Уилбур Смит - На краю света

– Ну ладно, головой займемся позже, – решил он и принялся натирать ее песком, зачерпнутым со дна озерца.

Девочка хихикнула от щекотки, когда его руки коснулись ее ребер, и вполсилы попыталась сбежать, но, когда он усадил ее на место, снова хихикнула. Ей нравилось его внимание.

Удалив с девочки слои глины и грязи, Таита вооружился бронзовой бритвой из своего набора и занялся ее головой, начав с крайней осторожностью срезать спутанные волосы.

Фенн стоически выносила это малоприятное действие, даже когда бритва царапала кожу и выступала кровь. Ему приходилось постоянно править лезвие, которое тупилось после нескольких касаний жесткой поросли. Волосы сыпались клоками, и наконец под ними показалась бледная кожа.

Закончив долгую процедуру, маг отложил бритву и посмотрел на девочку.

– Какие же у тебя большие уши! – воскликнул он.

Ее лысая голова казалась слишком большой для тонкой шеи, на которой она помещалась. Глаза теперь выглядели огромными, а уши топорщились по бокам, как у слоненка.

– Смотри на тебя с какой угодно стороны и при любом освещении и даже толкуй сомнение в твою пользу, иначе как страшненькой тебя не назовешь, – подытожил маг.

Она уловила в его словах восхищенную интонацию и доверчиво улыбнулась, показав вычерненные зубы. Таита ощутил, как глаза у него защипало от слез, и с удивлением спросил самого себя: «Когда ты плакал в последний раз, старый дурень?»

Он отвернулся от нее и взял фляжку, содержащую специальный состав из масел и настоек – идеальное средство для заживления царапин, ушибов и прочих мелких ран. Таита стал втирать снадобье ей в кожу головы, и она, закрыв глаза, прильнула к нему, как котенок, которого гладят. Маг продолжал тихонько разговаривать с ней, и время от времени девочка открывала глаза, чтобы посмотреть на него, а потом закрывала их снова.

Когда он закончил, они выбрались из воды и уселись рядышком на берегу. Пока их кожа обсыхала под воздействием солнца и горячего ветра, Таита взял бронзовый пинцет и обследовал каждый дюйм ее кожи. Лекарство убило большую часть вшей и других насекомых, но все-таки немало паразитов еще цеплялось к ней. Он снимал их пинцетом и давил. Фенн забавляло то, как они с веселым треском лопались, оставляя капельку крови.

Когда Таита отловил всех, Фенн взяла из его рук пинцет и занялась насекомыми, которые успели сменить место жительства и переползли с нее на него. Глаз у девочки был острее, а пальцы проворнее, чем у мага, и она ловко шарила у него в серебристой бороде и проверяла на предмет признаков жизни подмышки. Затем ее поиски сместились ниже. Будучи дикаркой, она не выказала ни малейшего смущения, пробегая пальцами по белесому шраму, оставшемуся внизу живота от кастрации. Таита, который всегда старался скрывать этот символ своего унижения от чужих глаз, не таился только от Лостры, когда та была жива. Теперь она вернулась к жизни, и он не испытывал стыда. Тем не менее, хотя действия девочки были совершенно невинными и естественными, он убрал ее руку.

– Думаю, мы снова можем сказать, что хорошо знаем друг друга, – высказал свое обдуманное мнение Таита, когда девочка закончила очищать его.

Маг прикоснулся к своей груди.

– Таита! – произнес он. Она внимательно смотрела на него. Он повторил жест. – Таита.

Девочка поняла.

– Таита! – сказала она, ткнула ему в грудь пальцем и расхохоталась. – Таита!

– Фенн! – Маг коснулся кончика ее носа. – Фенн!

Она приняла это за шутку, яростно замотала головой и шлепнула себя по тощей груди.

– Хона-Манзи! – заявила девчушка.

– Нет! – возразил Таита. – Фенн.

– Фенн? – нерешительно повторила она. – Фенн?

Произношение у нее было идеальным, как если бы она сроду разговаривала на египетском языке.

Дикарка подумала с минуту, потом улыбнулась и согласилась:

– Фенн!

– Прекрасно! – вскричал Таита. – Ты умница, Фенн!

– Прекрасно! – послушно повторила она и снова шлепнула себя по груди. – Ты умница, Фенн.

Ее сообразительность в очередной раз удивила и порадовала старого мага.

Когда они вернулись в лагерь, Мерен и все его воины изумленно уставились на Фенн, хотя это им было строго запрещено.

– Сладчайшая Исида, да она из наших! – вскричал Мерен. – Вовсе она не дикарка, хотя и вела себя как они. Это египтянка.

Он побежал к своим седельным сумам, разыскал сменную тунику и передал Таите.

– Почти чистая, – доложил он. – И сгодится ей срам прикрыть.

Фенн смотрела на одежду так, словно это была ядовитая змея. Она привыкла к наготе и, когда Таита хотел просунуть в ворот туники ее голову, попыталась увернуться. Проявив некоторую настойчивость, Таита одел-таки девочку. Туника оказалась слишком велика, а подол свисал почти до лодыжек, но мужчины, собравшись вокруг нее, громко выразили свое одобрение и восхищение. Фенн сразу задрала носик.

– Женщина до мозга костей, – с улыбкой заметил Таита.

– Воистину так, – согласился Мерен и вернулся к седельным сумам.

Там он нашел миленькую цветную ленточку и принес девочке. Тот еще дамский угодник, Мерен постоянно возил при себе подобные пустячки. Они помогали ему наладить отношения с особами противоположного пола, встреченными во время путешествий. Он повязал ей ленту вместо пояска вокруг талии, так чтобы полы туники не волочились по земле. Фенн наклонила голову, любуясь достигнутым эффектом.

– Только посмотрите, как прихорашивается, – со смехом заметили воины. – Какая жалость, что она такая страшненькая.

– Это изменится, – пообещал Таита, думая о том, какой красавицей она была в прежней жизни.

К исходу следующего утра трупы луо раздулись и стали разлагаться. Даже на расстоянии вонь казалась невыносимой, поэтому египтянам пришлось передвинуть лагерь подальше. Прежде чем переселиться, Таита послал Нонту обратно в папирус, чтобы привести оставленную в болотах часть отряда. Затем они с Мереном пошли посмотреть на захваченных женщин луо. Их по-прежнему держали под стражей, связанных ремнями, в центре деревни. Они сидели, согнанные в кучу, голые и жалкие.

– Мы не можем тащить их за собой, – заметил Мерен. – Пользы от них никакой. Это такие животные, что даже не подходят для забавы мужчинам. Надо от них избавиться. Может, позову кого-нибудь из парней мне на помощь? Мигом управимся.

Он потянул меч из ножен.

– Пусть уходят, – велел Таита.

Мерен оторопел:

– Это неблагоразумно, маг. Мы не можем быть уверены, что они не призовут своих братьев из болот, чтобы снова красть у нас лошадей и досаждать нам.

– Пусть уходят, – повторил Таита.

Когда путы на запястьях и лодыжках пленниц перерезали, они даже не попытались убежать. Наконто пришлось произнести сердитую речь, наполненную грубыми угрозами, затем потрясти копьем и издать боевой клич, и только тогда женщины похватали детей и с воем засеменили в лес.