Стефания Аучи - Львы Сицилии. Сага о Флорио

— В таком случае я скажу вам, что лично нас интересует. Помогите нам — и найдете в нашем лице союзников. Дайте мне гарантию, что торговый дом «Флорио» не пострадает от новых властей, что корабли будут мне возвращены в целости и сохранности. Это на данный момент. В дальнейшем мы поговорим о пересмотре почтовых соглашений с… теми из Турина. Сможете устроить?

Тот протягивает ему руку.

— Можете рассчитывать на мою поддержку, и не только в данном деле, — говорит он, указывая глазами на портфель с документами. — Сицилия стоит перед лицом нового будущего, и она нуждается в вашем крепком плече. Говорю вам это как государственный секретарь.

Наконец в диалог вмешивается Иньяцио.

— Вы окажете нам большую услугу, адвокат. Вы — человек действия, — говорит он тихо, спокойно. Не просит, а выражает уверенность. Говорит правду. У него хриплый голос, такой же как у отца, без оттенков. — Флорио не забывает тех, кто им помогает. Мы в Палермо можем рассчитывать на то, чего ни у Бурбонов, ни у Савойи, нет. И вы хорошо понимаете, что я имею в виду.

Он протягивает руку, гарибальдиец пожимает руку сначала ему, потом Винченцо.

Они еще не знают, что этот человек, Франческо Криспи, бывший революционер, бывший мадзинист, подозреваемый в политическом убийстве, в будущем председатель совета министров, министр иностранных дел и министр внутренних дел Королевства Италия, станет адвокатом дома Флорио.

Этот день, кажется, похож на все остальные. Пароходы прибывают в бухту Кала и разгружают пряности, ткани, дерево и сумах. Телеги, груженные серой и цитрусовыми, ждут на пирсе, когда их освободят от ноши. Перезвон городских церквей, зовущих на мессу, смешивается с криками первых ласточек. Издалека доносится шум молотов и прессов литейного завода «Оретеа».

По улицам, среди каменных стен, снует народ — глаза цвета агата, руки цвета меди, рыжие волосы, молочная кожа, — люди всех мастей. Палермо каждого привечает.

За районом Кастелламмаре, там, где будет новый город, среди огородов и виноградников, вырастают виллы новых богачей. Элегантные дома, окруженные экзотическими растениями, привезенными из английских и французских колоний, возводятся на фундаментах старых палаццо.

Там Иньяцио Флорио построит величественный палаццо Оливуцца, там родятся еще один Иньяцио и еще один Винченцо, там будет и вилла Джозефа Уитакера. Но еще не пришло время рассказывать об этом. И не время рассказывать о том, что в том же самом месте построят небольшие виллы в стиле либерти, которые по прошествии лет снесут скреперами, расчищая место для бетонных домов.

Нет, еще не время.

Сейчас же город Палермо, опьяненный воздухом свободы, стоит на пороге неизвестного будущего, пытаясь угадать, чего хотят от него новые повелители, пришедшие как освободители. И все же город не доверяет никому: слишком многие им владели.

Палермо — раб-хозяин, который, кажется, продается всем, но на деле принадлежит только себе. В этот город, где запах навоза смешивается с запахом жасмина, приходит неожиданное, печальное известие.

Винченцо и Иньяцио оно застает в здании нового Национального банка. Винченцо — председатель отделения, Иньяцио — его правая рука. Однако в этот момент они обсуждают поставки марсалы за границу. Марсала Флорио награждена медалью на Национальной выставке во Флоренции в 1861 году; самое продаваемое в Италии десертное вино признано товаром высшей категории и во Франции, где завоевало еще одну медаль.

Иньяцио не сидел сложа руки, когда отец передал ему управление винодельней.

— Вот что, папа, я хотел создать резервную коллекцию и придержать ее для новых международных выставок. Медаль на этикетке увеличивает ценность…

Иньяцио не успевает закончить фразу, как входит запыхавшийся приказчик и кланяется Винченцо. На нем помятая рабочая одежда, лицо выражает крайнее изумление.

— Дон Винченцо, держите. Сообщение от герцогини Спадафора.

Винченцо хватает конверт. Толстый, на дорогой белой бумаге неуверенной рукой выведено его имя.

— Жена Бена? Что ей от меня нужно? — тихо произносит он.

Снова смотрит на запыхавшегося приказчика. Раздумывает. Конверт становится вдруг очень тяжелым. Винченцо будто уже знает, чувствует, что содержащийся в нем лист бумаги принесет тяжкую боль.

Он вскрывает письмо. Читает.

Дом Бена Ингэма переполнен людьми. На лестницах, на улице, в воротах — давка. Толпа служащих, моряков, судовладельцев и коммерсантов расступается перед Винченцо, образовывая для него проход.

Иньяцио наблюдает за отцом: опущенные плечи, опущенная голова, чем ближе он подходит к спальне, тем тяжелее и медленнее становятся его шаги. Он кладет руку отцу на плечо.

Потом тоже смотрит.

Покойный одет в костюм из английской ткани. У изножья кровати — канделябры, англиканский священник, бормочет молитвы. Поодаль группка людей молится на коленях. Бен всегда был очень набожным.

Герцогиня Спадафора сидит в кресле рядом с мужем. Кажется, будто кто-то надавал ей пощечин: опухшее лицо, вытаращенные глаза. Герцогиня безостановочно вертит обручальное кольцо; они тоже в конце концов сочетались браком, хоть и к большому неудовольствию любимого племянника Бена.

В стороне — Джозеф Уитакер с женой Софией и третьим из своих двенадцати детей, двадцатилетним Уилли, смотрят, кто пришел выразить соболезнования. И Габриеле Кьярамонте Бордонаро, со шляпой в руке, стоит рядом с детьми герцогини.

Все взгляды устремлены на постель.

В это невозможно поверить.

Завидев Винченцо, Алессандра Спадафора встает. Пошатывается, и тогда он идет ей навстречу, сжимает в объятиях. Они оба осиротели, каждый по-своему.

— Как это случилось? — спрашивает он, помогая ей сесть.

— Ночью он внезапно плохо себя почувствовал. Весь побагровел, ему стало трудно дышать. — Герцогиня протягивает руку и гладит безмятежное лицо Бена. Как из бумаги. Потом показывает на темное пятно у виска. — Врач сказал, что, возможно, лопнула вена. Он… он… Когда врач приехал, было уже… — Она судорожно рыдает, сжимая руку Винченцо.

У него ком в горле.

Не может смотреть на труп.

Только не он , говорит он себе, сглатывая слезы.

Бен, который хвалит его за то, что он женился на Джулии. Бен, который всегда относится к нему как к сопернику, и никогда как к врагу. Бен, который вместе с дядей Иньяцио сопровождает его на пароход, отплывающий в Англию. Бен, который рассказывает ему об английской деревне. Бен, который знакомит его со своим портным…

Брат, друг, соперник, компаньон, наставник.

И с ним Винченцо должен теперь попрощаться. Еще более одинокий.

Перед Джулией цитрусовая роща, что раскинулась вокруг красивейшей виллы на холмах Сан-Лоренцо. Недавно прошел дождь. Блестящие от дождя листья сверкают на дневном солнце, с земли поднимается влажный, успокаивающий запах.