Кен Фоллетт - Избранные произведения. II том

Лоутер, похоже, чувствовал себя неловко.

— Может быть, не стоит говорить об этом здесь, — сказал он.

— Пожалуй, ты прав, — сказал Малыш.

Им принесли по второму коктейлю. Лоутер повернулся к Дейзи.

— А как поживает наша крошка? — сказал он. — Вы должны что-то делать для победы. Незанятым рукам найдет работу черт, как говорится.

Дейзи ответила ровным, безразличным тоном:

— Теперь, когда бомбежки Лондона прекратились, женщины в качестве водителей «скорой помощи» уже не нужны, так что я работаю в американском Красном Кресте. Мы располагаемся на Пэлл-Мэлл. Мы делаем что можем, чтобы помочь попавшим сюда американским военным.

— Одинокие мужчины нуждаются в женской компании, а?

— Обычно им просто тоскливо в чужой стране. Они рады услышать родную речь.

— Полагаю, вы отлично умеете их утешить, — ухмыльнулся Лоути.

— Я стараюсь.

— Не сомневаюсь.

— Слушай, Лоути, ты не перебрал с выпивкой? — сказал Малыш. — Потому что говоришь ты сейчас совершенно неподобающим образом.

Ухмылка Лоутера стала злорадной.

— Да ладно тебе, Малыш, не делай вид, что ты ничего не знаешь. Ты что, слепой?

— Малыш, пожалуйста, поедем домой, — сказала Дейзи.

Он не обратил на нее внимания, повернувшись к Лоутеру:

— Что, черт возьми, ты имеешь в виду?

— Спроси ее про Ллойда Уильямса.

— Что еще за Ллойд Уильямс? — спросил Малыш.

— Если ты не поедешь, я поеду домой одна, — заявила Дейзи.

— Дейзи, ты знаешь Ллойда Уильямса?

«Это твой брат», — подумала Дейзи и почувствовала страшное желание раскрыть эту тайну и повергнуть его в ступор, но поборола искушение.

— Ты его тоже знаешь, — сказала она. — Он учился с тобой в Кембридже. А еще он водил нас однажды в мюзик-холл в Ист-Энде, много лет назад.

— А! — сказал Малыш, вспоминая. Потом он озадаченно снова взглянул на Лоутера. — Ну? — Малышу было трудно представить такого, как Ллойд, своим соперником. С растущим недоумением он добавил: — Ведь он даже приличную одежду не мог себе позволить?

Лоутер сказал:

— Три года назад он проходил у меня обучение в Ти-Гуине, там как раз жила Дейзи. Как я сейчас припоминаю, ты, кажется, тогда рисковал жизнью, летая на «Хоукер харрикейнах» над Францией. А она строила глазки этому валлийскому хорьку в твоем собственном фамильном доме!

Малыш начал заливаться краской.

— Если ты это все выдумываешь, Лоути, я тебя прибью!

— Спроси свою жену! — с самоуверенной улыбкой ответил Лоутер.

Малыш повернулся к Дейзи.

Она не спала с Ллойдом в Ти-Гуине. Она с ним спала в его собственной постели, в доме его матери, в дни бомбардировок Лондона. Но она не могла объяснять это Малышу вот здесь, при Лоутере, и все равно это были мелочи. Обвинение в неверности было справедливым, и она не собиралась этого отрицать. Тайна была раскрыта. Все, чего она сейчас хотела, — это сохранить хоть какое-то подобие достоинства.

Она сказала:

— Малыш, я расскажу тебе все, что ты захочешь узнать, но не при этом злорадном негодяе.

— Так ты не будешь этого отрицать? — изумленно воскликнул Малыш.

Сидевшие за соседним столиком посмотрели на них и смущенно вернулись к своим напиткам.

Дейзи тоже повысила голос.

— Я не позволю, чтобы меня допрашивали в баре отеля «Клэридж»!

— Так ты признаешь это? — рявкнул он.

В зале стало тихо.

Дейзи встала.

— Здесь я не буду ничего ни признавать, ни отрицать. Я буду говорить с тобой об этом дома, наедине, как обсуждают такие вещи культурные люди.

— О господи, так ты это сделала, ты спала с ним! — взревел Малыш.

Даже официанты приостановили работу и замерли, глядя на скандал.

Дейзи пошла к двери.

— Шлюха! — взвизгнул Малыш.

На этом ставить точку Дейзи не собиралась. Она повернулась к Малышу.

— Кому, как не тебе, разбираться в шлюхах! Я имела несчастье встретиться с двумя твоими, помнишь? — она оглядела зал. — Джоани и Перл их звали! — презрительно сказала она. — Какая жена стерпела бы это? — И она быстро вышла, не дожидаясь ответа.

Она села в ожидающее у отеля такси. Когда машина тронулась с места, она увидела, как из дверей отеля выскочил Малыш и сел в следующее в очереди такси.

Она назвала водителю адрес.

С одной стороны, Дейзи чувствовала облегчение оттого, что правда открылась. Но ей было и очень грустно. Она понимала: что-то закончилось.

До дома было лишь четверть мили. Когда она приехала, сзади остановилось такси Малыша.

Он последовал за ней в холл.

Она поняла, что не может оставаться здесь, в одном доме с ним. С этим было покончено. Никогда больше ей не делить с ним кров и постель.

— Пожалуйста, принесите мне чемодан, — сказала она дворецкому.

— Да, миледи.

Она огляделась. Особняк восемнадцатого века, идеальных пропорций, с элегантными изгибами лестниц — но на самом деле ей не было жаль его покидать.

— Куда ты едешь? — спросил Малыш.

— В гостиницу, я полагаю. Но уж, во всяком случае, не в «Клэридж».

— На встречу с любовником!

— Нет, он сейчас за границей. Но — да, я люблю его. Прости, Малыш. Ты не имеешь права меня судить, твои поступки были еще хуже — но сама я себя осуждаю.

— С меня довольно! — сказал он. — Я с тобой развожусь!

Она поняла, что ждала этих слов. Теперь они сказаны, и все кончено. С этого момента для нее начиналась новая жизнь.

Она вздохнула.

— Слава богу, — сказала она.

Дейзи сняла квартиру на Пиккадилли. Там была по-американски большая ванная комната с душем. Еще там было два раздельных туалета (один для гостей) — нелепая экстравагантность в глазах большинства англичан.

К счастью, у Дейзи не было проблем с деньгами. Ее дедушка Вялов оставил ей достаточно, и с двадцати одного года она вступила во владение своим богатством. Все оно было в американских долларах.

Новую мебель купить было трудно, так что она принялась покупать старинную, которой можно было найти сколько угодно, и за бесценок. Чтобы придать комнатам бодрый, жизнерадостный вид, она развесила по стенам современную живопись. Она наняла пожилую прачку и девчонку-горничную — и обнаружила, что легко можно вести хозяйство без дворецкого или кухарки, особенно если нет привередливого мужа.

Слуги в доме на Мэйфэр упаковали всю ее одежду и прислали ей в автофургоне. Дейзи с прачкой провели полдня, раскрывая коробки и аккуратно размещая вещи на новом месте.

Она чувствовала себя и оскорбленной, и освобожденной. В итоге она решила, что это к лучшему. Ее отвергли, но эта рана заживет, а она навсегда освободится от Малыша.

Через неделю она вспомнила об обследовании. Интересно, каковы его результаты, подумала она. Доктор, разумеется, сообщит Малышу, ведь он муж. Спрашивать его она не хотела, да это казалось ей уже и не важно, и она забыла об этом.