Мальте Рольф - Польские земли под властью Петербурга [От Венского конгресса до Первой мировой] [litres]

Такой портрет представителей императора в Царстве Польском – девяти генерал-губернаторов и одного наместника – позволит не только дать сжатый обзор истории петербургского правления в Польше, но и выявить некоторые основные черты, общие для этих «imperial men» [англ. «имперские люди». – Примеч. ред. ] при всех разногласиях между ними. Одинаковой для всех была модель образования и приобретения служебного опыта – характерная для того правящего слоя, который монополизировал высшие должности в царской административной иерархии. Все десятеро культивировали свой имидж представителей элиты, рассматривали себя как опору функционирующей государственности и одновременно как хранителей и распространителей европейской цивилизации в России. Их объединяло не только равенство сословного положения, но и сходство имперских биографий и профессиональных карьер, и благодаря этому сходству у всех десятерых, при всех расхождениях между ними, были аналогичные базовые представления о том, как функционирует хорошо устроенное государство. Этими-то представлениями они и руководствовались во время службы в Царстве Польском 253.

Все десятеро – один наместник и девять генерал-губернаторов – за период с 1863 по 1915 год были дворянского, частично даже весьма знатного происхождения, все они имели за плечами многолетнюю военную карьеру. Во внутренних районах России в администрации губернского уровня тоже было много людей, получивших хотя бы часть своего образования в военных учебных заведениях, но в Царстве Польском все высшие должностные лица были генералами от инфантерии или кавалерии (Берг даже носил звание генерал-фельдмаршала). Это было связано с тем, что варшавский генерал-губернатор одновременно занимал пост и главнокомандующего Варшавским военным округом, одним из стратегически наиболее важных в Российской империи. В то же время имперская концепция политики в отношении неспокойного Польского края требовала военного руководства этими губерниями.

Сходство в военных карьерах начиналось уже в раннем возрасте будущих генерал-губернаторов. Для детей их положения обязательным считалось получение образования в одной из двух главных кузниц кадров в Санкт-Петербурге – в Пажеском корпусе или Николаевском кавалерийском училище. Из варшавских генерал-губернаторов четверо – Альбединский, Гурко, Шувалов и Имеретинский – окончили Пажеский корпус. Иногда, как в случае Имеретинского и Жилинского, к полученному диплому добавлялось дальнейшее образование в Николаевской академии Генерального штаба. Служба в гвардейском полку тоже являлась одним из центральных элементов успешной офицерской карьеры.

Неотъемлемой составляющей военной карьеры было участие в боях на театре военных действий. Логика империи с беспокойными окраинами была такова, что варшавские генерал-губернаторы приобретали опыт не только во время Крымской или Русско-турецкой войн, но и во время командировок во внутренние районы страны для участия в «замирении» и подавлении местных волнений. Некоторые из них участвовали в боях на Кавказе, но прежде всего – в самой Польше. Вплоть до Имеретинского, срок полномочий которого закончился только в 1900 году, большинство генерал-губернаторов Привислинского края обладали личным опытом подавления восстаний в периферийных регионах России.

Однако этим их знания об окраинах империи отнюдь не исчерпывались. Тесное переплетение гражданской и военной администрации, которое было особенно ярко выражено в периферийных провинциях, вело к тому, что, как правило, должности там занимали офицеры. В свою очередь, система ротации, существовавшая в царской администрации, обеспечивала государственному чиновнику биографию, весьма разнообразную в географическом отношении. Окраинные области империи играли очень заметную роль в curriculum vitae [лат. «путь жизни». – Примеч. ред. ] варшавских генерал-губернаторов: они служили на Кавказе, в Финляндии, в прибалтийских губерниях, а также в северных и юго-западных приграничных областях. Хотя петербургская кадровая политика определялась множеством факторов, мало связанных с профессиональной пригодностью кандидатов, все же на ответственные посты в важные и неспокойные периферийные районы империи назначались только лица, имевшие определенный опыт службы на окраинах 254.

Карьерные траектории варшавских генерал-губернаторов дают, кроме прочего, представление о том, какое значение в картине мира российской государственной бюрократии имел пост главного чиновника в администрации Царства Польского, или Привислинского края. Пост этот располагался, несомненно, в самой верхней части административной иерархии. То была должность, годность к которой нужно было сначала продемонстрировать – во время многолетней службы в других губерниях. Свидетельством тому – высокий средний возраст наших героев: на момент своего вселения в варшавский Королевский замок они были в среднем старше 62 лет. Петр Альбединский, назначенный генерал-губернатором в 54 года, и Павел Коцебу, которому уже исполнилось 73, когда он встал во главе имперской администрации Царства Польского, образуют крайние точки возрастного спектра. В геронтократической системе царской администрации такой возраст был свидетельством высокого статуса, которым обладала данная должность. В пользу этого же говорит и то, что большинство главных чиновников Царства Польского завершили ею свою служебную карьеру и прослужили в Варшаве необычайно долго. Среднее время пребывания на посту генерал-губернатора в Привислинском крае – 5,2 года – было выше, чем у губернаторов внутри России: для тех было характерно в среднем менее 3 лет пребывания в должности. Особенно длительным был период службы в Варшаве у наместника Берга, а также у генерал-губернаторов Коцебу, Гурко и Скалона. С другой стороны, нельзя не заметить, что в годы революции и мировой войны варшавские генерал-губернаторы могли и очень быстро потерять свой пост 255.

Тот, кто был направлен в Варшаву в качестве генерал-губернатора, как правило, оставался на этой должности до своей кончины. Петербург явно был заинтересован в минимальной текучести кадров на данном посту. Вместе с тем возможности дальнейшего восхождения бывшего варшавского генерал-губернатора по служебной лестнице были ограниченны. Одним из возможных шагов, который мог последовать за столь высоким административным постом и который в бюрократической логике того времени не воспринимался как понижение по службе, было назначение членом Государственного совета. До 1905 года все варшавские генерал-губернаторы были кооптированы в него императором, но не после службы в Царстве Польском, а параллельно с ней. То есть они не были таким образом «убраны с повышением» со своей должности на почетное, но лишенное всякого влияния место в этом органе, как то часто случалось среди великовозрастных служащих царского административного аппарата, где не существовало регулярного порядка выхода на пенсию. Назначение членом Государственного совета при одновременном сохранении в должности являлось символическим отличием, которого император лично удостаивал чиновника, занимавшего главный пост в Царстве Польском. Благодаря принятию варшавского генерал-губернатора в этот элитный круг одновременно и сама его должность символически получала более высокий статус. Постепенно сложилась – и просуществовала до преобразования Государственного совета по Манифесту 17 октября – традиция, в соответствии с которой варшавский генерал-губернатор как бы «по должности» одновременно становился и членом Государственного совета 256.