Давид Мотадель - Ислам в политике нацистской Германии (1939–1945)

Усилия СС по мобилизации мусульман все чаще встречали противодействие со стороны вермахта и Восточного министерства. Вермахт опасался развала своих мусульманских легионов. Но более решительные возражения против эсэсовской политики, направленной на исламскую и пантуранскую мобилизацию восточных мусульман, исходили от Менде и сотрудников Восточного министерства. Когда СС в конце 1943 года начали организовывать свои первые восточномусульманские подразделения, тюркский политэмигрант Вели Каюм-хан, протеже Менде, забеспокоился о том, что Восточное министерство теряет влияние, и заявил протест по поводу того, что «СС преследуют „панисламские“ цели» [1135]. CC оперативно блокировали усилия Каюм-хана [1136]. В феврале 1944 года в дело вмешался сам Менде: он написал для Бергера длинный отчет о новой линии СС (Бергер к тому времени также взял под контроль политический отдел Восточного министерства) [1137].

Политика СС по отношению к мусульманам Советского Союза была встроена в более широкий контекст. В последние месяцы войны мобилизация мусульман, проживавших на восточных территориях, стала частью полномасштабной панисламской кампании СС. «Мобилизация ислама» – именно так назывался меморандум, который амбициозный Эмиль Херман написал в конце февраля 1944 года [1138]. Он предлагал ни много ни мало как специальную операцию с целью «взбудоражить весь исламский мир» ( dass der gesamte Islam in Bewegung gerät ). Херман набросал контуры гигантского панисламского мобилизационного проекта, ориентированного на все страны, находящиеся в пределах досягаемости СС:

Предполагается, что через рейхсфюрера будет реализован приказ фюрера, согласно которому все пригодные к военной службе мусульмане в подконтрольных нам странах Европы должны будут явиться на сборные пункты. Приказ должен касаться магометан, занятых гражданской службой, несущих трудовую повинность, военнопленных и так далее. Призыв магометан в Испании, Франции, Италии, Греции, Румынии, Болгарии, Албании и Хорватии следует проводить при сотрудничестве немецкого министерства иностранных дел с зарубежными правительствами. <���…> Этой мобилизационной кампании должна предшествовать агитация со стороны великого муфтия, проводимая посредством выступлений по радио, а также в прессе и в брошюрах. 13‐я боснийская горная дивизия войск СС, а также [дивизии] из албанцев и мусульман восточных территорий, которые в настоящий момент развертываются, послужат серьезным инструментом пропаганды. <���…> Что касается крымских татар, то следует собрать мулл (в Одессе или самом Крыму) и позволить великому муфтию лично поговорить с ними. Можно подумать о включении в Арабский легион мусульман из Испании, Франции, Италии и Греции. В Румынии очень немного магометан, поэтому создание здесь отдельной части представляется нереалистичным. В Болгарии, напротив, можно сформировать отдельный легион из мусульман-помаков. В этой стране проживают около 450 000 мусульман-помаков, которых угнетает болгарское правительство. При развертывании новых мусульманских соединений следует учитывать, что на офицерские должности целесообразно назначать магометан или немцев, но ни в коем случае не представителей других религий [1139].

