на людей страх», — подумал Грег.

— Ну и зачем ты мне показываешь эти фото?

— Я подумал — может быть, тебе будет приятно узнать, что у тебя есть внук.

— От чертовой двухгрошовой актриски, которая хотела заграбастать себе богача?

— Милый! — сказала мать. — Не забывай, пожалуйста, что я тоже была двухгрошовой певичкой, которая хотела заграбастать себе богача.

Он был в бешенстве. Секунду он сверлил взглядом Маргу, но потом выражение его лица изменилось.

— Знаешь что? — сказал он. — А ведь ты права. Кто я такой, чтобы судить эту Джеки Джейкс?

Грег и Марга смотрели на него, удивленные этим внезапным самоуничижением.

— Я ведь и сам такой же, — сказал он. — Я был голью перекатной из трущоб Санкт-Петербурга, пока не женился на дочери моего хозяина, Ольге Вяловой.

Грег поймал взгляд матери, и она почти незаметно пожала плечами, что означало: «Никогда не угадаешь».

Лев снова взглянул на фото.

— Если бы не цвет, мальчонка был бы похож на моего брата Григория. Подумать только! До сих пор я был уверен, что все эти негритята одинаковые.