Эжен Мюллер - Юность знаменитых людей [Совр. орф.]

— Разумеется, я занимаюсь тем, что понимаю.

— Далеко вы ушли в ней?

— Настолько, что я теперь ищу дорогу в Квебек, чтобы пойти туда продолжать свои занятия в университете, — отвечал наивно Валентин, читавший в книгах, что там находится знаменитый университет.

— Есть гораздо ближе университеты, и я могу вам указать один из них, — возразил с улыбкой иностранец, — там вы будете приняты благосклонно. Я могу вам содействовать.

Оказалось, что иностранец, предложивший Валентину свое содействие, был Леопольд, герцог Лотарингский. Нечего и говорить, что Валентин принял предложение. Занятия Жамере-Дюваля шли столь успешно, что через четыре года, совершив путешествие, он по возвращении во Францию сделался профессором истории в Люневиле.

Жамере-Дюваль умер в Вене в 1772 году; он был там библиотекарем и хранителем нумизматического кабинета (нумизматика — учение о монетах).

Скромность и любовь к ближнему были всегда главными добродетелями бедного пастуха, сделавшегося ученым и богатым. Благотворительность была его любимым делом. Он отправился в свою родную деревушку, купил дом, в котором родился и на его месте выстроил школьное здание, которое подарил общине. Затем он купил несколько акров земли, которую подарил добрым монахам, столь милосердно приютившим его.

Однажды в Венской библиотеке какой-то господин о чем-то справился у Дюваля; тот откровенно сознался в своем незнании.

— Однако император платит вам за вашу ученость, — резко сказал посетитель.

— Извините, ответил Дюваль, — император платит мне за то, что я знаю; а если бы он платил мне за то, чего я не знаю, то на это не хватило бы всех доходов империи.

К этим трем историйкам я в заключение присоединю четвертую, очень коротенькую.

Гробница Франциска II и Маргариты, герцога и герцогини Бретани, находящаяся в Нантском соборе, далее, гробница Фибера Прекрасного, герцога Савойи, в церкви Notre-Dame в Брессе, считаются самыми выдающимися произведениями французской скульптуры. Но представьте себе, никто не знал ничего не только о жизни замечательного творца их, но даже о его имени. История словно хотела охладить пыл тех, которые, мечтая о славе, посвящают себя служению искусству. Но вот, не слишком давно, всего несколько лет тому назад, в Нантском соборе была найдена старинная гробница с надписью, очевидно сделанною самим усопшим задолго до его смерти. Вот эта надпись:

«Я, Мишель Коломб, был бедным покинутым ребенком, бесприютным, питавшимся подаянием и хранимым милосердием Божиим и святых, чтимых в Бретани. Часто я забывал о пище и питье, когда мне приходилось видеть резные кресты и надгробные памятники на кладбище прихода Леон. Я и сам посредством маленького ножа упражнялся в вырезывании крестов из камней. Добросердечные священники сжалились надо мной, приютили меня и сказали: „Работай, мальчик! Изучай сколько угодно ажурную колокольню Сен-Поль (Леонская церковь в Бретани) и прекрасные произведения товарищества скульпторов и камнетесов. Изучай, молись Богу и люби Спасителя твоего и присноблаженную святую деву Марию! Ты достигнешь славы!“ Я так и сделал. Я работал усердно и долго и в совершенстве изучил это дело. Наша герцогиня Анна заказала мне изваять гробницу герцога Франциска II и супруги его герцогини Маргариты»…

Мы ни одного слова не прибавим от себя к этой надписи, которая является краткой, но трогательной и прекрасной биографией.

Последний вечер я хотел посвятить примерам лени и непослушания… Это тоже поучительно и интересно, тем более, что дети обещали мне забыть навсегда и лень, и непослушание. К сожалению, я не мог исполнить намеченную программу, так как должен был уехать по делам.

Таким образом прекратились наши беседы. Быть может, со временем удастся возобновить их, так как мой запас еще далеко не исчерпан; так что я еще не совсем прощаюсь с моими юными читателями.

С удовольствием могу сообщить им, что Жорж неуклонно следует по намеченному пути, т. е. учится очень прилежно. Еще несколько месяцев усердного труда и он закончит свое первоначальное образование, а затем поступит в одну из самых лучших школ садоводства. По выходе из нее он уже обеспечен местом, которое обещано ему другом его отца, владельцем обширного заведения садоводства и цветоводства.

Carème — пост.

Поговорка эта гласит: «Умные дети недолговечны». Конечно тут есть и частичка правды, но далеко не всегда сильное развитие умственных способностей в детстве сопровождается слабым здоровьем. Все зависит от условий воспитания. С другой стороны вовсе не обязательно, чтобы выдающийся человек был непременно выдающимся уже в детстве.

До сих пор еще в русской Польше процветает обширная «Жирардовская мануфактура».

По странной фантазии греков мудрость, искусство и война были вполне совместимыми понятиями.

В то время, когда Перро писал свои сказки (XVII век), не только женщины, но и мужчины носили муфты. Даже у военных были муфты из бобрового или тигрового меха. Не ели ли в то время и кошек? Если да, то исчезновению этого обычая можно порадоваться еще более, чем прекращению моды на мужские муфты.