Этот план так и не воплотился в жизнь, хотя в последний год войны СС предприняли значительные (и в основном безуспешные) попытки мобилизовать или «активизировать», как выражались Бергер и другие офицеры СС, мусульман повсюду, где это было возможно,– не только на восточных территориях и в Прибалтике, но и в Африке, в Южной Азии и на Ближнем Востоке. Осенью 1943 года Гиммлер предложил Бергеру рассмотреть возможность включения индийских мусульман в «Ханджар». Согласно ответу, представленному Бергером рейхсфюреру, предпринятое им «тщательное изучение вопроса» показало, что интеграция этой категории в боснийское подразделение невозможна, так как индийские мусульмане будут ощущать себя прежде всего индийцами и лишь потом мусульманами [1140]. Он также советовал отказаться от применения «индийского мусульманского соединения» ( Indischer Moslemverband ) на Восточном фронте, поскольку его бойцы могут сбежать оттуда в Индию [1141]. Данный план также остался на бумаге. Вскоре после этого Бергер выдвинул еще одну идею. В декабре 1943 года, посоветовавшись с муфтием, он предложил Гиммлеру завербовать мусульман из Восточной Африки, находившихся в заключении во Франции: «Эти магометане хотели бы сражаться против англичан и американцев в Италии» [1142]. Бергер выразил желание обсудить этот вопрос с Абецем, послом Германии в Париже. Но и в этом направлении ничего не было сделано. В конечном итоге вербовка арабов со стороны СС, как и аналогичные усилия вермахта, не увенчалась успехом. Во Франции под эгидой СД в начале 1944 года была сформирована «Североафриканская бригада» ( Brigade Nord-Africaine) – соединение примерно из 180 алжирцев, которое действовало под началом печального известного парижского гестаповца Анри Лафона и алжирского националиста Мухаммеда аль-Махди, известного как «СС–Мухаммед» [1143]. Соединение боролось с партизанами в Центральной Франции, но, поскольку военная ситуация для немцев неуклонно ухудшалась, оно просуществовало лишь несколько месяцев. План создания «арабско-исламской армии» ( Arabisch-Islamische Armee ) для войск СС, предложенный аль-Хусейни летом 1944 года, оказался совершенно нереалистичным [1144]. СС сообщали, что для включения в такую армию были доступны всего 300 арабов, хотя Бергер по-прежнему был убежден, что в будущем удастся привлечь гораздо больше добровольцев [1145]. И на этот раз идея не воплотилась в жизнь. Даже планы относительно небольшого арабского пехотного полка оказались неосуществимыми [1146].

По мере того как СС все более отчаянно и повсеместно пытались вербовать всех мусульман, пригодных к службе, даже концентрационные лагеря начали проверять на предмет потенциальных новобранцев [1147]. Весной 1944 года Гиммлер приказал Бергеру связаться с начальником Главного административно-хозяйственного управления СС ( SS-Wirtschafts- und Verwaltungshauptamt ) Освальдом Полем, отвечавшим за организацию концентрационных лагерей, чтобы обсудить вербовку мусульманских заключенных для войск СС [1148]. Секретарь-референт Гиммлера Рудольф Брандт даже послал Бергеру подробный список таких заключенных, составленный чиновниками Поля [1149]. Документ назывался «Учет заключенных исламской веры» ( Aufstellung über die Häftlinge islamitischen Glaubens ); в нем были перечислены все мусульмане и мусульманки, содержавшиеся в лагерях Аушвиц (I–III), Бухенвальд, Дахау, Флоссенбюрг, Гросс-Розен, Маутхаузен, Нацвейлер, Нойенгамме, Равенсбрюк, Заксенхаузен, Штуттгоф и Берген-Бельзен. Всего было зарегистрировано 1130 мужчин и 19 женщин. Большинство из них были из Восточной и Юго-Восточной Европы и, предположительно, попали в лагеря в качестве политических заключенных. Тем не менее список был неполным, поскольку некоторые группы, например мусульманские заключенные из арабских стран, в него не попали [1150]. Главное управление СС оперативно отреагировало на появление списка: оно запустило бюрократический процесс, продлившийся полгода и затронувший РСХА, Главное административно-хозяйственное управление и личный штаб Гиммлера. В конце концов 16 ноября 1944 года Ольша сообщил Бергеру, что в РСХА, несмотря на неоднократные просьбы, еще не определились, годятся ли некоторые из мусульман, содержащиеся в концентрационных лагерях, для призыва в немецкие войска [1151]. Бергер информировал Гиммлера о возникших проблемах и посоветовал прекратить вербовку заключенных [1152]. Согласно данным начальника Главного управления СС, часть боснийских мусульман к тому времени уже освободили по просьбе усташского правительства, а оставшиеся мусульмане, которые попали в лагеря «из-за различных правонарушений» едва ли могли бы стать хорошими солдатами. Гиммлер больше не развивал эту тему.