Кен Фоллетт - Избранные произведения. I том

— Ужас какой! — Сильви не стала говорить, что уже знает об этой встрече. Нед научил ее никогда не признаваться лазутчику в наличии иных источников сведений — таковы, как он сказал, главные правила игры. — А англичане на этой встрече были?

— Да, один священник из Английского коллежа. Мой отчим встречался с ним несколько раз. Он пообещал установить связь с Марией Стюарт и удостовериться, что та поддержит восстание.

Этого Херонима Руис не сообщала. Нужно как можно скорее известить Неда. Однако прежде следовало уточнить важную подробность.

— Кто был этот священник? — спросила Сильви — и затаила дыхание в ожидании ответа.

— Все называют его Жаном Ланглэ.

Сильви облегченно выдохнула.

— Вот как? Кто бы мог подумать…

Замок Шеффилд-касл оказался едва ли не самой малоприятной среди всех тюрем, в которых Элисон Маккей выпало провести последние пятнадцать лет вместе с Марией Стюарт. Замку было три сотни лет, и почтенный возраст ощущался во всем. Шеффилд-касл возвели в месте слияния двух рек, с двух других сторон прокопали ров и заполнили водой, поэтому сказать, что в замке постоянно было сыро, означало не сказать ничего. Владелец замка, граф Шрусбери, поссорился с королевой Елизаветой, недовольный тем, сколь скромное довольствие ему отпускала казна на содержание Марии, а потому, словно в отместку, кормил своих пленниц самой дешевой и простой едой.

Единственным облегчением в этом унынии был олений парк в целых четыре квадратных мили, располагавшийся сразу за рвом.

Марии разрешали кататься по парку верхом, правда, только в сопровождении вооруженной охраны. В те дни, когда она по тем или иным причинам отказывалась выезжать, Элисон позволяли отправляться в парк одной — за нею никто не следил, всем было, похоже, все равно, вернется она или сбежит.

На своем черном пони по кличке Гарсон, вполне миролюбивом и послушном, хоть и не всегда, она миновала заросли орешника и пустила животное вскачь. Четверти мили обычно вполне хватало, чтобы Гарсон нарезвился и дальше вел себя спокойно.

Эта короткая скачка подарила мимолетное ощущение мнимой свободы. Заставив Гарсона пойти шагом, Элисон сразу вспомнила, что живет в тюрьме, и спросила себя, почему до сих пор не улизнула. Никто не стал бы ее останавливать, вздумай она возвратиться в Шотландию или даже во Францию. Но как можно бросать Марию, если надежда еще жива?

Всю свою жизнь Элисон провела в надеждах, перемежавшихся разочарованиями. Она радовалась, когда Мария стала королевой Франции, но это правление не продлилось и двух лет. Потом Мария вернулась домой, чтобы править Шотландией, однако ее так и не приняли и в конце концов вынудили отречься. Потом она вроде бы сделалась законной правительницей Англии, и все признавали ее права — все, кроме англичан. Зато тысячи, если не миллионы, верных католиков выражали готовность сражаться за нее и клялись ей в верности; теперь Элисон ждала и надеялась, что вот-вот наступит миг, когда эту клятву потребуется сдержать.

Но желанный миг никак не приближался.

Когда она въехала в очередную рощицу, из-за огромного раскидистого дуба выступил незнакомый мужчина и заступил ей дорогу.

Гарсон от испуга дернулся вбок. Элисон быстро укротила животное, однако незнакомец оказался проворным: пока она успокаивала Гарсона, мужчина успел схватить пони за уздечку.

— Отпустите, не то я велю вас выпороть! — ледяным тоном произнесла Элисон.

— Я не замышляю ничего дурного.

— Тогда тем более отпустите.

Мужчина повиновался и сделал шаг назад.

На вид ему было под пятьдесят. На макушке волосы поредели, нижняя половина лица пряталась в окладистой рыжей бороде. Угрозой от него и в самом деле не веяло. Возможно, за уздечку он схватился, только чтобы помочь Элисон справиться с пони.

— Вы ведь Элисон Маккей?

Элисон вздернула подбородок и надменно ответила:

— Выйдя замуж за своего супруга, я стала леди Росс. А когда похоронила его год спустя, стала вдовствующей леди Росс. Но да, когда-то, давным-давно, меня звали Элисон Маккей. А вы кто?

— Я Жан Ланглэ.

Ролло, конечно, прикидывал, не стоит ли назваться другим вымышленным именем, дабы еще сильнее запутать следы. Но имя Жана Ланглэ уже словно зажило собственной жизнью: молва приписывала загадочному и могущественному человеку с этим именем чуть ли не сверхъестественные способности, благодаря которым он будто бы незримо перемещался из Англии во Францию и обратно. Словом, это имя в какой-то степени говорило само за себя. И Элисон явно его слышала.

— А! О вас болтают всякое. Сдается мне, вы не француз.

— Нет, но я прибыл из Франции с вестями. Меня послал Пьер Оман де Гиз.

— Помню, как же. — Перед мысленным взором Элисон предстал белокурый молодой человек, в облике которого сразу чувствовалась готовность ради дела совершить что угодно. Когда-то она хотела иметь его при себе и работать с ним вместе, но им обоим было суждено иное. И он уже давно не молод. — Как поживает Пьер?

— Он нынче правая рука герцога де Гиза.

— Епископ, наверное? Или даже архиепископ? Хотя нет, он ведь был женат. — Ну да, его заставили жениться на служанке, что понесла от какого-то юнца-аристократа из де Гизов. И разрушили тем самым мечту Элисон.

— Его жена недавно скончалась.

— Понятно. Ну, теперь-то он возвысится. Может, и папой римским станет. Каково послание?

— Ваш плен закончится очень скоро.

Сердце Элисон учащенно забилось, однако она тут же подавила чрезмерное воодушевление. Легко сказать «скоро закончится», гораздо труднее это провернуть.

Стараясь не выказывать истинных чувств, она спросила ровным тоном:

— И каким же образом?

— Герцог де Гиз намерен вторгнуться в Англию при поддержке короля Фелипе Испанского и папы Григория Тринадцатого. Мария Стюарт должна стать светочем надежды для его воинов. Ее освободят и возведут на трон.

Неужели это правда? Элисон отчаянно хотела поверить, но едва осмеливалась. Что ответить?

Чтобы выиграть время, она притворилась, будто размышляет вслух.

— Когда я в последний раз видела Анри де Гиза, он был десятилетним мальчишкой, а теперь он собрался завоевать Англию…

— Во Франции де Гизы уступают в могуществе лишь королевской семье. Если герцог говорит, что намерен вторгнуться в Англию, значит, так и будет. Но ему нужно знать, согласится ли его сестра Мария возглавить восстание из своего заточения.

Элисон пристально посмотрела на собеседника. Лицо строгое, но привлекательное, а вдобавок в чертах угадывается твердая, безжалостная решимость. В этом человеке, несомненно, есть что-то от Пьера.

Она приняла решение.

— Я могу дать согласие за нее, здесь и сейчас.