Кен Фоллетт - Избранные произведения. I том

— Но вы мне обязаны.

— Обязана жизнью, но не душой.

Нед понял, что потерпел поражение. Ему было стыдно за себя. Он попытался сбить с пути истинного достойную женщину, которой нравился. Иногда он презирал свою работу.

Он поднялся.

— Позвольте вас покинуть.

— Боюсь, я вынуждена на этом настаивать.

Что-то грызло Неда, что-то не давало ему покоя. Афродита сказала нечто важное, а он в запале это пропустил. Хотелось задержаться здесь подольше, задать побольше вопросов, подождать, пока она не проговорится снова. Но хозяйка смотрела сердито, подгоняя взглядом, и Нед понимал, что, вздумай он снова сесть, Афродита немедленно выйдет из комнаты.

Он попрощался и понуро побрел обратно. Поднялся на Ладгейт-хилл, миновал готическую громаду собора Святого Павла, серые камни которого давно почернели от сажи из тысяч лондонских печных труб. Увидел впереди Тауэр, где держали и пытали изменников, и свернул на Ситинг-лейн.

Уже входя в дом Уолсингема, он вдруг вспомнил, что именно сказала Афродита: «Вы просите меня предать моего мужа и мою страну, выдать человека, гостившего в доме моего отца».

Человек, гостивший в доме ее отца…

Самый первый список, который Нед составил, приехав Париж с Уолсингемом десять лет назад, включал в себя имена английских католиков, навещавших дом графа де Болье на рю Сен-Дени.

А Уолсингем никогда ничего не выбрасывал.

Нед взбежал по лестнице, торопливо открыл запертую дверь. Книга с парижским списком должна быть на дне сундука. Он запустил руку внутрь, порылся, извлек маленькую книжицу и сдул с нее пыль.

Афродита наверняка имела в виду парижский дом своего отца, правильно? У графа было и поместье в глубинке, однако, насколько Нед знал, там Болье никогда английских беженцев не принимал. А сам граф ни разу не встречался в списке католиков, проживающих в Лондоне или навещающих город.

Сплошные догадки…

Нед раскрыл книжицу и принялся изучать многочисленные имена, записанные его собственным почерком десятилетней давности. Он заставлял себя вчитываться, медленно и вдумчиво, припоминать лица этих молодых англичан, покинувших родину потому, что там, как они полагали, им не осталось места. Сразу нахлынули и другие воспоминания о Париже: блеск и мишура лавок, умопомрачительные наряды, вонь на улицах, роскошь и помпезность королевских развлечений, безумная ярость резни в Варфоломеевскую ночь…

Он наткнулся на имя, и его словно ударили обухом по голове. Нед никогда не встречал этого человека лично, однако имя слышал не раз.

Сердце как будто остановилось. Он взял алфавитный список лондонских католиков. Да, один и тот же человек посещал дом графа де Болье в Париже и сейчас находился в Лондоне.

Имя этого человека было сэр Фрэнсис Трокмортон.

— Попался, негодяй! — процедил Нед.

— Что бы вы ни задумали, не смейте его арестовывать, — велел Уолсингем.

Нед опешил.

— Но я полагал, что это и есть наша цель.

— Пошевелите мозгами, Нед! Не будет Трокмортона, так появится кто-то еще. Все мы стараемся, как можем, защищая королеву, но однажды кто-то из предателей непременно сумеет нас обмануть.

Нед всегда восхищался способностью Уолсингема мыслить на шаг, а то и на два вперед, но сейчас он отказывался понимать своего начальника.

— А что нам остается? Только сохранять бдительность.

— Давайте займемся вот чем: постараемся добыть доказательства того, что Мария Стюарт намеревается сместить королеву Елизавету с трона.

— Думаю, Елизавета согласится применить к Трокмортону пытки, учитывая, что он злоумышлял против короны, а Трокмортон во всем сознается. Но все будут говорить, что его признания недостоверны, ибо вырваны пытками.

— Вот именно. А нам нужны неопровержимые доказательства.

— Чтобы осудить Марию Стюарт?

— Точно.

Нед поневоле заинтересовался, но все равно не мог пока сообразить, что замыслил дьявольски изворотливый Уолсингем.

— И чего мы этим добьемся?

— Хотя бы того, что Мария перестанет пользоваться поддержкой англичан. Все, кроме наиболее ретивых католиков, отвернутся от той, кто хотел свергнуть горячо любимую королеву.

— Убийц это не остановит.

— Зато лишит их опоры среди наших недовольных. И развяжет руки нам. А мы попросим, чтобы условия содержания Марии в плену ужесточили.

Нед кивнул.

— Елизавета перестанет беспокоиться по поводу обвинений в жестокости к ее высокородной сестре. Но все же…

— Будет еще лучше, если мы докажем, что Мария намеревалась не просто свергнуть Елизавету, но и убить ее.

Тут Нед начал осознавать, в каком направлении мыслит Уолсингем, и поразился безжалостности сэра Фрэнсиса.

— Вы хотите приговорить Марию к смерти?

— Да.

По спине пробежал холодок. Казнить государя — разве это не преступление против законов людских и Божьих?

— По-моему, королева никогда не одобрит казнь Марии.

— Даже если мы докажем, что Мария замышляла ее убить?

— Не знаю, — признался Нед.

— Я тоже не знаю, — откликнулся Уолсингем.

Нед велел следить за Трокмортоном денно и нощно.

Афродита наверняка рассказала своему супругу о своем разговоре с Недом, а французский посланник или его помощники должны были предостеречь Трокмортона. Так что, размышлял Уиллард, Трокмортон теперь знает, что корона подозревает о переписке Марии Стюарт с французами. Впрочем, на основании того, что ему известно, предатель вполне может решить, что служба Уолсингема не ведает имени посредника, передающего почту.

Людей, следивших за Трокмортоном, меняли дважды в сутки, но все равно существовала опасность того, что он кого-то из них запомнит и узнает. Правда, пока все обходилось. Нед предположил, что Трокмортон непривычен к тайной деятельности и потому попросту не удосужился проверить, следят за ним или нет.

Алэн де Гиз из Парижа написал, что Пьер направил Марии Стюарт какое-то очень важное письмо. Это письмо Марии в замок попробует переправить именно Трокмортон. Если арестовать мерзавца с письмом Омана в руках, это будет прямым доказательством его вины.

Но Уолсингему требовалась голова не Трокмортона, а Марии. Поэтому Нед решил выждать и посмотреть, передадут ли Трокмортону ответ Марии. Если плененная королева согласится участвовать в заговоре, особенно если это ее согласие будет письменным, Марию тут же предадут суду.

Как-то в октябре, покуда Нед с нетерпением ожидал от Трокмортона хоть каких-то действий, на Ситинг-лейн явился придворный по имени Ральф Вентнор и сообщил, что королева желает немедленно видеть Уолсингема и Неда. Причину Вентнор не знал — или не пожелал открыть.

Надев плащи, они с Вентнором прогулялись до Тауэра, где ждала лодка: в королевский дворец предстояло плыть по реке.